Письма Чехова 1891-1897

Обитатель палаты № 14

А. Чехов.

Суббота.

Клиника проф. Остроумова. На обороте:

Здесь

Ивану Леонтьевичу Леонтьеву

Кокоревское подворье, Бульварный корпус, № 216.

7 апреля 1897 г. Москва.

7 апр.

Если верить самочувствию, то я здоров совершенно, и мне кажется, что от лежанья и ничегонеделанья я распух. В четверг в полдень меня выпускают из клиник, я уезжаю домой и буду там жить, как жил. Около 5-10 мая приеду в Петербург, о чем уже и написал художнику. Вы пишете, что мой идеал - лень. Нет, не лень. Я презираю лень, как презираю слабость и вялость душевных движений. Говорил я Вам не о лени, а о праздности, говорил притом, что праздность есть не идеал, а лишь одно из необходимых условий личного счастья.

Если опыты с новым Коховским препаратом дадут благоприятные результаты, то, конечно, я поеду в Берлин. Еда мне положительно не на пользу. Вот уж две недели, как меня кормят форсированным маршем, но толку мало, весу не прибавляется.

Надо жениться. Быть может, злая жена сократит число моих гостей хотя наполовину. Вчера ко мне ходили целый день сплошь, просто беда. Ходили по двое - и каждый просит не говорить и в то же время задает вопросы.

Итак, после четверга адресуйтесь опять в Лопасню. Что сборник моих пьес? Словно он застрял где-то. Спасибо за письмо, дай бог Вам здоровья.

Ваш А. Чехов.

10 апреля 1897 г. Москва.

Четверг.

Милый Ефим Зиновьевич, сегодня меня выпустили, и я уезжаю. Низко кланяюсь и шлю самые лучшие пожелания Вам и Евдокии Исааковне.

Книжки доставит Вам О. П. Кундасова. Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

Благодарю очень за Спасовича. И Салтыков интересен, но немного утомляет своей однообразной манерой. На обороте:

Здесь

Его высокоблагородию

Ефиму Зиновьевичу Коновицеру

Тверская, д. Лукутина.

10 апреля 1897 г. Москва.

Четверг.

Дорогой Франц Осипович, меня выпустили на волю, и я уезжаю к себе в значительно исправленном виде. Благодарю Вас безгранично, от всей души. Все, что Вы присылали, я съедал исправно; съел все, кроме книги, которую возвращаю при сем.

Крепко жму Вам руку.

Ваш А. Чехов.

11 апреля 1897 г. Мелихово.

Милый Николай Иванович, я уже дома! Все обстоит благополучно. Впрыскиваю в свой собственный живот мышьяк и стараюсь побольше есть. Книгу твою пришлет надзирательница остроумовской клиники в 1-ю городскую больницу.

Тебя и Екатерину Ивановну поздравляю с праздником. Большое тебе спасибо, очень большое - это кстати сказать. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

11 апреля 1897 г. Мелихово

Христос воскрес, милый Жан! Поздравляю Вас и Вашу жену и шлю тысячу самых лучших пожеланий.

Черкните мне строчки две-три; доставите мне этим громадное удовольствие! Ведь злодеи доктора запретили мне все интересное, кроме переписки с друзьями. Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

97 11/IV. Лопасня, Моск. губ. На обороте: г. Владимир

Его высокоблагородию

Ивану Леонтьевичу Леонтьеву Студеная гора, д. Василия Логинова.

12 апреля 1897 г. Мелихово.

Многоуважаемый

Сергей Константинович!

Любители выбрали для спектакля воскресенье 27 апреля - это выбор окончательный. Текст для афиши пришлют на Святой неделе. С некоторыми из них я виделся в Москве и сообщил им, что Вы и на этот раз выразили готовность помочь им, принять на себя часть хлопот по устройству спектакля, - это их тронуло, и они сказали, что будут писать Вам особо.

Позвольте поздравить Вас с Пасхой и пожелать всего хорошего. Если буду здоров, то приеду в Серпухов накануне спектакля и тогда забегу к Вам.

Искренно Вас уважающий 97 12/IV. Лопасня, Моск. губ. На конверте:

Серпухов

Его высокоблагородию

Сергею Константиновичу Трутовскому А. Чехов.

1976. Ал. П. ЧЕХОВУ 12 апреля 1897 г. Мелихово.

12 апр.

Наконец, Саша, нашлось подходящее для тебя занятие. Я очень рад за тебя и уже написал твоей будущей хозяйке, что ты согласен и что если она будет держать тебя в строгости, то ты, пожалуй, принесешь ей, кроме убытков, даже некоторую пользу.

Тебя и твое семейство поздравляю с праздником и желаю счастливо разговеться. Меня 10-го апреля выпустили из клиники, и теперь я опять сижу дома, кушаю и утешаю своих родителей.

А театральная контора не шлет мне денег. Я давно уже послал ей и условие, мною подписанное, и 1 р. 25 к., а она не шлет и не шлет. Уж не ты ли интригуешь? Если случится тебе увидеть кого-нибудь из театральных чиновников, то скажи, что это нехорошо. Я сижу без денег.

У нас дождик. Все здравствуют. Нового ничего нет. Твой шелковый платок и запонки (с монетами) на Фоминой неделе привезет тебе доктор Оболонский.

Будь здоров и веди себя прилично. Кланяйся Наталии Александровне и детям.

Твой А. Чехов.

15 апреля 1897-г. Мелихово.

15 апрель 97 г.

Многоуважаемый Павел Федорович, вернувшись домой, первым делом спешу поблагодарить Вас за память и участие. Дежурный ординатор в клиниках показывал мне Вашу телеграмму, и я не ответил Вам тотчас же, потому что был занят своей болезнью.

У меня подгуляли легкие. 20 марта я поехал в Петербург, но на пути у меня началось кровохарканье, эскулапы заарестовали меня в Москве, отправили в клиники и определили у меня верхушечный процесс. Будущее мое неопределенно, но, по-видимому, придется жить где-нибудь на юге. Крым скучен до безобразия, а на Кавказе лихорадка. За границей меня всякий раз донимает тоска по родине. Для меня, как уроженца Таганрога, было бы лучше всего жить в Таганроге, ибо дым отечества нам сладок и приятен, но о Таганроге, об его климате и проч. мне известно очень мало, почти ничего, и я боюсь, что таганрогская зима хуже московской.

Я все жду, когда заведующая библиотекой пришлет мне список полученных от меня книг (в последнее время). У меня уже набралось несколько десятков книг. На досуге займусь ими и вышлю.

Отчего Вы не даете мне поручений? Теперь я нашел книжника, который обещает делать нам 15% скидки.

Поздравляю Вас с праздником и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Лопасня, Москов. губ. На конверте:

15 апреля 1897 г. Мелихово.

15 апр.

Я уже дома и оба Ваши письма получил своевременно. Все обстоит благополучно, самочувствие у меня великолепное и, если бы не надзор за мной и не ветер, который дует уже третий день, то было бы совсем хорошо. Мои бациллы поуспокоились, по-видимому, и дают себя знать только по утрам, когда я кашляю, а больше ничего.