Константин Романенко

Сразу после Октября 1917 года в стране были созданы два ведомства. Наркомат внутренних дел (НКВД), которым поочередно руководили А. Рыков, Г. Петровский и В. Толмачев. С 1923 по 1927 год его главой был А. Белобородов, игравший не последнюю роль в расстреле царской семьи.

Одновременно с НКВД была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), которую возглавил Феликс Дзержинский. В июле 1922 года она была преобразована в Объединенное государственное политическое управление при НКВД РСФСР. После смерти Дзержинского председателем ОГПУ, с июля 1926 года по май 1934 года, являлся поляк В. Менжинский.

Тогда же, во время Гражданской войны, по непосредственной инициативе Лейбы Бронштейна (Троцкого) и председателя ВЦИК Якова Свердлова, издавшего 19 января 1919 года директиву о массовом терроре «против богатых казаков», началось «расказачивание». Вскоре репрессии распространились на православную церковь.

Церковь не вписывалась в идеологию революции. Уже 1 мая 1919 года председателю ВЧК было дано строго секретное указание: «как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше». Церкви подлежали закрытию, помещения храмов – опечатыванию и превращению в склады. Из предосторожности этот «секретный документ» был подписан не инициатором этой акции Троцким, а Калининым и Лениным.

Следующее наступление на православную религию и репрессии служителей русской церкви Троцкий инициировал в 1922 году. В связи с голодом в Поволжье он выдвинул предложение по изъятию церковных богатств, но это была лишь одна интересовавшая его сторона. 26 мая Троцкий настоял на «недопустимости волокиты в исполнении расстрельных приговоров». В этом же году состоялось более 250 судебных процессов. В следующем их прошло уже более 300. За два года было осуждено 10 тысяч человек, причем каждого пятого из них расстреляли.

Одной из особенностей в этом яром ниспровержении церкви было то, что Лейба Бронштейн каждый раз действовал анонимно. Ленин категорически потребовал: « Официально выступить с каким то ни было мероприятием должен только тов. Калинин, никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий ...».

Такая предосторожность легко объяснима. Ленин не хотел допустить, чтобы населению стало известно, что уничтожение православной религии в стране инициировано людьми еврейской национальности. Конечно, революционный экстремизм в его антирелигиозном проявлении: «церкви и тюрьмы сровняем с землей» – не являлся прерогативой одних евреев. Но именно евреи, в том числе и в Политбюро – Троцкий, Зиновьев и Каменев, – играли ведущую роль в репрессиях по отношению к православию.

Историческая подлость состоит в том, что в период так называемой перестройки с началом фарисейского заигрывания с религией вину за уничтожение русской церкви та же официальная пропаганда стала переносить на Сталина. В действительности все было наоборот.

Уже через год после начала этой акции именно Сталин остановил антирелигиозную истерию и репрессии, развязанные троцкистами. 16 августа 1923 года Генеральный секретарь направил тогда всем партийным комитетам циркулярное письмо № 30 «Об отношении к религиозным организациям».

В нем Сталин обратил «самое серьезное внимание на ряд серьезных нарушений, допущенных... в области отношений к верующим и их культам», «нарочито грубые приемы, часто практикующиеся в центре и на местах, издевательства над предметами веры и культа ».

В циркуляре Сталина требовалось: «воспретить закрытие церквей и закрытие молитвенных помещений...», «воспретить аресты «религиозного характера». Ответственность за проведение в жизнь этой директивы он возложил «на секретарей губкомов, обкомов, облбюро национальных ЦК и крайкомов лично (Подчеркуто Сталиным)».

И хотя в этот период он еще не обладал всей полнотой власти, это было прямое противостояние не только троцкистам, но и Ленину. К моменту завершения коллективизации он сделал следующий шаг, обратив внимание на церковные сооружения. В постановлении ЦК № 1037/19 от 12 сентября 1933 года отмечалось: «В период с 1920 до 1930 года в Москве и на территории прилегающих районов полностью уничтожено 150 храмов. 300 из них переоборудованы в заводские цеха, клубы, общежития, тюрьмы, изоляторы и колонии для подростков и беспризорников».

Сталин запретил планируемый в столице «снос более чем 500 оставшихся строений храмов и церквей», как и дальнейшее «проектирование застроек за счет разрушения храмов и церквей». Они были признаны «памятниками архитектуры древнего русского зодчества».

Таким образом, именно Генеральный секретарь не только спас национальное достояние страны от вандализма троцкистов, в общественном сознании появился новый мотив в отношении к религии. Между тем это были не простые решения. С точки зрения политической целесообразности для Сталина они являлись даже опасными. Ибо именно в это время еврейская оппозиция, члены которой сидели в НКВД, в государственных учреждениях и играли ведущие роли в партии, искали любую возможность для отстранения его от руководства, вплоть до убийства.

Приняв такое решение, он давал в руки оппозиции козырную карту. Она имела полную возможность встретить в штыки его политику примирения с церковью. Теперь противники могли обвинить его не только в отступлении от «революции». Человека, получившего теологическое образование, его могли заклеймить в отходе от постулатов марксизма и даже в приверженности идеалистической философии. И это могло стать серьезным обвинением.

Трезвый прагматик, он не мог сбрасывать со счетов такие соображения, не мог не учесть реакции на его действия противников. Однако он пошел на такой шаг. И уже само то, что все эти постановления шли под грифом «секретно», очевидно свидетельствуют, что Сталиным двигали не популистские, а действительно гуманные мотивы.

Знаменательно, что окончательное запрещение антицерковной практики и восстановление прав как Русской православной церкви, так и других конфессий, произошло после окончания «большой чистки». То было завершающее звено его политики успокоения и солидаризации общества.

Покончив с оппозицией, с троцкистским радикализмом в партийных эшелонах, он поставил окончательную точку и в антирелигиозном экстремизме. На заседании 11 ноября 1939 года Политбюро ЦК рассмотрело отношение «к религии, служителям Русской православной церкви и православно верующим».

Решением, постановившим отменить «Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», Сталин практически «реабилитировал» и саму религию.