Михаил Серегин - Разговорчики в строю

Примерно в то самое время, когда подполковник скомандовал своему капитану начать всю эту операцию, мужички-работнички как раз вошли в стадию хорошего загула, но еще соображали, что где находится, хотя найти выход с кладбища мог уже не каждый.

- Матвеич, а ты мертвецов боисси? - один из пятерки работничков отличался особой болтливостью. Если остальные четверо после принятия на грудь могли только мямлить нечленораздельное, то Тулов - коренастенький мужичонка с узкой, вытянутой, словно дыня, головой - приобретал еще большую способность к красноречию.

Докопавшись до крепкого и повидавшего жизнь Матвеича - самого старшего из них, он скорее преследовал цель немножко взбодрить вялую компанию, чем выяснить на самом деле мнение самого опытного из бригады. В темноте Матвеич перекрестился трижды, посмотрел на церковь и ответил Тулову бодро:

- Почему тебя тянет постоянно на какие-то гадости? Че, хочешь вечер испортить?

- Почему гадости? - Тулов был рад поддержать разговор. - Ведь все когда-то станем мертвецами, и такие же мужики, как мы, будут сидеть под сиренью на кладбище и будут бояться меня. Представляешь, я вот буду лежать, лежать, вот на два метра меня зароют, а я лежу и чую, вы тут водку пьете, и беру так, начинаю землю своими длинными когтями рыть. Крышки гроба уже нет, она сгнила, понимаешь. И вот рою-рою я, а весь такой уже тощий, полусгнивший. И тут - бах! - плита надо мной могильная, что заботливые родственники положили. Ну так че же, я же тоже из этого мира, я-то знаю - возьму немного в сторону, когтями поскрябаю-поскрябаю по плите, а потом раз - опять земля мягкая сверху, потом чуть жестче - корешки пойдут, травка, и через травку, через травку раз - и выползу! Слушай, Матвеич, может быть, сейчас уже тут к нам прислушиваются среди могил-то? Уже, может, вылез кто иль как раз вот лезет? Давай водку поразливаем и послушаем - может, поползет кто.

Налетел ветер, ветки сирени зашумели и несколько приглушили ворчание толстенького и мордатенького Бори, согласившегося с остальными войти в бригаду и успевшего за сегодня сделать, пожалуй, самый больший объем работы.

- Эх, Тулов, как тебя жена-то терпит в доме?

- Она меня не за то терпит, что я болтливый, а имею приспособление одно. - Тулов поднял вверх палец, и этот самый палец увидел в темноте Боря.

- Да это разве приспособление? Приспособление, оно должно быть в другом месте.

- Я всеми пользуюсь, - начал шептать языкастый. - Так че, мужики, насчет водки-то? У нас осталось немного. Вдруг щас полезет кто?

- Тьфу ты, - сплюнул Матвеич, - прекрати! Мы тут сидим зачем? Затем, что поработали сегодня хорошо, денег сшибли и это дело отмечаем. А ты нам все портишь.

- Так че ж, мертвецы - не люди, что ли? Может, из них кому помочь надо, могилку свернуть. Так и вылезет. Знаю, недалеко тут один лежит. Эх, при жизни как пил, как пил! А до семидесяти годов дожил. И умер-то, знаешь, почему? Не по пьяни, а вот в баню пошел мыться, раз сердце - и все. Но я думаю, если бы вот ему только понюхать дали, он все равно бы поднялся… и без сердца бы.

Боря, слушая все это, неожиданно тихо так хихикнул, но от этого смешка почему-то никому не стало веселее. Мужички начали опасливо оборачиваться по сторонам, а тут сам Тулов, нагнетая страсти, неожиданно замер.

- Во, глядите! Луна из-за туч вышла. А вон стоит кто-то, вон, рядом с тем тополем.

Матвеич начал искать глазами тот самый тополь.

