Кларита Де Арейя - Жестокий ангел

— Ради тебя я готова на все! — сказала Паула, преданно глядя ему в глаза. — Ради тебя я пойду даже против своего отца!

Благодарный, растроганный Родригу прижал ее руку к губам. Горе меняет людей. Паула немало пережила горя. Теперь он не сомневался, что они избавят Рикарду от грозящей ему страшной судьбы. Как ни странно, он больше не испытывал ревности к брату и в заботе Паулы о нем видел только ее привязанность к себе. Очевидно, их связал накрепко их общий потерянный ребенок...

Вернувшись домой, Родригу успокоил Эстелу, которая тоже не спала несколько ночей, думая, как бы помочь Рикарду.

— Похоже, дела у Рикарду скоро пойдут на лад. И поможет нам в этом Паула, — сказал он сестре.

Эстела тут же вспомнила, что Родригу звонила Клотильда, хотела встретиться с ним и поговорить.

Он перезвонил ей, поздравил с возвращением. Оказалось, что Клотильда хочет поговорить с ним о Ниси. Она его жена, она ему предана. Нельзя так опрометчиво и безоглядно распоряжаться и своей, и ее судьбой. Хоть Ниси и просила Клотильду помочь ей, говорить о беременности запретила. Ей хотелось поменять отношение Родригу к ней самой, безотносительно будущего ребенка. Поэтому Клотильда и говорила только о них двоих.

Но время было выбрано неудачно. Родригу был под впечатлением благородства Паулы. С его плеч впервые за много дней свалился тяжкий груз беспокойства за брата.

Ниси казалась ему чем-то давним, почти несуществующим, так далеко отодвинули ее теперешние заботы и беспокойства.

— Сама судьба распорядилась нами, — сухо сказал Родригу. — Я не вижу оснований, Клотильда, вмешиваться в ее решения. Я уже поручил моему адвокату заняться делом о разводе и в ближайшее время намерен жениться на той, кого в качестве невесты избрал для меня мой отец, а именно на Пауле Новаэс.

— Вы не знаете еще всех распоряжений судьбы, — не смогла удержаться Клотильда, чтобы хоть как-то не задеть такого самодовольного и такого недальновидного молодого человека. — Я хорошо знала вашего отца, сейчас он не одобрил вашего поступка. Я очень советую вам не торопиться. И поверьте, для моей просьбы у меня есть весьма серьезные основания.

- И какие же? — полюбопытствовал Родригу.

- В свой час узнаете, — таинственно ответила Клотильда, и, попрощавшись, повесила трубку.

Родригу снисходительно пожал плечами — ох уж эти пожилые дамы! Их время давно прошло, а они по-прежнему делают вид, будто что-то знают и значат. И он тут не забыл о Клотильде, думая о Пауле.

Глава 30

Руй не собирался сдаваться. Тереза пока еще не говорила, но могла заговорить со дня на день. Поэтому Новаэс счел необходимым предупредить ее о последствиях, если она в дальнейшем не захочет держать язык за зубами. Он улучил момент, когда в палате никого не было и подошел к постели больной. Она лежала, закрыв глаза, бледная, исхудавшая, черты ее лица обострились. Она стала похожа на ту юную хрупкую девочку, какой она была когда-то. Но Руй не был сентиментальным человеком. Возвращение юности к Терезе

ничуть не растрогало его. Он был занят только собой, и в его глазах Тереза была лишь опасностью, которую он должен был устранить.

Торопясь использовать момент, Руй наклонился к больной и угрожающе произнес:

— Я знаю, ты уже пришла в себя. Только попробуй сказать, что стрелял не Рикарду! Если ты обвинишь меня, я тебя убью!

Веки Терезы затрепетали, она испуганно открыла глаза и недоуменно уставилась на Руя:

—— Кто ты? Почему ты мне грозишь?

Услышав у себя за спиной скрип открывающей двери, Руй мгновенно изменил тон:

— Тереза! Любимая! Это я, твой муж! Вернись из страны фантазий! Там кто-то грозит тебе. Тебе там страшно. Вернись к нам, Тереза! Мы тебя ждем!

Он держал ее за руку, преданно смотрел в глаза, а она взирала на него с испуганным недоумением.

Стоявший позади Новаэса врач внимательно наблюдал за обоими. Руй обернулся.

— Что с ней, доктор? — жалобно спросил Новаэс. — Жена не узнает меня.

Глаза его тревожно смотрели на врача, но беспокоился он совсем по другому поводу.

— Человеческий мозг — необыкновенно сложное устройство, — принялся объяснять врач. — Нервный шок мог лишить вашу жену памяти. Но память может вернуться. Мы будем наблюдать за ней и, если понадобится, попробуем применить шоковую терапию. Она помогает в таких случаях.

«Это я уже применил, — подумал про себя Руй, — и, похоже, она подействовала». Он был доволен полученным результатом. Теперь нужно было только следить, чтобы врачи не перестарались. Но раз шок так прекрасно действует, он сможет корректировать их усилия. Когда стало известно, что Тереза потеряла память, те, кто был озабочен судьбой Рикарду, пришли в отчаяние. Главная их надежда рухнула. Возможность восстановить истину отодвигалась на неопределенный срок.

Трагедией это было и для ее детей, и для матери. Паула, Бруну, Апаресида по очереди подходили к больной, надеясь, что кого-то из них она узнает, что в ее памяти вдруг забрезжит лучик света.

Но Тереза только спрашивала испуганно: кто это? И сразу же закрывала глаза.

Между тем ее физическое состояние улучшалось с каждым днем, и ее уже собирались перевести в обыкновенную палату.

Паула, как это было свойственно ее характеру, бурно негодовала по поводу несправедливости судьбы: как это так? Именно тогда, когда мать больше всего нужна ей, она ничего не помнит? Она должна вспомнить! Иначе это несправедливо!

Родригу утешал ее, но, как ни странно, он был спокойнее всех. Видя, как бурно Паула в очередной раз отстаивает справедливость, он поверил, что она и на этот раз сумеет ее восстановить. Разумеется, он не рассчитывал, что неистовая Паула одолеет беспамятство матери, но считал, что она вполне справится с бычьим упорством отца. Они друг друга стоили, отец и дочь. И Родригу почему-то казалось, что превосходство на стороне молодости.

Между Родригу и Паулой было уже все договорено. Как только Родригу получает развод, они поженятся. И все было хорошо, Родригу совершенно другими глазами смотрел теперь на Паулу, видел в ней новые достоинства и по-иному оценивал поступки. В том, что раньше казалось ему только прихотью, он увидел безудержное стремлением к торжеству справедливости, и это примиряло его со многими чертами ее характера. Да, все было хорошо, но он только почему-то он не мог привести Паулу в свою спальню - туда, где пусть

совсем недолгое время, но они были счастливы с Ниси. Ложась вечерами в постель, он невольно вспоминал ту, которую так долго отталкивал, не принимал, но в чьей любви и преданности никогда не сомневался. Она словно бы приникала к нему, обнимала и убаюкивала. Их физическая любовь с Ниси была проникновением и растворением друг в друге, а с Паулой — бешеной скачкой. С Паулой он чувствовал себя наездником на горячей норовистой кобылке, которая то вдруг хочет вывернуться в самый неподходящий момент, то