Сурен Цормудян

– Илья, пойди в грузовой отсек. Рацию возьми. Отцепи крепление корпуса БМП кода скажу. Потом пристегнись, чтоб не вывалиться. Я открою рампу и задеру нос, чтоб корпус выпал.

– Зачем это? – удивился Васнецов.

– Посмотрим, насколько глубоко в сугроб он уйдет. Надо иметь хоть какое-то представление о том куда садиться.

Людоед ушел. Яхонтов снова стал одним сплошным напряжением, вцепившись в штурвал.

– Высота!

– Двести!

– Много, черт проскочили. Иду на следующий круг.

И новый заход. Самолет гудел и снова, будто нехотя делал очередной круг.

– Илья! Готов?!

– Да! – ответила рация.

– Открываю рампу!

Гул в самолете стал намного сильнее. Корпус завибрировал. Варяг по очереди разминал затекшие руки и еще сильнее сжимал дрожащий штурвал.

– Рампа открылась без замечаний! – доложил Людоед.

– Отцепляй!

– Отцепляю!

– Коля, высота!

– Восемьдесят пять!

– Отлично! – Варяг резко задрал нос, и двигатели завыли, казалось, на пределе свое мощности.

– Корпус пошел! – послышалось из рации. – Корпус вывалился!

– Кто вывалился?! – закричал снизу Сквернослов, который не был в курсе происходящего.

– Славик заткнись! – Варяг снова набрал высоту и пошел на очередной круг.

– Когда это кончится? – вздохнул Николай, адресуя вопрос самому себе.

Пока самолет в очередной раз делал петлю над выбранным местом, Людоед вернулся и пробрался в кабину штурмана.

– Заходим на посадку! Выпускаю шасси! Включаю огни!

– Мужики! БМП! БМП на реке прямо перед нами появился! – закричал Сквернослов.

– Заткнись Славик! Это наш БМП!

– Наш? – Сквернослов высунулся из кабины, – А как он внизу оказался?

– Уйди к черту!… Илья! Что видишь?!

– Судя по тому, сколько эта железка весит, и с какой высоты упала, плотность снега тут приемлемая. Можно садиться. Корпус упал плашмя и ушел на треть примерно. – Ответил Людоед, глядя на темный корпус БМП освещаемый носовыми огнями самолета.

– Отлично! Вылезьте оттуда!

– А если бы снег был мягкий и корпус утонул? – Васнецов уставился на Яхонтова, – Мы что, в следующий раз луноход сбрасывать стали бы?

– Заткнись, Николай, черт тебя дери! Мы бы тебя сбросили! Высота и скорость!

– Шестьдесят высота, двести десять скорость!

Самолет давно проскочил сброшенный корпус боевой машины, и белая гладь замерзшей реки стремительно приближалась из вечернего сумрака. С той минуты как они увидели разбитый, вертолет совсем стемнело.

– Мать твою! – руки Варяга, сжимающие штурвал, совсем побелели. Все уже ожидали, что вот-вот произойдет касание, или на худой конец удар, но самолет вновь стал набирать высоту.

– Варя, в чем дело?! – воскликнул Крест.

– Я не могу его посадить!

– Как это?!

– Я габаритов не чую! Высоты не чую! – он щелкнул на панели тумблером, снова пряча шасси в корпус.

– Я же сказал высоту! – возразил Васнецов.

– Ее чувствовать надо! И Центровка изменилась, когда железку сбросили!

Гудящий лайнер опять стал делать круг.

Людоед полез в штурманскую кабину. Затем высунулся оттуда и, строго глядя на Яхонтова произнес:

– Соберись, Яхонтов! Центровку компенсируешь! Не так много этот корпус весил для этого самолета! Ну же! Ветра нет! Штиль полный! Посадишь без проблем! Ну!!!

– Какого хрена ты туда полез?! Вылезай! Тебя размажет, если мы ударимся!

– Я сказал, соберись! Заходи на полосу!

