1984

-Я "Герцеговину Флор" взяла. Этим "Космосом" разве накуришься...

Покурив "Флор", мы пошли пешком - Ларискино общежитие было рядом. Шли не спеша, под ручку, как всегда, "по тяге", говорили о членах коллектива. Главной темой был Мазепа, который пообещал к Новому году "выбить" Ларисе Павловне отдельную квартиру.

-Жди,- фыркал я.- Так же он и в институт устраивает...

-Дурак, ничего не понимаешь...

Жура объяснила, что Иван Степанович- человек слова, что он личность с большой буквы, что у него весь город "вот где".

-Знаешь, сколько народу ему обязано? Скольких он с того света вытянул, скольких на ноги поставил, скольким сухожилия сшил? У него, кстати, своя методика, запатентованная. В Японии заинтересовались - звали туда, да кто ж выпустит. У него просто врагов сильно много...

Лариса объяснила, что враги Мазепы- почти вся клиническая "шелупонь" кафедр мединститутов, которых везде развелось, как собак нерезанных, везде учёные- а толку ноль. Ни научной работы от них, ни студентов хотя бы азам обучить не могут. Врачей нормальных и то нет почти. Сама система такова, что стимула учиться - именно учиться, а не отсиживать занятия и выполнять комсомольские поручения - нет никакого.

-Ты сам-то хоть знаешь, как жгут правильно наложить при артериальном кровотечении? А шину?

Я что-то ответил, Лариска подняла меня на смех.

-Я не так давно работаю, но сама вижу, что врачи глупеют прямо на глазах. Арутюны с гор стали спускаться, или вот "плёночники"...

-Кто?- вздрогнул я.

-Те, кто на "плёнке" денежек заработает, а потом диплом в открытую покупает. И кто это - скажешь, врач? Врачу учиться надо, а крестьянину на земле работать. Деклассированные все какие-то стали. Мазепа против этого и борется. Поработаешь - сам поймёшь. А если он за квартиру взялся - дело верное. Мне бы только Ваську к себе прописать, чтобы двухкомнатную дали...

Дошли до общежития, зашли попить кофе. Спать совсем не хотелось.

Кофе совсем не полезло, поэтому Лариса потащила меня в постель.

-Сделай мне ещё так, пожалуйста...

Копаться в чужой, женской, странного устройства промежности не хотелось, было "не по тяге", приходилось "ломать себе кайф". Но ничего не оставалось - Лариске уж очень нравилось.

Потом я имел её традиционным способом, но как-то неудачно. То ли стенки влагалища были слабые, то ли член у меня плохо стоял. Я перевернул Журу, поднял повыше её задницу и начал пихать пенис прямо в анал.

"Ща я тебя разработаю",- мстительно подумалось мне. Но Лариска, вместо того, чтобы помочь, вдруг упала плашмя и затряслась от слёз. Я с трудом добился, в чём дело- оказывается, её незабвенный Толик очень любил "жинку распечатать насухую", после чего Лариса несколько раз бегала зашивать свою прямую кишку на кафедру проктологии.

Я потратил полночи на то, чтобы объяснить, что я- не садист, не мазохист, не гомосексуалист, не онанист. А просто любопытствующий мальчишка. Которому интересно, какие дырочки природа предусмотрела женщине и как можно их использовать с точки зрения физиологии секса, вот и всё. Закончилось позой "женщина сверху"- получилось хорошо, и я, долго-долго кончав, всё целовал и гладил целый час - долгий час - всхлипывающую Лариску. Несмотря на все мои способности убеждения, окончательно убедить её в своей нормальности у меня, увы, не получилось. Было стыдно, причём всё сильнее и сильнее.

Домой я вернулся в третьем часу. Мать, конечно, не спала, слышала, как я вошёл, но и не подумала подняться или хотя бы окликнуть.

"Значит, сердится,- подумал я, ощущая затухающие волны-пробеги от "отходняков" промедола.- Оправдываться всё равно не буду - мне 20 лет. А с Лариской и правда нехорошо получилось. Лучше бы сослался на усталость и дома отсиделся"...

Я лёг, и ещё долго приятные мысли то тут, то там буравили череп изнутри, а приятные-приятные мурашки носились то иголочками, то волнами по всему телу. Потом уснул.

3.Самое приятное пробуждение

Заснул я неожиданно крепко, так, что сам не ожидал. Очевидно, ненормальная бодрость и оживлённость, вызываемые наркотическими препаратами, требовали усиленного сна. В нём было что-то детское, пятилетнее, и я даже не помню, чтобы хоть раз проснулся. Хотя в восемь утра это была мать, которая сухо напомнила мне, что у меня занятия, и, между прочим, Военная кафедра. Накрахмаленный халат, шапочка и галстук в шкафу на плечиках.

Обычно я просыпался быстро и никогда не валялся в постели. Поэтому мать, посчитав задачу выполненной, собралась и ушла на работу. А я, впервые в жизни, решил никуда утром не идти, даже на Военную кафедру. Вернее, "решил"- сюда не подходит, решать я ничего не мог - просто юркнул обратно под одеяло, накрылся с головой и снова погрузился в эти реально- сюрреальные, необычайно сладкие сны.

Потом была пара звонков по телефону, но я не встал, накрыл голову подушкой и продолжал оставаться всё в этом психэделеческом состоянии.

Снились (грёзились) какие-то полёты между облаками, паруса, штормовое море, бегущая по волнам девушка, какие-то пробирки и бюретки, залитый солнцем Днепр, батисфера на глубине и диковинная глазастая рыба. Впрочем, воспроизвести простое сновидение - целая задача, это подтвердит каждый, кто читал Фрейда. Воспроизведение же самых высокоассоциативных образов из архитектонических полей коры или глубин подсознания- "отходняков"- переводу на обычный человеческий язык вообще не поддаётся- нужно самому войти в аналогичное состояние.

Но вот кто-то вошёл, кто-то сел рядом, кто-то закурил сигарету, кто-то потормошил меня. Это уже не был сон, и я выглянул из-под одеяла.

"Нет, это сон"...

На краю моей кровати сидела Рая- в тонкой курточке, короткой юбочке с разрезом, с обручем на волосах, в босоножках- такая, какой я видел её с Мельником. Она сидела и курила, аккуратно стряхивая пепел обратно в пачку, и с улыбкой смотрела на меня.

-Значит, вот ты какой, Белошицкий- трубку не берёшь, хоть и знаешь, что я буду тебе звонить, институт уже второй день прогуливаешь, таращищься из-под одеяла, как осьминог,- с упрёком сказала она.- Мама твоя где? На работе? Надолго? Хорошо, хоть дверь она за собой не закрыла, а то я звонила бы неизвестно сколько...

Да, это была она - Рая, живая, реальная, самая красивая девушка в мире. Я потянулся её обнять.

-Стой, дай сигарету затушить,- засмеялась она.- И дверь закрыть всё же надо- хорошо, если просто обниматься будем. А если нет?

Через несколько минут моя гостья, совсем голая, если не считать обруча и браслетов, забралась ко мне под одеяло. Ещё несколько минут мы целовались, причём уроки Журы пошли мне на пользу - касаться губами этого гладенького, загорелого, с ямочками тела было необыкновенно приятно. Причём и шейки, и грудочек, и животика, и ягодиц, а особенно ножек. От Раи пахло чем-то необыкновенно возбуждающим, и очень скоро ножки её были раздвинуты, а губы мои проникли в самые интимные места, где начиналось самое интересное.