1984

Запахло настоящим кофе, и вдруг и этот буфет, и эта приветливая и заботливая женщина с обкусанными ногтями показались мне уютными и родными.

-Так что вот до чего любовь довести может,- вздохнула старшая, возвращаясь к своему рассказу.- Если бы не этот парень, всё было бы по-другому. В институт бы обязательно поступила- я ведь намного лучше Светки и училась, и соображала быстрее. Сейчас бы, как и ты, заканчивала. Травматологом хотела стать...

Её эмоции передались мне, и я решился попросить сигарету.

-А я тебе что говорила?- засмеялась Лариса Павловна, протягивая мне пачку харьковского "Космоса". -Некурящих у нас никого нет. Кто не курит- либо увольняется, либо перестаёт здоровье беречь и закуривает вместе с коллективом. Коллектив- это сила...

-И Рая курит?

-Кто? Райка? Райка Гамал, из травмпункта? Ха, смолит как коксовая батарея. Что, понравилась? Мы ведь с одного района. Красивая девчонка, правда? Все мужики сразу ведутся.

-Нет, просто показалось...

-Да я её с пелёнок знаю. Я же сюда её и устроила год назад, когда она в институт не поступила. Райка только с виду тихая. А так- стервоза ещё та. С Пашей Мельником уже год такую любовь крутит ...

-С Павлом Александровичем? С этим доктором дежурным?

-А что тут такого? Пашко- мужик видный, козырный. 32 года, а доктор, кандидат, на кафедре- это тебе не Толик мой незабвенный. У них, кстати, серьёзно. Они пожениться собираются. Пашка вот-вот с женой разведется, и Райку к себе заберёт.

Только это- между нами. Секрета особого тут нет. Вся больница это знает, и ты бы очень скоро узнал, но будем считать, что я тебе ничего не говорила. А сказать нужно было- я же видела, как ты на Райку посмотрел. Но ты и не подъезжай- тут ничего не светит. Не только тебе, никому. Она- караимка...

-Кто?

-Караимы- крымские евреи. Их мало совсем. Там семья такая- что твои староверы...

-Да ну, не евреи они. У евреев- "Талмуд", а у этих- "Тора". Я точно знаю.

-Говорят тебе- евреи!

-Не евреи. Похожи, но не евреи. Не сионисты. Вроде татар или цыган, но только не те и не другие.

-Короче, девка она нерусская и серьёзная... Отошьёт так, что потом два километра лететь будешь.

..............................................................................................

Потом прибегал Гера Поливода- что-то дописать в назначениях; торопливо сжевав кусок сала, он заговорщически подмигнул мне, нагнулся к уху Ларисы Павловны и что-то зашептал. Я различил слово "спиртик" и потупился. Жура открыла шкафчик и вручила дежурному врачу бутылку тёмного стекла, без этикетки, но с засургученной пробкой.

-Это ещё лучше.

-Да ну? Ужель та самая, заповитнивская? Родительская? Живая вода, огненная вода- aqua vitae... Ларочка, ты просто гений.

-Колбаски возьми, Гера, сала...

-Ни, Ларочка, ни. У нас там у самих кормёжки этой хоть завались. Сегодня ж одни сельские и идут, все с близлежащих районов- из Свиридовки, Каменки, Билой речки. И все сумками прут- но только пожрать. Насчёт горилки шось плохо у сельских варит. Думают, травматологи- не люди. Ха! Без тебя хоть вешайся.

Герман Григорьевич поцеловал Журе кончики пальцев и удалился.

-А они там что- пить собираются?

-Не пить, а выпить. Поужинать, точнее,- с неудовольствием ответила старшая. Мне стало неловко, и я замолчал.

Потом были 22-х часовые назначения; потом поступил мужчина с переломом костей голени, и его тоже уложили на систему вытяжения. Потом Лариса Павловна велела мне отвести мальчика на рентгенконтроль; потом к нам подняли какого-то пьянчугу с забинтованной головой и поместили его в палату спецтравмы. Хоть веки мои и слипались, точно клеем намазанные, и зевалось мне во весь рот, очень хотелось взглянуть, как в травме бьют морду и привязывают морскими узлами. Но ничего такого не было- храпящего вонючего пациента просто перекинули с каталку на банкетку, и всё.

