Виктор Улин - Хрустальная сосна

Чушь это все. Чушь: я женатый человек, у меня нормальная семья, и мне не нужно никаких развлечений на стороне…И не я ли уверенно рассказывал обо этом Кате еще пару дней назад?! Да - я мог рассказывать об этом по дороге с фермы. Разводить отвлеченную философию на мелкой воде. Но сейчас только что видел настоящую женщину, горячую после занятий любовью, превратившуюся в один огромный орган чувств и снова ждущую самца - любого, хоть меня самого… И теория рухнула и рассыпалась…

Я вздохнул. И все-таки обидно, чертовски обидно… Мне исполнилось только двадцать четыре года, но я был устроен так, что сам отсек себе возможные удовольствия в жизни. И по сути дела, не имел ничего скучной семейной жизни, которая практически сошла на нет. Ведь разве нормально, что каждым летом Инна пропадает в своих бесконечных экспедициях? Именно летом, когда ожившая природа требует физических удовольствий… Получилось так, что я сознательно выбрал себе жизнь, практически лишенную естественных радостей. И, возможно, выбор не был верным - если впервые увиденная человеческая самка, вызвала во мне такую бурю желаний… Которых не должно быть у нормального, адекватного человека… Новая жизнь… Надо же.

Но моя жизнь уже твердо определена. И в ней ничего нельзя изменить…

Почему я вдруг подумал об этом сейчас? Бесстыдная ли Тамара тому причиной? Или вчерашний ночной разговор с Лавровым? Пусть не о женщинах, но все равно о смысле жизни, об ошибках и невозможности их исправить.

Даже если так, даже если так - что я могу сделать, чтобы изменить свою жизнь? Хоть в малом, хоть в большом все определено и рассчитано на много лет вперед. Я буду работать в НИИ, ни шатко ни валко, поднимаясь постепенно от простого инженера до начальника группы, сектора, отдела… Я не лучше других, но и не хуже, и у меня это получится. Одновременно Инна станет защищать свои диссертации, достигать научных степеней. Мы будем жить в своей квартире, довольные своей неторопливой и насыщенной неторопливыми событиями жизни. Серьезной и продуманной. Но я не буду никогда счастлив так, как бываю в минуты подобные сегодняшнему вечеру, когда моя душа парит со звуками, рожденными моими пальцами… И нет из этого выхода, и так будет всегда.

Странно - начав размышлять о женщинах, я вдруг пришел опять к своей гитаре и своей жизни вообще…

Но стоит ли что-то в ней менять? Не приведут ли перемены только к худшему? То, что у сейчас есть, более-менее налажено. Если бы я решил что-то изменить, то разрушить все можно быстро, а создать новое? Хотя нет, моя жизнь настолько прочна, что с ней ничего не может произойти. Даже ели я того захочу сам. Даже… Я не успел додумать эти тягостные мысли.

Снаружи послышались шаги, шорох травы и хруст веток. Эти возвращаются сюда…- подумал я и стремительно вышел из столовой. Еще одного испытания чужим сексом мне было уже не выдержать. Но едва увидев медленно двигающийся силуэт, понял, что испугался зря.

- Это ты… - тихо констатировал я.

- А это - ты?

- Как видишь…

Наш диалог был столь смешон своей полной бессодержательностью, что мы с Викой рассмеялись. Что-то невнятное мелькало между нами, если мы могли узнать друг друга по необъяснимым признакам в кромешной тьме. И вообще, увидев ее голой - не подсмотрев тайком, а вполне открыто видя и даже общаясь - я уже не мог относиться к ней, как прежде. Что-то опасное, тайное и томительное стало отзываться в моей душе рядом с этой женщиной.

- Классно, - засмеялась она. - Похоже мы с тобой в последние ночи только и делаем, что ловим друг друга в столовой…

- Да уж, - засмеялся и я.

- Ночь любви, - сказала Вика, кивнув в строну реки, где недавно исчез белый силуэт Тамары. - Видел?

- Слышал, - вздохнул я. -Я тут сидел и задремал, когда они явились, и мне было уже уйти…

- И ты получил удовольствие? - спросила Вика. - То есть нет, прошу прощения! Святым*такие* удовольствия противопоказаны.

- Нет, почему же… Полезно было кое-что новое для себя узнать…

А ты почему бродишь? - спросил я, желая переменить тему.

- По тому же самому, - ответила Вика. - Из-за этой дуры, целки- невредимки.

- Кого-кого? - не понял я.

- Да Людки, кого же еще…

- А чем она тебе помешала?

- Костя ей ноги раздвинул наконец. В нашей палатке, ясное дело. А она, как ни странно, девушкой оказалась…Впрочем, именно такие обычно и бывают старыми девами. Ну, в общем, не может этим заниматься при посторонних.

- А что… Не девушка может?

- Женя, Женя…- Вика укоризненно покачала сверкнувшими под луной волосами. - Откуда ты свалился? Ты что - никогда к девушкам в общежитие не ходил, что ли?

- Честно?… Не ходил… Так уж получилось. Таков уж я уродился.

Святые иными не бывают…

- Ох, Женька…- она на секунду прижалась к моему плечу. - Какой ты… Просто чудо, что такие есть. Когда глядишь на тебя, начинаешь верить, что мир станет немного лучше…

- Да уж… А сегодня в самом деле, похоже все взбесились, -сказал я, вспомнив неизвестную парочку, на которую я наткнулся среди луга.

- Луна, что ли на них так действует?

Вика тихо засмеялась, ничего не ответив.

- А ты, кстати, что время зря теряешь? - я решил, что мне пора идти в атаку. - Почему одна в такую ночь? Неужели от всех отбилась?

- И не говори… Выбирателей было хоть отбавляй… Один шофер чего стоит! И Костя мореход, прежде чем с Людки ее неподражаемые трусы снял, целый час пытался со мной это сделать…

- Костя неплохой мужик, - зачем-то возразил я, вспомнив, как по моей просьбе он отстал от Кати. - У него…

- Все мозги в пипиське остались, - завершила вместо меня Вика.

- А разве это плохо? - усмехнулся я. - Неужели лучше быть, как ты говоришь, "святым" вроде меня?

- Иногда лучше, - вздохнула она. - От человека ведь все зависит… А эти…Не нужны они мне все, на хрен. Надоели. Я молчал, чувствуя снова вернувшееся желание. Я хотел Вику -прямо сейчас, такую, как есть. И в памяти моей, обжигая и дурманя, шевелилось воспоминание о ней… Я сидел, вцепившись в край скамейки, не давая себе встать и сделать лишний шаг.

- Слушай! - Вика засмеялась, переходя на свой обычный шутливый тон.

- Мы с тобой так похожи друг на друга. Я кошка, которая гуляет сама по себе. А ты -кот, который вообще ни с кем не гуляет! Смех ее зазвенел серебристо под серебряным лунным светом, одновременно завораживая и отрезвляя.

- А вообще, Женя, - заговорила она серьезно, и я снова восхитился ее способностью молниеносно менять тон разговора. - Спасибо тебе большое…

- За что? - искренне изумился я.

- За твое отношение ко мне, которого я вовсе не заслуживаю.

- За какое отношение? По-моему, ничего особенного!

- Ну конечно! Ты же каждую девицу бежишь вызволять, вооружившись топором против пятерых деревенских жлобов!