Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

У собеседников были разные установки. Рейган собирался просто поговорить – вежливо подтвердить не до конца растраченное после Женевы доверие и готовность потихонечку двигаться. А Горбачев хотел прорыва. Ему для внутриполитических игр нужен был успех на внешнеполитической арене, потому что перестройка буксовала. Он хотел продемонстрировать крутизну и врагам, и соратникам. Поэтому он приготовил сенсационные предложения, включающие в себя сокращение ядерного потенциала сверхдержав вдвое. Он был готов пойти на целый ряд уступок, включая необдуманные. Рейган также оказался готов дойти до радикальных сокращений и серьезных договоренностей.

Но все вновь уперлось в ту же роковую преграду.

Рейган утверждал, что орбитальные противоракетные системы уже испытываются, их создание невозможно остановить, но он поделится этой технологией с Советским Союзом как защитой от «какого-нибудь маньяка наподобие Гитлера». Горбачев взвился на дыбы: «Прошу прощения, господин президент, но я не воспринимаю вашу идею обмена СОИ всерьез. Вы не хотите делиться даже нефтяным оборудованием, автоматическими станками или доильными аппаратами… Давайте будем реалистами».

В момент максимального сближения лидеров Америки и России произошел разрыв, впоследствии так и не преодоленный. Космический щит, еще не будучи развернут, уже сыграл провокационную и разрушительную роль.

Конечно, проблема была не только в доверии. Создание СОИ означало бы новый, еще более крутой виток гонки вооружений. Для экономики предзакатного СССР ее бремя могло стать непосильным.

Рейкьявик тридцать лет назад: за кулисами поражения

Для чего сегодня вновь погружаться в эту историю – со строчной и с заглавной буквы?

Пришло время рассказать о малоизвестных, но значимых фактах и событиях, свидетелем и участником которых мне выпало быть.

Пока пропагандистские службы «империи зла» и «логова империализма» занимались профессиональной перебранкой, дипломаты, военные и разведчики с обеих сторон вели поиск действенных альтернатив. Напряженный диалог шел и по каналам «неправительственных организаций» (GONGO).

Мне пришлось быть участником этой работы в русле сотрудничества Комитета молодежных организаций (КМО) СССР и American Council of Young Political Leaders. Представительная делегация из США прибыла к нам в конце 1985 года, сразу после Женевского саммита. Ответный визит состоялся в августе 1986 года, накануне встречи президентов в Рейкьявике.

Фото, сделанное тридцать лет назад в одном из офисов Белого дома, запечатлело молодых лидеров вместе. Среди американских коллег – Дана Рорабахер, спичрайтер президента Рейгана (с 1989 года и поныне представляет Калифорнию в Конгрессе США), Спенсер Оливер, тогда занимавший значимый пост в аппарате конгресса (с 1999 года он пятнадцать лет был генеральным секретарем Парламентской ассамблеи ОБСЕ), Брюс Вайнрод – один из руководителей Heritage Foundation, разработчик идеи и концепции «звездных войн» (в дальнейшем – представитель министра обороны США в Европе, член Совета по международным отношениям). Многие из нашей делегации впоследствии также стали лидерами в политической, общественной, деловой сферах новой России, продвинулись на высокие государственные посты.

Наша первая беседа с Вайнродом состоялась в декабре 1985 года под Батуми. Пока будущий конгрессмен Курт Велдон на повышенных тонах вел общую дискуссию по проблеме корейского авиалайнера, мы пешком отправились осматривать окрестности. Эта прогулка завела нас далеко.

Итоги трех бесед мы с Владимиром Аксеновым, председателем КМО СССР, суммировали в закрытой записке, которая была направлена «в инстанцию» (как было принято выражаться) по официальным, а параллельно и по неформальным каналам. Основная ее часть вместе с приложениями опубликована в 1989 году в известной книге С. Платонова «После коммунизма» (см. русскую Wiki). Напомню вкратце узловые моменты.

Вайнрод был проинформирован, что в кругах партийного и государственного руководства на высоком уровне обсуждается вопрос о снятии в программных документах отождествления современного американского общества с «капитализмом». В соответствии с предвидением Маркса капитализм в основном прекратил свое существование в череде катаклизмов первой половины XX столетия. Современное нам западное общество уже приобретает иную, постиндустриальную основу, и подрывающий взаимное доверие тезис о «неизбежности гибели» по отношению к нему может быть отозван. Советское и американское видения перспектив общественного развития, оставаясь конкурентными и даже конфликтными, обретут пространство стратегической совместимости. С разрушением искусственной идеологической преграды проблема взаимного доверия сверхдержав получит надежный фундамент для решения.

В свете этого принципиального шага навстречу становится ясным, что американское предложение о передаче технологии СОИ является не избыточно, а недостаточно радикальным. Необходимо говорить не о трансфере технологий, а о полномасштабном совместном проекте по разработке, производству и развертыванию единого космического щита под эгидой специально создаваемой международной организации.

Вайнрод в целом мужественно принял этот удар, хотя в запале употребил нетипичные для своего сухого дискурса выражения (turning point, very plausible), а по итогам бесед взял обязательство провести консультации «на высоком уровне в Вашингтоне» и пригласил нас посетить Heritage Foundation во время ответного визита.

Это посещение состоялось в августе 1986 года, вне повестки дня и поля зрения основной делегации. В период его подготовки и на самой встрече мы смогли развернуть обоснование позиции по совместному космическому щиту более подробно.

Полгода ушло на интенсивную работу по выстраиванию аргументации и ее всесторонней проверке на прочность в десятках дискуссий в высоких кабинетах. На момент встречи в Женеве идея международного космического щита была не более чем рискованной затеей «С. Платонова». Все, чем мы располагали в плане политической поддержки, – негласное одобрение Вадима Загладина, ученого, писателя, первого заместителя заведующего Международным отделом ЦК. Накануне Рейкьявика идею уже энергично поддерживали многие в советском руководстве, включая прежде всего Владимира Каменцева, заместителя председателя Совета министров, Александра Бессмертных, заместителя министра иностранных дел, Филиппа Бобкова, первого зампреда КГБ. Причем последние двое организовали нам продолжительные беседы соответственно с Шеварднадзе и Крючковым, которые можно было трактовать как неформальное согласование идеи международного космического щита.