-Проссытся, проспится, повязку сдерёт, а утром пойдёт похмеляться,- объяснила Жура.- Его бы по-хорошему в вытрезвитель, да не возьмут они с раной, хоть и обработанной. По приказу, за такими меднаблюдение в соответствующем учреждении должно проводиться...

Потом она отвела меня в сестринскую, выдала комплект постельного белья и велела ложиться.

-Тебя с непривычки вон, шатает уже. Отдохни, покемарь, а я покараулю пока...

-Да вы ж уже ж четвёртые сутки, Лариса Павловна. Ложитесь лучше вы, а я посижу...

-Старая лошадь, Санечка, борозды не испортит. Сказала- ложись, значит, ложись. Я в травмпункт схожу, а потом, может, и сама лягу. Ложись, ложись...

День был столь полон событиями, что, казалось, мне никогда не уснуть- нужно сначала переосмыслить и переработать массу информации. Но едва я вытянулся во весь рост и натянул до подбородка байковое одеяло, как тут же словно в чёрную дыру провалился.

8. "Где это было, когда это было"?

Я долго не мог проснуться, а, проснувшись, сообразить, где это я, кто эта незнакомая женщина, столь нежно гладящая меня по щеке, и какое сейчас время суток.

Оказывается, было уже восемь утра! А Лариса Павловна меня только-только будила!! Сообразив, что я- на работе, что уже давно утро, что я проспал всё на свете, я в ужасе вскочил- ни одно утреннее назначение не выполнено, а через час- сдача смены!

-Всё я уже сделала,- остановила меня старшая.- Что, в первый раз на два поста работаю? Я б тебя ещё не будила, но иначе ты в институт опоздаешь.

-А ночью? Было что-то? Вы-то хоть прилегли?

-Поступили ещё двое- плечо и таз, после автодорожки. Плечо на вытяжение подцепили, а таз пока в гамак, и капать всю ночь пришлось- и кровь, и плазму, и водичку. Раз-два, и уже утро.

-Что ж вы меня не разбудили, Лариса Павловна?- раздражённо сказал я.- И назначения за меня делать не надо- я сам сделаю. Я сюда не спать пришёл, а работать.

-Обиделся?

Старшая, хоть и провела неизвестно какую по счёту бессонную ночь на посту, выглядела свежо, бодро, вполне утренне, будто совсем не нуждалась во сне. Она обезоруживающе провела ладошкой по моей щеке, как делала, когда будила. Ладонь была у неё тёплая и мягкая, как у матери. Будто и не ладонь это, а крыло большой, доброй птицы.

-Нет, но...

-Ой, Санёк, глупый ты какой. Ещё знаешь как наработаешься, ещё так напашешься- жить расхочется,- вздохнула Жура.- Говорят, что американцы работают, чтобы жить, а мы, советские, живём, чтобы работать. Вот тебе и нужно привыкнуть. Завтра ведь нам с тобой снова ночь вдвоём выходить, а в воскресенье сутки дежурить. Так я и в график поставила. Так что иди, быстро завтракай и можешь уходить в институт...

-Лариса Павловна...

-Там всё на кухне. На том же столике. Чайник горячий. Что? Саня, ну перестань ты выёживаться. Поешь- и жду тебя в пятницу к пяти часам...

Я снова поймал взгляд старшей и опять удивился. Странное выражение глаз её ещё больше усилилось. Вблизи они напоминали глаза не человека, а кого-то другого- животное какое-то- не то волк, не то кошка, не то рыба, не то курица. Даже тогда, когда старшая прикрывала их ресницами, всё равно заметно было что-то не то, внутренний свет какой-то, скрытое холодное воспаление. Глаза в целом напоминали нарывавшие фурункулы. Мне вспомнилось выражение "бить по шарам".