Владимир Пекальчук - Спуская псов войны [галимая калибрятина]

с андроидами в покер быстро надоело. Еще одной незначительной занозой стал балларанский

уродец с почти японским именем Турода, но своему почти тезке, врачу в миссии ООН Такеши

Куроде, который когда-то оперировал Леонида, невысокому, всегда улыбающемуся и неизменно

корректному японцу, он оказался полнейшим антиподом. Длинный, всегда надменный и

заносчивый, никогда не скрывающий своего презрительного отношения не только к Леониду, но

и к Кассу, – вот уж кого наемник с радостью приложил бы мордой о край унитаза. И все бы

ничего, да только Турода был не только медиком, но также компьютерным специалистом и

помощником администратора и потому временами принимал участие в совещаниях вместе с

Ваэртой и Лаш. От Леонида не укрылся тот факт, что Ваэрта испытывает к Туроде сходные

чувства, а Турода относится к Ваэрте немногим лучше, чем к землянину.

– Что с ним не так? – полюбопытствовал как-то Леонид, покидая зал совещаний.

– Это ассистент Кодамы, – хмыкнул Касс. – Я краем уха слыхал, что он и раньше был тип

очень заносчивый, а с тех пор, как стал ассистировать магистру, – зазнался донельзя. Можешь

не поверить – но его не любят даже свои. Включая самого Кодаму. Я только не могу понять – за

каким дивом он терпит это чучело.

– Может, он гениален? – с сарказмом предположил Леонид.

– Все ученые, имеющие дело с Кодамой, весьма и весьма одарены: магистр с другими не

работает. Я тебе больше скажу – у Кодамы в силу его высокого статуса широчайший выбор. Он

пальцами щелкнет – и самые талантливые специалисты бросают свои рабочие места и строятся

перед ним с немой надеждой в глазах, что выберут именно их. Насколько я знаю, даже

последний механик-робототехник в шахте этой долбаной колонии – спец высокого класса.

– Эк ты загнул… Прямо Цицерон…

– Ну это чтобы ты понял, кто такой Кодама. И если он терпит возле себя столь неприятную

личность… Может быть, ты прав, и Турода действительно гений, сопоставимый с самим

магистром.

Леонид проводил шефа взглядом и сказал, обращаясь к самому себе:

– Ну да, ну да. Как же.

Вечером того же дня, когда наемник проверял посты, или, точней сказать, делал вид, что

проверяет, андроиды ведь с поста не отлучаются, искин сообщил о входящем вызове. Звонила

Лаш.

– Командир, могу я задать вам вопрос личного характера? – сказала она.

Леонид чуть отошел к стене, пропуская мимо толпу спешащих на ужин гоблинов, каждый из

которых непременно кланялся, проходя возле него, и ответил:

– Можете, отчего ж нет? Другое дело, что ответа не гарантирую.

– Я смотрела запись беседы с агентом по найму. Много раз. Вы мотивировали свой удар

правом расквитаться за оскорбление, но я не могу понять, каким образом упоминание вашего

деда могло послужить оскорблением?

Наемник не сразу нашелся с ответом. Вопрос-то несложный, да только именно его Леонид

ожидал меньше всего. А вернее сказать – вовсе не ожидал.

– Встречный вопрос. Откуда у представительницы высшей расы интерес к мотивам поступков

варвара-землянина?

– Вы снова приписываете мне чужую точку зрения. Я очень любознательна.

– Бросьте. Мы же прекрасно знаем, что балларан недолюбливают землян сильнее, чем кого

бы то ни было еще.

Лаш неожиданно согласилась:

– Это действительно так. И я пытаюсь понять почему. Я учитываю, но не разделяю стереотипы

других, особенно если имею возможность составить собственное мнение, и пока что не нашла

видимых причин, чтобы недолюбливать землян в вашем лице.

– И то, что я позволил себе прикрикнуть на вашего отца, тоже не причина?

– Я предупреждала его, что вы будете очень недовольны. Ваша реакция закономерна.

Леонид вздохнул.

– Хорошо, я объясню вам, – сказал он. – Я запретил Кассу использовать память моих предков

для рекламы. Он не послушал – вот и схлопотал.

– Почему запретили? Что в этом плохого?

– Потому что это гнусно. Видите ли… мои деды, что один, что второй, перевернулись бы в

могиле, если б знали, что их внук воюет за деньги. Я горжусь ими, но вот они бы мной не

гордились. Но, по крайней мере, делать деньги на их памяти я не позволю.

– Вот как? – В голосе Лаш появился интерес. – А за что они воевали?

Леонид чуть подумал.

– Выражаясь словами из песни – за то, чтобы их потомки, да и все остальные имели право

встречать восход солнца беспошлинно. У нас не так давно была война. Часть землян вообразила,

что они лучше других. Высшая раса. Что они могут решать, кому жить, а кому – нет. Вот с этими

ублюдками мои деды и воевали.

– Речь о Второй всемирной войне? Кажется, начинаю понимать, в чем корень проблем. Вы

усматриваете некую аналогию между нами и нацистами, правильно?

– Неправильно. Вы и есть нацисты. Тот, кто считает свой народ лучше других, – нацист по

определению.

– Одно дело считать. Другое дело – объективная реальность. Так уж получилось по вине или

желанию Великих Инженеров, что если есть две или больше рас – то все они между собой не

равны. Кто-то всегда лучше других. Балларан на ступенях эволюции стоят выше всех – это не

наша прихоть, а реальное положение дел.

Наемник мрачно ухмыльнулся и пожалел, что собеседница не видит этой ухмылки.

– Открою вам секрет. Те, которые сидели в танке, уничтоженном моим дедом ценой его

жизни, считали точь-в-точь как вы. Они тоже искренне верили, что являются высшей расой,

стоящей на вершине эволюции.

– Думаю, что ваше сравнение все же предельно некорректно, – невозмутимо ответила Лаш, –

вы сравниваете нас и тех, с кем воевали ваши предки, всего лишь на основании сходных мыслей, но при этом не учитываете, что поступаем мы совсем иначе. Я бы тоже могла назвать вас

наемным убийцей, ведь вы убиваете за деньги.

– Я – солдат! – возмутился Леонид. – Я не убиваю за деньги, я воюю за деньги! С другими

вооруженными солдатами, такими же, как и я!

– Вот видите, вы отрицаете, что являетесь убийцей, всего лишь на том основании, что ваши

жертвы всегда вооружены, а жертвы убийцы – обычно нет. Хотя совершаете абсолютно те же

действия с тем же результатом: получаете деньги, целитесь, нажимаете на гашетку.

Видите ли, командир, мы считаем себя высшей расой, потому что имеем на это не только

фактические основания, но и моральное право. Нацисты вашего мира истребляли низших, по их

мнению. Мы основываемся на тех же предпосылках, но делаем обратное. Балларанцы не

истребляют низших, а помогают им. Как раз потому, что мы – высшие. Обязанность помочь

другим возлагается на нас в первую очередь. Взгляните на коорнов. Никому до них дела нет –

кроме нас. Эта колония, выглядящая, с вашей точки зрения, как рабовладельческое