Акива Татц - Маска Вселенной

Хотя сам накал дискуссий по этим экзистенциальным вопросам выявляет их сугубо человеческую подоплеку, выдающиеся умы современности продолжают твердить, что в подобных мыслях нет ничего, что выходило бы за рамки случайных биологических процессов.

Сей парадокс приобретает иногда забавную форму. Один раввин наблюдал в самолете, как сидевшей рядом с ним женщине подали вегетарианское блюдо. Он поинтересовался, что побудило ее заказать это блюдо: возможно, она - религиозная еврейка и боится нарушить законы кашрута? Но женщина оказалась вегетарианкой по убеждению; она тут же с негодованием осудила тех, кто ест животную пищу. "Лично я, - заявила она, - не ем других животных". Раввин вежливо завершил дискуссию, хотя напрашивалась язвительная реплика: "А почему бы и нет? Ведь другие животные едят друг друга".

Эта сторонница вегетарианской пищи не видит вопиющего противоречия в своих убеждениях. Она относит себя к животному миру и поэтому считает несправедливым есть мясо животных. Но так может рассуждать только человек. Ни одно животное не испытывает угрызений совести и жалости к объекту своего гастрономического вожделения. Ее моральная позиция объясняется именно тем простым фактом, что она не животное, а человек. Мы не говорим здесь о достоинствах вегетарианской пищи; главное для нас - показать сущность человека. Его пристальное внимание к такого рода проблемам и есть отличительный знак существа, не имеющего ничего общего с животными.

Слова - реальные и нереальные

I.

Слова Торы всегда выражают суть. Когда вчитываешься в эти слова, начинаешь понимать сущность описанных ими идей. В секулярном мире слова выполняют похожую функцию: язык любой культуры раскрывает ее глубину. Если чутко прислушиваться к речевому выражению идей в данном обществе, становятся понятными его ценности.

В Торе слова выражают суть, потому что в них заключена основа существования тех вещей, которые они описывают: мир был создан по слову Б-га; Он произнес слова, которые сами превратились в объект Творения. На иврите "слово" и "вещь" звучат и пишутся одинаково - "давар", ибо все вещи в мире - это, в сущности, Б-жественные слова, облеченные в материальную форму. Слова представляют собой саму среду Творения, поэтому тот, кто правильно понимает слова, поймет и составляющие элементы Творения.

В языке окружающей нас секулярной культуры есть одна примечательная категория слов, которой нет эквивалента в Торе. Эти термины не переводятся на аутентичный иврит - вы не найдете для них ни единого источника в священных книгах. Многие из этих слов выражают главные идеи общества, но существуют они только вне рамок Торы.

Какой же смысл имеет в языке Творения слово, не существующее в Торе? Ответ напрашивается сам собой: такие слова описывают вещи, которые не являются частью подлинного Творения, реального мира. Они не выражают материализованную Б-жественную энергию и не могут представлять ничего иного, кроме человека, который их изобретает. Они отражают порой концепции, которые ясны в контексте данной культуры, но тот факт, что язык Творения и глубинной правды не содержит их в своем лексическом арсенале, показывает, что эти концепции иллюзорны. Такие слова могут существовать в воображении людей, описывать и мотивировать человеческие действия и поведение, но, в конечном счете, мы имеем дело всего лишь с продуктом словообразовательной деятельности простых смертных.

На самом деле, в философии иудаизма имеются слова, отсутствующие в библейских источниках. Они образованы мудрецами и описывают концепции, которые понятны человеческому разуму, но не имеют абсолютной или объективной основы. В качестве примера можно привести два таких слова: "сафек" в значении "сомнение" (или "вадай" - бесспорный, несомненный) и "тева", природа. Сомнение - это, конечно, не объективный элемент Творения: ничто в мире не создано "с сомнением"; все вещи тут либо присутствуют, либо их нет. Словом "сомнение" определяется субъективный человеческий опыт неуверенности. Этот опыт характеризует только людей; Б-жественная объективность не имеет к нему никакого отношения. (Конечно, уверенность тоже не является объективной категорией Торы; если не может быть сомнения в абсолютном значении этого слова, то, значит, не может быть и уверенности. В реальном мире вещи существуют не "конечно", а просто существуют. Уверенность становится релевантным понятием только там, где возможно сомнение.)

Как мы уже выяснили в одной из предыдущих глав, природа в значении независимой, самовоспроизводящей или самодостаточной системы в сущности тоже иллюзорна. Кажущееся самостоятельное функционирование мира, без очевидного управления со стороны Высшего Источника - это, разумеется, лишь субъективное человеческое восприятие; такое восприятие и есть подлинное значение слова "природа". Однако в Торе этого термина нет, поскольку ошибочно само представление о мире как независимой среде.

С учетом вышесказанного было бы поучительно выявить в языке современного общества те слова и выражения, которые относятся к данной категории. В ходе такого поиска мы с удивлением обнаружим ряд терминов, вроде бы занимающих центральное место в мышлении нашего поколения и даже всей культуры, но зародившихся исключительно в умах этого поколения и в недрах его культуры.

В список этих терминов войдут среди прочего "влюбленность", "этикет", "рыцарство", "приключение", "зрелище" и многие другие. Надо помнить, что эти слова обозначают идеи и ценности, которые важны для современного общества и составляют неотъемлемую часть его жизни. Рассмотрим некоторые из них, чтобы понять, соответствуют ли они на самом деле нашему определению идей, содержащих в себе иллюзорные элементы. Мы обнаружим, что эти идеи и ценности представляют собой лишь поверхностные явления; они действительно существуют в физическом мире, но в духовном мире они - не более чем иллюзия.

В л ю б л е н н о с т ь. В ее основе - бурный вихрь страстей, порожденный новой связью. В иврите нет слова, передающего это понятие; относительная иллюзорность "увлечения" объясняется тем, что влюбленный еще не успел ничем пожертвовать ради объекта своей страсти. Ивритское слово "ахава", любовь, содержит в своей основе элемент жертвования, готовности отдавать. Ведь любовь приходит в результате стремления давать безвозмездно (а не брать, как ошибочно полагают в современном обществе); этот принцип является составной частью Торы. Настоящая способность отдавать себя рождает любовь, и эта любовь реальна, не иллюзорна. Но ощущение новизны, мимолетное увлечение, порожденное первым, поверхностным впечатлением, - это не более чем иллюзия. Она быстро исчезает и сохраняется лишь до того момента, пока ее жертва не поверит, что это волшебное чувство будет длиться вечно. У такой иллюзии есть, конечно, своя цель; она призвана вдохновлять человека, придавать ему энергию и надежду в отношениях с объектом его увлечения. В этом смысле влюбленность - истинный дар; но она не может равняться с подлинной любовью; у нее даже нет имени в святом языке.