Виктор Улин - Хрустальная сосна

Мне стало тоскливо и еще более одиноко. И почему-то опять зашевелилось в душе предчувствие какой-то близкой беды. Да нет, наверное, это просто задурманил голову приторный аромат лабазника… Я поспешил к лагерю. Назад, к костру и ребятам. Назад. Только назад ли? Может, в сторону? Нет, все-таки назад. Я двигался прямо, насколько это представлялось возможным в сплошном мраке. Сюда я добрался быстро. Значит лагерь остался недалеко. Следовательно, путь назад тоже должен быть недлинным… Но я шел уже несколько минут, но огонь не появлялся. Я вернулся к болоту, принял слегка в сторону и опять пошел вперед.

Лагеря на прежнем месте не было.

И я понял, что заблудился. На лугу, который днем просматривается из конца в конец! Что за черт?! Мне стало смешно. Колдовство болота? Болота… При одном воспоминании о его черной хляби, затаившейся где-то за спиной, - а может и не за спиной вовсе, а как раз впереди, куда я держал путь…- мне опять стало неуютно. Да нет, конечно. Это не страшно, а просто смешно - заблудиться в радиусе трехсот метров. Я огляделся. Кругом лежала все та же непроглядная тьма, с проступающими кое-где еще более темными силуэтами одиноких деревьев. Местность казалась незнакомой. Что за бред… Теперь я уже не мог понять, где лежит чертово болото, в какую сторону надо шагать, чтобы снова не упереться в трясину. И я даже не помнил, как именно висел надо мной Млечный путь по дороге сюда, чтоб сориентироваться по звездной арке… Я не знаю, сколько и куда я шел - как вдруг впереди задрожал желтый огонек. Это горел фонарь паромщика на том берегу. Но почему он светил по левую руку, хотя должен быть по правую? Я понял, что в темноте сильно уклонился в сторону И теперь пошел прямо на ясный огонь. Впереди поднялась темная насыпь. Я поднялся, ступил на дорогу. Кремнистый путь блестел передо мной - как удивительно точно отмечалось в одном из моих любимых романсов… Дорога, река, огонь паромщика… Слева далеко впереди, в темной чаше луга, лежал лагерь. Я вгляделся, пытаясь рассмотреть хоть слабый отблеск костра.

Луг лежал в низине, абсолютно черный и неживой, невозможно было различить даже границы перелеска. А низко над горизонтом, появившись непонятно откуда, висела луна. Огромная и почти красная, какую не увидишь высоко на небе. Света от нее не было, тревожно маячащий диск лишь напоминал о движении ночного времени. Но теперь я знал, что надо пройти до переката - я не сомневался, что среди ночи нельзя пропустить его шум. Потом спуститься вниз, двигаться по возможности прямо, и тогда я уж точно наткнусь на пропавший лагерь.

Я шел медленно и осторожно: ночью дорога была более неровной, чем днем. Я то и дело спотыкался, рискуя упасть и разбить руки. Луна поднималась быстро. Когда справа раздалось наконец ворчливое бормотание переката, она висела уже высоко в прозрачно черном небе. И была уже не такая большая и совсем не красная. Круглая, белая, нагая и бесстыдная, она висела, маня развратной наготой, бросая легкий призрачный свет на равнину. Вдалеке уже, кажется, угадывалось нагромождение смутных теней лагеря. Едва не сломав шею, я спустился на луг и пошел прямо, пытаясь ориентироваться по луне. До лагеря оставалось не более двухсот метров, но я так и ничего и не увидел, пока с маху не налетел на кучу дров возле кухни. Костер совсем прогорел, поэтому его не было видно.

Над ним висела тишина.

Призрачными и ненастоящими казались холодные доски вокруг большой кучи золы, по которой перебегали редкие красные протуберанцы. Пустой лагерь навеял на меня жутковатое ощущение - будто и в самом деле, пока я блуждал вокруг болота, все куда-то исчезли, оставив лишь внешнюю оболочку брошенного лагеря…

Нет, из одной из палаток какой-то шорох и скрип. Лагерь был жив, его опустошили невнятные ночные страхи…

Вздохнув, я прошел на кухню, нашел молочную флягу, зачерпнул молока себе в кружку. Прошел в столовую и сел в дальний конец навеса. На угол, откуда была видна луна и слегка серебристый луг. Не знаю, почему я не шел спать. Голова была пуста и легка. Не хотелось ни спать, ни чего бы то ни было еще. Было тепло, как днем - и, возможно, еще теплее. Казалось, можно было сидеть тут до утра. Облокотившись о неровный стол, медленно прихлебывая молоко из алюминиевой кружки и отмечая неспешное движение ночного светилая…

Я, наверное, все-таки задремал. Потому что вздрогнул, услышав голоса. которые, как показалось, звучали прямо над моим ухом. Очнувшись, я понял, что разговаривают снаружи, просто в пустой тишине каждый звук казался осязаемо близким. Говорили двое. Я сразу узнал Тамару и Геныча. И догадался, с какой целью они тут бродят среди ночи.

- Ну что, прямо здесь, что ли? - с усмешкой спросила Тамара.

- А что? Все спят. Никто не увидит… И здесь удобно…

Я услышал, как они, спотыкаясь, задевая пустые ведра, вошли в кухню.

Скрипнул разделочный стол, потом что-то зазвенело на плите.

- Да нет, не так…- пробормотала Тамара. - Мне здесь сесть некуда… Всю задницу обдеру… Ни пса же не видно…

- Пошли в столовую, - предложил Геныч. - Там стол широкий.

Я напрягся в ожидании, размышляя, что делать: оставалось лишь быстро перескочить через забор, когда они будут сюда заходить. Хотя в принципе я мог находиться где угодно, мое присутствие оставалось их проблемой, но все-таки мне не хотелось сталкиваться с ними нос к носу.

- Да нет, там совсем тесно, - возразила Тамара. - Давай уж лучше здесь… Сейчас я устроюсь покрепче…А ты просто в меня сзади войди…

- Это можно, - засмеялся Геныч. - И даже очень здорово…

Раздалась возня, вздохи и совсем неразличимые шепоты. Я знал, что сейчас будет происходить; мне было противно слушать,-и в то же время я не мог этого не делать. Про порнографические фильмы я лишь слышал, и при чьем-то половом акте никогда не присутствовал. И сейчас меня захлестнуло совершенно непотребное любопытство, с которым я не мог справиться…

А на кухне дело шло полным ходом. Реплики перемежались протяжными всхлипами поцелуев.

- Вот так… Так мне удобно…- бормотала Тамара, и я слышал, как она возится, что-то откуда-то сдвигая. - Теперь давай… Где он у тебя там… А…

- Сейчас… Сейчас загоню…

- Ну давай, только не промахнись…

- Попал, кажется…

- Попал да не туда, чтоб тебя! - вскрикнула Тамара. - Ты что - не видишь, куда суешь?!

- А ты - видишь что-нибудь! Что-то никак не могу ее найти…

- Ладно, разведи у меня там руками, я сейчас сама вставлю… Вот…

Нашла…

- Да… Сейчас…

- Да стой, волосы же попали! Подожди, сейчас выправлю… Вот теперь хорошо… Пошел, кажется… Аа…

- Ох…- застонал Геныч. - Попал и пошел…

- Аах… Как приятно, - промурлыкала Тамара каким-то изменившимся, не похожим на нее голосом. - Глубже, поглубже давай…