– Ты что задумал?!

– Полоса у меня перед носом будет! Я тебе подскажу!

– Оттуда переднюю стойку не видно! Вылезай, убьет тебя при ударе!

– Заходи на посадку!!! – Людоед заорал так, что заглушил рев всех четырех двигателей.

Самолет снова стал снижаться. Корпус снова завибрировал, и Варяг снова пытался унять его дрожание.

– Всем пристегнуться! Коля, держи свой штурвал!

– Как?!

– Нежно, черт тебя дери!!! Просто придерживай его и говори мне высоту!

– Триста! – Николай боязливо обхватил штурвал руками.

– Твою мать! Не сопротивляйся его ходу! Ты так мне мешаешь! Просто держи! – закричал Варяг. – Высота!

– Четыреста! Мы что, опять взлетаем?!

– Не мешай! – Дернул головой пилот. – Скорость!

– Триста сорок! Какого черта ты делаешь?!

– Убью, Васнецов! – зарычал Варяг и стал щелкать приборами. – Предкрылки… двадцать пять… закрылки… тридцать пять… нет… тридцать…

После этого самолет снова пошел на разворот.

– Опять круг?! – сокрушенно воскликнул Сквернослов, который сидел позади Николая. – Может мы обратно, полетим?! Так хоть поживем еще!

– Пасть закрой!

Из штурманской снова показался Людоед.

– Варяг! Если ты не начнешь, наконец, его сажать, то я взорву этот самолет к чертовой матери!

– Все, захожу!!! Скорость!!!

– Двести шестьдесят!

– Так! Закрылки… Закрылки… сорок три…

– Чего?!

– Руль держи как я! Выпускаю шасси!!! – все стали чувствовать пульсирующий стук.

– Что это? – крикнул Людоед.

– Это шасси! Гидравлика! Ничего страшного! Бывает! Входим в глиссаду!

– А что такое глиссада?! – воскликнул Сквернослов.

– Это мой кулак у твоей рожи, Славик!

Самолет сильно затрясло, и Николай почувствовал как его желудок снова, как и при взлете, начал гулять по организму. Но если тогда его вжало в кресло, то сейчас он словно давил изнутри на уши и горло.

– Так! Так! На себя! На себя, Варяг! – раздался крик Людоеда.

– Делаю!!!

– Еще! Еще!!!

– Так?!

– Держи на этом уровне! Сейчас будет…

Все ощутили сильный толчок и жуткий воющий гул, который особо сильно раздражал заложенные уши. Николай не слетел с кресла благодаря ремням, но они так впились в тело, что казалось сейчас раздавят его. Он тряхнул головой и, открыв рот, стал водить нижней челюстью из стороны в сторону. Вокруг мчащегося по замерзшей реке самолета разразилась настоящая снежная буря, которая еще больше усилилась, как только Варяг перевел внешние двигатели на реверс.

– Нихрена не вижу! Мы сели, Людоед? – прорычал Яхонтов, вглядываясь в снежную пелену. – Илья! Илья!!!

– Мы сели, – крикнул, наконец, Людоед. – Теперь неплохо бы остановиться!

– Ага! Выпускаю спойлер! Скорость!

– Сто!

– Много!… Много!… Теперь!

– Шестьдесят! Пятьдесят!

– Выключаю реверс! Гашу двигатели!

Самолет еще какое-то время катился, быстро снижая скорость из-за сопротивления снега. Шум стал стихать, как и буря вокруг, пока, наконец, в кабине не воцарилась непривычная после долгих часов полета и такой нервной посадки тишина.

Первым ее нарушил Варяг.

– Мы это сделали парни, – спокойно сказал он. – Мы за несколько часов совершили рывок, больший по расстоянию чем то, что мы проделали на луноходе от Москвы. Мы это сделали.

– Ты это сделал, Варя, – Людоед вылез из штурманской кабины растирая ладонью лоб и улыбнулся. – Ты и Колян. Вы молодцы.