- Ничего не вижу. Слушайте, может, пойдем отсюда? Че-то жутко тут…

Добившись своего, Тулов расхохотался:

- Ну вы даете, блин. Наливай еще. Не можете вы шутки мои спокойно переносить.

- Да, - согласился Боря, - мы твоей жене в подметки не годимся.

Еще двое из бригады, обрадованные тем, что им можно пропустить по очередной, звякнули стаканами и хлопнули один за другим. Два соседа, всю жизнь живущие вместе еще с детства, не упускали случая сшибить деньгу, а когда подворачивалась возможность выпить, так что ж не выпить?

- Вот отец Филарет - хороший мужик, - снова прорвало Тулова. - Он не скупится ни на водку, ни на колбасу… - Ни на работу, - поддакнул Матвеич. - Прежде чем ты у него все это получишь, ты угорбатишься. А ладно, - тут же поспешил сам себя поправить, - для церкви делаем. Святое дело. Ну давайте, мужики, еще по чуток. Колбаска у кого?

Резинкин кое-как забрался в «КамАЗ», рядом с ним сел капитан, а с ним еще и Мудрецкий.

- Ну ты че, солдат, вести сможешь?

Еще бы Витек не смог. Ему и не так много-то наливали - просто чтобы чуть-чуть усталость согнать, ведь весь день за рулем. Витек собрался с мыслями:

- Смогу. Куда?

Капитан хмыкнул:

- На кладбище. Сейчас дорогу покажу.

Мудрецкому пункт назначения не понравился.

- Стремно-то ночью на кладбище.

- Так это и хорошо, - усмехнулся капитан, - не тебе одному. Все село спит. Там сейчас самое пустое место. А Вяземский нас будет у калитки ждать.

После вялой команды поддатого Мудрецкого: «По машинам», Простаков с Валетовым пошли к «Ниве». Но тут неожиданно Леха схватил маленького Фрола и потащил его к «КамАЗу».

- Ты куда? - заупрямился Валетов.

Но здоровяк и не думал его слушать. Он тащил мелкого на буксире, и вскоре они уже стояли перед задним бортом.

- Ты че, я не хочу ехать здесь, поехали в легковушке. Ты дурак, - отпирался Валетов, но здоровый взял и зашвырнул мелкого в кузов.

- Молчи! - ревел он. - Здесь просторнее. Че мы там будем корячиться в этой инвалидной коляске?

- Леха, ты сволочь! - выл Валетов, потирая ушибленный зад. - Я тебе такого никогда не прощу! А еще другом называешься.

- Да ладно на фиг, дружбу не пропьешь, - Простаков перемахнул в кузов. - Давай вон ложись и спи.

- Куда ложись? Тут один жестяной пол.

- Вон на обрезки кабеля, что набрали на предыдущем месте.

- Они все в земле! - выл Валетов.

- Да ну и посрать, - нашелся, что ответить, Простаков и тут же плюхнулся на ровно нарезанные куски кабеля.

Машина дернулась. Валетову ничего не оставалось делать, как аккуратно сесть рядом.

- Ну че ты не ложишься? - пробурчал недовольный поведением Валетова здоровяк и, дернув его за шиворот, постарался уложить на грязный кабель. Но маленький уперся руками и ногами и, в конце концов, отбрыкался от пьяного Гулливера.

- Лежи, здоровая дубина! Козлина! Упырь! Вурдалак! Потомок Вия!

Леха отпустил:

- Ты че такими словами ругаешься на меня? - недовольно пробурчал он и, положив здоровый кулак под голову, кое-как устроился на жестком ложе.

Тем временем «КамАЗ», следуя за «Нивой», считал кочки и колдобины. В кузове потряхивало.

- Ну вот, - Валетов был готов реветь, словно ребенок, - на фига это вот мы здесь едем? Могли бы с комфортом, в чистоте и тепле. Нет, тебя потянуло не пойми куда.

- Зато здесь просторно, - спорил с ним Простаков. - Кстати, упыри - это кто такие? Это ж кровососы, да с крыльями, как вампиры.