Галина Романова - Лицензия на happy end

– Убили мужика-то одного, тетя Маша.

У нее аж сердце зашлось. Тут же вспомнился тот, у которого глаза были добрыми и печальными, что все про Катерину спрашивал. Второй-то уж больно въедливым был и не особо запомнился, он, кстати, ей и документ в лицо совал. А вот второго запомнила хорошо. Симпатичный и вежливый, и Катерину, судя по всему, любил. Очень переживал за нее.

– Это которого же?! – ахнула она, оседая на ступеньках.

– Терехов, говорят, его фамилия, – продолжал бубнить с набитым ртом Митюня. – Вроде большая шишка был. Народу от его конторы понаехало. Весь город вверх ногами перетряхнули, болтают. А чего они от тебя хотели, теть Маш?

– А тебе чего? – слабо огрызнулась она, сообразив, что убитый – как раз тот, что не очень ей глянулся.

Но дело разве в ее симпатиях?! Убивать разве след из-за того, кто кому нравится или нет?! Молодой же был совсем, и семья наверняка осиротела.

Ой, беда, беда горькая! Все ходили, вопросы задавали, вреда никому не делали. За что же убивать?!

– Наверное, слишком близко к кому-то подступились, – будто расслышав ее мысли, обронил Митюня и глянул на нее с подозрением. – А ты чего сомлела, теть Маш? Чего так перепугалась? Чего-то утаила от следственных органов или как?

Гад этот Митюня, как в воду глядел! Утаила она, давно таила, думала, что все это так и останется ее тайной и ничьей больше. А видишь, что делается! Видимо, нельзя больше молчать, раз люди гибнут. Видимо, придется ей всю правду рассказать где следует. Ее-то не убьют. Побоятся. Это поначалу она думала, что бандюги ей ту гадкую угрозу в конверте на крыльцо подбросили. Потом сообразила, чьих рук это дело. Теперь вот утвердилась в своем мнении.

– О чем умолчала, теть Маш? Чего-то знаешь, нет? – Митюня вдруг присел к ней на ступеньках и глянул прямо в душу заплывшими своими поросячьими глазенками. – Ты смотри, теть Маш, лишнему человеку, главное, не ляпни. Главное, надо знать, кому сказать. Ведь иное слово может либо жизни, либо целого состояния стоить. Ведь можно и заработать на том, что знаешь. И…

– А ну-ка геть отседова, паскудник! – отшатнулась от него тетя Маша и замахнулась в него чистым рушником, сорвав его с тележки. – Ступай быстро, коммерсант хренов!!! Нечего мне продавать, понял! Ничего не знаю, не ведаю, ступай!

Митюня, скроив недовольную гримасу, убрался восвояси. А она целый вечер провела в молитвах. И плакала, и прощения просила, да так разошлась, что на два дня слегла с давлением. А как оклемалась, сразу в церковь пошла. Только там решила она правды искать. Только там ей помочь способны и советом, и укором, если надо…

В милицию идти она собралась этим же днем. Вернулась из церкви, покушала, помолилась еще на дорогу и, прихватив из серванта тот злополучный конверт с угрозой, пошла.

– Вам к кому конкретно надо, бабуля?

Пожилой мужик за стеклом смотрел на нее с усталым упреком. Без тебя забот полон рот, тут ты еще со своим ободранным огородом приперлась, читалось в его понуром лице. Он и смотреть на нее тут же почти перестал, начав говорить с кем-то по телефону. Ее это нисколько не смутило. Жизнь прожила долгую, научилась терпеть и ждать. Да и паренек в костюме ей тут же на помощь пришел. Он рядом с дежурной частью все крутился. Наблюдал вроде. А как дежурный перестал на нее обращать внимание, сразу спросил:

– Вы по какому делу в милицию, мамаша? Случилось что?

– А вы кто, если интересуетесь? – вопросом на вопрос ответила тетя Маша.

Первому встречному, даже такому симпатичному и прилично одетому, она не собиралась все выкладывать. Ей документ требовался. Он ей его и показал. И был он – его документ – как две капли похож на тот, что совал ей под нос убитый ныне парень.

– Ага… – задумчиво проговорила тетя Маша, возвращая парню корочки. – Стало быть, вы и есть то большое начальство, что к нам в город приехало из-за убийства вашего товарища?

– Оно самое, – кивнул парень, настораживаясь.

– Вот и хорошо. Веди тогда к своему начальнику, с ним и стану говорить.

Парень не стал с ней спорить и повел прямиком в кабинет начальника милиции. Тетя Маша шла за ним следом, на ходу соображая, как и с чего начнет рассказывать. Так ни до чего не додумалась, не успела.

– Входите. – Он распахнул перед ней дверь начальника милиции.

Тетя Маша вошла и едва не ахнула.

Народу-то, народу! Тут и начальник их отделения милиции, только с чего-то сидит не на своем месте, а чуть в сторонке, будто сместить его уже успели. На его месте за столом какой-то дядька неулыбчивый, без формы. В рубашке с короткими рукавами и при галстуке. Еще два широкоплечих детины возле окна стояли. Между ними на стульях маялся тот самый парень, что приходил к ней и про Катю спрашивал. Местные милиционеры под стендами на стульях друг к другу жались, и что-то больно кислым был их вид.

– Здравствуйте, – она слегка наклонила голову в сторону дядьки при галстуке. – Можно войти?

– Входите, – буркнул тот неприветливо, вопросительно глянув на ее сопровождающего.

– Женщина сказала, что у нее имеется информация по поводу убийства Терехова, товарищ полковник, – забормотал тот и тут же поспешил улизнуть за дверь.

– Да? – не удивился вроде бы полковник, указав ей на стул. – Проходите, присаживайтесь. Что у вас?

– У меня?

Тетя Маша помялась немного, юркнула глазами в сторону Дедкова, тот смотрел на нее, не отрываясь. Будто силился что-то сказать ей, да не имел права. Ну, ничего, она и сама справится. Она им сейчас…

– Вот что у меня. – Она достала из кошелька картонный прямоугольник, обернутый целлофаном, развернула его и фотографией вверх положила его на стол перед полковником. – Вот что у меня.

– Что это? – Полковник взял его в руки, глянул на фотографию и медленно зачитал: – Охотничий билет Мишина Бориса Ивановича. Ну! И что?

– Знаете такого? – Она развернулась всем корпусом к местным милиционерам.

Те синхронно закивали.

– Молодцы, – похвалила она. – Это наш участковый, товарищ полковник. Мишин Борис Иванович. Участковым он у нас уж годов, почитай, десять на улице Дзержинского.

– Это понятно, а при чем тут вот это? – Он помахал охотничьим билетом в воздухе. – Как у вас оказался этот документ?

– Вот с этого надо и начинать, – вздохнула она, стыдливо опуская голову. – Как нашла я его, так покоя мне не стало, товарищ полковник. А потом и вовсе в землю зарыла вместе с курткой. Пускай, думаю, земля хранит все секреты. Мне не по силам. А видишь, как все оборачивается. Сначала на Катерину охоту начали, теперь вот на ребят.

И она с горечью махнула рукой в сторону Дедкова.

– Та-а-ак! Кто-нибудь что-нибудь понял? Я лично нет! – Полковник швырнул охотничий билет на стол и сердито забарабанил пальцами по столу. – Кто-нибудь объяснит?