Сурен Цормудян

– И что? – равнодушно спросил рейдер.

– До сих пор не забыл. Прикинь.

* * *Огромные недра самолета внушали какой-то благоговейный трепет. Николай чувствовал себя так, словно оказался в утробе огромного живого существа. С той лишь разницей, что тут ничего ужасного не было. Рейдеры вытянули БАТами самолет из ангара и подкачали колеса шасси. Луноход уже был закреплен в грузовом отсеке. Теперь рейдеры зачем-то затаскивали в отсек и лишенный гусениц и оружия ржавый корпус БМП.

– Варяг! Зачем нам этот металлолом?! – Крикнул Илья суетящемуся на погрузке Яхонтову.

– Потом узнаешь, – нервно отмахнулся искатель. – Так, Славик! Славик!

– Чего, – сонно отозвался сидящий в углу на мешке Сквернослов. Похоже, действие рейдерских препаратов еще не отпускало.

– Ты как?

– Как собака побитая.

– Иди в кабину. Оттуда спустишься в кабину штурмана. Там я матрас постелил. Отлеживайся. Но потом мне помощь твоя нужна будет. Все иди!

– Ладно…

– Коля! Коля! Васнецов, черт тебя дери!

– Что такое!

– Иди, помоги ему! И жди меня там, в кабине!

– Хорошо, – проворчал Николай и двинулся вслед за Славиком. Догнав его, он замедлил шаг, чтоб идти в такт хромающему Вячеславу.

– Слушай, Колян, спасибо, что вытащили нас. Я так и не поблагодарил, – произнес Сквернослов.

– Да не за что.

Добравшись до кабины пилотов, Николай помог брату спуститься в штурманскую и стал с интересом разглядывать пугающую количеством табло, шкал и переключателей панель.

– Тут удобнее, чем в луноходе, – послышался снизу голос.

– Да, – кивнул Николай, – Отдыхай, давай.

– Да сколько ж можно отдыхать, – прокряхтел Сквернослов. – Тем более я никогда не летал. И не думал, что доведется теперь. Не хочу самый смак пропустить. Ты только подумай, Колян. Эта хреновина должна подняться в воздух! Да эта птичка больше всего нашего Надеждинска!

Спустя какое-то время кабину вошли Варяг и Людоед.

– Ну, момент истины, – Вздохнул Яхонтов, садясь в кресло пилота. Он повесил на шею большие наушники и отогнул микрофон ближе к лицу. – Техконтроль! Как меня слышно?

– Хорошо слышу, Варяг, – донеслось откуда-то из динамика в кабине. – Питание в норме?

– Вроде да, – Ответил Яхонтов.

– Вроде?

– В норме. Нормально все, – Варяг нервно дернул головой. – Давай еще раз пройдемся.

– Ладно. Наблюдаю.

– Закрываю рампу. – Яхонтов проделал манипуляцию с приборами и стал слышаться гул и легкая дрожь корпуса.

– Есть, – ответил техконтроль. – Рампа закрылась без замечаний. Без рывков. Плотно.

– Хорошо, – Яхонтов вытер пот со лба, – Смотри на крылья.

– Наблюдаю.

– Предкрылки, – Варяг стал проводить новые манипуляции с приборами и штурвалом.

– Работают нормально, – ответил динамик.

– Так, хорошо, – напряжение Яхонтова росло. – Теперь… Предкрылки на четырнадцать градусов.

– Есть, подтверждаю.

– На двадцать пять градусов.

– Точно работает.

– Отлично. Теперь закрылки.

– Механизация в норме.

– На пятнадцать градусов.

– Есть.

– На тридцать.

– Есть.

– Сорок три градуса.

– Есть. Подтверждаю.

– Тормозные щитки?

– Работают. Механизация крыла и гидравлика в идеальном состоянии. Мы за ним следили все эти годы, не сомневайся.

– Да-да, – буркнул Варяг. – Теперь хвостовое оперение.

