Виктор Улин - Хрустальная сосна

Я искренне удивился, даже изумился: память обратилась к какой-то совсем давней ячейке и я вспомнил маленькое красное существо с мутными глазками, бездумно чмокающее пустышкой в глубине необъятной коляски - зачем такому понадобилась графическая программа?! Не имея своих детей, я совершенно не представлял развития чужих. Катя поняла по телефону мое замешательство, и засмеялась, пояснив, что за прошедший отрезок времени мы с нею малость постарели, а вот дочери уже четырнадцатый год.

Я согласился. Мне, признаться, не очень хотелось принимать в доме чьего-то ребенка, тратить время, которое я мог отдать своему абсолютному одиночеству - но все-таки Катя была не просто бывшей любовницей. Когда-то давно, не отдавая себе отчета, я по-настоящему был в нее*влюблен*… И поэтому не мог относиться к ней с той жесткой нетерпимостью, какую проявлял ко всем прочим женщинам. В общем, мы условились и она привела свою дочь. Я ожидал увидеть нечто маленькое, очкастое, напоминающее Катю давних лет, только еще и разожравшееся до неприличия, как большинство современных детей.

И очень удивился, когда в мою квартиру вошла высокая, тоненькая и стройная девочка. Серые глаза ее были большими и какими-то пронзительно ясными, а волосы, волнистые и густые, отливали русым золотом. В общем, если бы следом не вкатилась низенькая и почти круглая Катя, я ни за что не поверил бы, что это ее дочь. Наверное, она уродилась в кого-нибудь из бабок или дедов, поскольку и на своего хмурого отца, Катиного первого мужа, нисколько не походила. Мы прошли в гостиную, и я попросил у девочки дискету с программой. Но она возразила, что хочет попытаться сделать все сама; тогда я пустил ее на рабочее место, указав тот винчестер, на котором можно заниматься программой. Девочка села сосредоточенно и серьезно, вытащила из маленькой сумочки дискету, точным жестом вставила ее в дисковод и принялась за работу.

Чтоб не мешать, мы с Катей пошли на кухню пить чай с принесенным ею тортом. За вирусы я не волновался, имея мощную защиту. За сам компьютер тоже: будучи профессионалом, я мог быстро оживить систему после любого крэша - честно говоря, это доставило бы мне особый, ни с чем не сравнимый интерес - а важная информация была помещена на втором винчестере и защищена от доступа вообще. Женя справилась достаточно быстро - только пару раз звала меня, когда надо было выяснить некоторые непонятные сообщения интерфейса.

Я смотрел, как ловко она работает, и чувствовал невольное уважение: она явно понимала, что делает.

В общем, с программой она разобралась. Потом я спросил, что случилось конкретно с их домашним компьютером. Узнав, что дома у них вообще нет антивирусной программы, я расщедрился, скинул на несколько дискет инстальник антивируса и крэк для него, объяснил, как и в какой последовательности нужно установить программу и на прощание дал свой прямой телефон, разрешив звонить в экстренном случае.

Зачем я сразу дал ей свой тайный номер? Сам не знаю. Я ведь даже не разглядел как следует эту самую Женю. Просто мне понравилось ее серьезное отношение к компьютеру и выяснилось, что дома абсолютно не с кем посоветоваться, вот я и проявил душевную слабость, предоставив ей возможность контакта.

Назавтра я уже забыл об этом визите.

Но через день девочка Женя позвонила мне. Очень вежливо, несколько раз извинившись за беспокойство, поблагодарила за программу, сказав, что смогла все правильно сделать, обновила антивирусные базы и привела в порядок свой компьютер. А на прощание с невероятно серьезной, прямо-таки взрослой рассудительностью попросила разрешения прийти еще раз, потому что у нее накопились некоторые общие неясные моменты.

И я опять расслабился и разрешил.

Она пришла через пару дней. Уже одна, без матери, действуя совершенно самостоятельно.

Мы разговаривали о компьютерах, я показывал ей разные тонкости в работе с системой, она слушала, понимала, и мне, нравился ее интерес. Само собой вышло, что и этим разом мы не ограничились. И Женя стала приходить ко мне довольно часто: информатику в школе преподавали из рук вон плохо, а ей, серьезно увлеченной компьютерами, хотелось достигнуть сути. А я неожиданно для себя ощущал радость, что нашелся человек, которому нужны мои знания, и не жалел о времени, отданном Жене.

Однажды, когда мы занимались, мне неожиданно позвонил партнер и попросил срочно переделать некоторую документацию и отослать ему по Е-мэйлу: как оказалось, завтра предстояла встреча с представителями американской фирмы. Я извинился перед Женей за неожиданную помеху, но она не ушла, а осталась рядом, наблюдая за моей работой. Я чувствовал, она восхищалась скорости и точности, с какими я одной рукой управлялся с редактированием Экселевских таблиц. И черт бы меня побрал, если бы мне не было приятно ее молчаливое восхищение… Закончив авральную работу, я устало откинулся в кресле и потер глаза. Женя спросила, что она может для меня сделать - и я, не задумываясь попросил заварить кофе и принести мне сюда. Я сидел у компьютера, отдыхая, слышал ее возню на кухне, кричал в ответ на ее вопросы, где взять чашку и сколько насыпать кофе - и это почему-то тоже было мне приятно.

И именно после первой, нечаянной чашки кофе я посмотрел на Женю иным взглядом.

Наверное, я должен был относиться к ней как к дочери. Но, живя без детей, я понятия не имел об отцовских чувствах. И поэтому взгляд мой, обращенный к ней, оказался взглядом мужчины, увидевшего женщину. А Женя в самом деле была уже настоящей, хоть маленькой, женщиной. Нет, она не отличалась особо выдающимися формами; все в ней развилось лишь в меру возраста, и ноги длинные оставались по-девичьи тонкими, и вообще она не казалась старше своих четырнадцати лет. Но мелькало во всем ее облике, ее серых уверенных глазах, в манере говорить, наклонять голову, поправлять волосы и еще черт знает в чем - мелькало нечто неуловимое, позволяющее нормальному мужчине сразу распознать настоящую, готовую расцвести женщину… Поражала в ней и не по годам развитая самостоятельность.

И стоило отметить все это, как я сразу, тем же безошибочным чутьем понял, что она ходит сюда не из-за компьютеров. Вернее, не только из-за них. По тому, как она предложила, и как затем принесла мне кофе в моей любимой чашке, я вдруг догадался, что интересен ей как мужчина.

Мне нужно было испугаться этой мысли. Закончить занятия и больше их не повторять.

Но я почему-то не испугался, только удивился и подумал - неужели*я*в самом деле могу быть хоть чем-то привлекателен для девочки-подростка?!… И почему ей, которая должна согласно возрасту, проявлять максимализм во всем, что касается внешности, не внушает отвращения мое физическое увечье?