– Все в норме.

– Хорошо. Какая температура воздуха?

– Минус сорок шесть. Допустимая для взлета.

– Ветер.

– Боковой. Порывистый. Четыре в секунду. Допустимо.

– Хорошо. – Варяг сделал глубокий вдох. – Так, Николай, сядь в кресло второго пилота.

Васнецов удивленно уставился на Яхонтова.

– Ты чего? Я же не умею…

– А тут и уметь нечего! – Яхонтов повысил голос. – Это как на велосипеде. Видишь табло? Спрошу скорость, назовешь цифру. Понял?

– Да, – растерянно ответил Николай, садясь в кресло.

– И пристегнись! Илья! Тоже сядь, вон кресло сзади. И пристегнись!

– Ладно, – Крест улыбнулся.

– Так! Техконтроль!

– На связи.

– Убрать людей и технику. Произвожу запуск внешних двигателей!

– Уже все убрано. Ждем.

Яхонтов снова стал колдовать над приборами. Послышался гул. Затем он стал медленно превращаться в свист. Затем в визг. И вдруг шум заполнил все вокруг.

– Запела ласточка, – улыбнулся Варяг.

– Охренеть! Здорово-то как! – раздался возглас Сквернослова снизу.

– Славик, заткнись, ты мне мешаешь!!! Внимание! Произвожу запуск внутренних двигателей!

Сквозь какофонию уже работающих турбин послышался гул, затем свист, затем визг и грохот двигателей усилился.

– Все нормально Варяг, – произнес техконтроль через некоторое время. – Никаких замечаний не наблюдаем.

– Спасибо.

– Эй! Варяг! А чего мы не летим?! – послышался крик Вячеслава.

– Заткнись, говорю! Мешаешь! – Яхонтов еще какое-то время наблюдал за приборами. Чем-то щелкал. Удовлетворенно хмыкнул. Затем снова сделал глубокий вдох и медленно отвел от себя стойку штурвала. При этом плавно отпуская тормоза.

– Внимание! Режим взлетный!

– Удачи ребята! Храни вас бог! – послышался голос из динамика. Затем знакомый голос Дитриха. – Парни! Вся надежда на вас! Ждем вас в гости! С богом!

Николай заметил, как все за окном пришло в движение. Сначала медленно поплыли унылые заснеженные леса. Бревна, убранные с взлетки. Собранные БАТами сугробы. Стоявшие вдоль полосы изможденные работой пленные черновики. Охранявшие их рейдеры и их машины. Скорость росла и, уже невозможно было различить деталей. Огромная крылатая машина разгонялась, надрывно ревя двигателями, тянущими массивную тушу вперед по взлетной полосе. Секунды растягивались в минуты, и казалось, что этот шум и этот бесконечный разбег будет вечным.

– Мы взлетим когда-нибудь или так поедем? – снова донеслось из штурманской кабины.

– Заткнись!!! – заорал напряженный до предела Варяг. – Коля! Хватит по сторонам смотреть! Скорость!

– А… Двести!

– Мало!

– Двести десять!

– Мало!

– Как мало?! Полоса вон кончится скоро!

– Заткнись!!! Скорость!!!

Ил-76 мчался под завороженными взорами людей, для которых эта картина была самой фантастической за последние годы, когда о сгинувшей цивилизации напоминали лишь руины городов и ручное оружие, исправно делающее свою работу по уничтожению живых еще людей. Но здесь они видели самолет. И не обломки рухнувшей в тот роковой день от воздействия ядреного взрыва стальной птицы. А живой, рвущийся в полет самолет. В полет, от которого зависела судьба всех, кто еще оставался среды живых.

– Скорость!!!

– Двести тридцать пять!

– Отрыв!!!

Самолет взмыл над последними двумя десятками метров взлетной полосы. Николай почувствовал, как его желудок резко устремился вниз и вжался в кресло. Так и должно быть?