Виктор Улин - Хрустальная сосна

Было жутко в молчании додумывать эту неожиданную и холодную мысль. Я оглянулся на друзей, ища в них поддержки, надеясь с их помощью вырваться из своего черного предчувствия. Но они были далеко, и не со мной, а друг с другом. Болтали о чем-то своем, весело и совсем не замечая меня, шагающего рядом. Тем более, не чувствуя той чудовищной вселенской грусти и тоски предчувствий, что вдруг придавила меня к земле.

Рядом с друзьями, я был один.

Один, совсем один… Один и навсегда.

Мне стало страшно. Одиночество приблизилось к мне и стало более реальным, чем тихий летний вечер и ждущий меня костер…Я пристально взглянул на Катю, внутренне надеясь, что она почувствует, уловит мое состояние, и поможет выйти из него…

А вечерняя дорога казалась по-прежнему мягкой и безмолвной. Небо висело над ней чистым прозрачным сводом. Солнце медленно уходило за остров, глухо шумела река. Все было как обычно. И лишь мое внезапное состояние не укладывалось в этот идиллический покой, и я изо всех сил пытался его стряхнуть, но этого никак не получалось…

- Какая благодать, - вздохнула Катя, наконец обратившись ко мне.

О боже, как благодарен я был в этот момент самому звуку ее голоса, мгновенно рассыпавшего черный купол отчаяния и вернувшего в обычную, мягкую, теплую действительность…

- Благодать…- безмятежно продолжала она. - Никогда еще в колхозе я так не наслаждалась жизнью.

- А что - вдруг предложил Славка. - Это можно будет легко повторить.

Поехали на будущий год опять. В этот же колхоз, в эту же деревню. Подгадаем время, чтоб оказаться той же компанией… ну в смысле, мы… трое? А?

- На будущий год? - задумчиво перепросила Катя.

- Ну да, на будущий. Надо только заранее в парткоме узнать, какая разнарядка и когда начнут посылать. И записаться именно сюда в это же самое время.

- Не знаю…- Катя пожала плечами и как-то полусмущенно, полугрустно улыбнулась. - На будущий год, наверное, я уже окажусь молодой мамой, и забот у меня будет полон рот. И уж точно не до колхоза…

- Так вот, Станислав, - назидательно усмехнулся я, ощутив совершенно недопустимый и необъяснимый, но очень болезненный укол ревности от мысли, что Катя не только замужем, но и еще даже и будет беременна от какого-то мерзавца…

Именно мерзавца - по одной лишь, иррациональной, но веской причине, что*он*не был*мной*.

- Вот так, друг мой - никогда не связывайся с семейными женщинами. У них нынче одно, а через год другое, а в самом деле вовсе третье. При этих моих словах Славка и Катя странно переглянулись. Или мне лишь показалось?

- Да, - как-то фальшиво улыбнулся Славка. - Это верно. То ли дело я.

Свободный человек, вольная птица. Хочу - в колхоз поеду, хочу - в горы, а захочу - вообще возьму отпуск за свой счет и махну на Дальний Восток. В экспедицию, кем угодно, хоть разнорабочим… А была б жена - сказала бы: надо культурно отдыхать, и все такое прочее. И даже в колхоз, кстати, тоже одного бы не отпустила.

- Ну почему же? - возразила Катя. - Женю-то вон отпустила!

- Я не в счет, - подначил ее я, ощущая внезапную, переполняющую все мое существо радость света, вернувшегося после схлынувшей тьмы. - Я ее сам в экспедицию отпустил. На целых три месяца. Так что мы квиты. И мое дело правое.

- В экспедицию?! - удивленно переспросила Катя. - На три месяца?

- Ну да. Она же у меня биолог. Я, кажется, говорил. А у них такая специфика: как полевой сезон, так экспедиция.

- На три месяца… - она задумчиво покачала головой. - И ты…

Извини,

Женя, что задаю такой вопрос, но… Ты не… не опасаешься… Как бы это сказать… Ну, в общем, ты уверен, что…

- Она мне там ни с кем не изменит? - помог ей я.

- Ну да, - кивнула Катя и покраснела.

- А что, - я искоса взглянул на нее. - По-твоему, все супругам изменяют, когда одни остаются?

- Ну нет… Не все, конечно, но все-таки…

- Ты-то своему мужу здесь со всеми подряд изменяешь?

Мне показалось, что я сказал что-то не то: Славка вздрогнул.

- Нет вообще-то, - Катя совсем смутилась и у нее даже плечи покраснели.

- Ну так вот. Жены разные бывают. И я верю, что Инна именно такая.

Верю ей, поэтому спокойно отпускаю. Верю потому, что люблю. А она верит мне тоже. Раз любит.

- Интересная философия, - покачал головой Славка.

- Никакая это не философия. Просто если не веришь любимому человека

- значит не любишь его ни грамма. Значит, вообще вместе жить незачем.

- А ты, оказывается, максималист, - снизу вверх и неожиданно серьезно посмотрела на меня Катя. - Я и не подозревала.

- Вовсе нет. Просто считаю, что Любовь и Вера - родные сестры.

Вместе с третьей - Надеждой…

- Об одном попрошу тебя, друг мой Аркадий: не говори красиво! - перебил меня Славка.

- Какой, к черту, Аркадий? - не поняв, возмутился я. - При чем тут этот полудурок?

- Да ни при чем он, - захохотал Славка. - Это Тургенев. Иван Сергеевич. Классиков надо знать, Женя…

- А ну тебя на фиг со своими классиками, - отмахнулся я, так и не поняв его каламбура, поскольку книжек не читал не просто давно, но и вообще, и само напоминание о Тургеневе не вызвало во мне никаких ассоциаций.

Мы помолчали некоторое время. Но я даже не обиделся на Славкину дурацкую шутку; мне хотелось довести до конца свою мысль, и я продолжил:

- И вообще, если уж на то пошло, бояться отпускать от себя - глупость. Бессмысленная трата нервов. Если человек задумает пуститься во все тяжкие, то сумеет это сделать, живя с тобой в одной постели и даже работая в одном секторе. А если не захочет - то останется верным даже в Антарктиде, командуя дивизией голых женщин.

- Дивизия голых женщин в Антарктиде? - усмехнулся Славка. - Оригинально-с! Но как там изменять?! У них же все замерзнет насмерть!

- Ну и фантазия у вас…- укоризненно посмотрела на нас Катя. - Жуть!

- Виноваты, больше не будем, - поклонился я. - Просто хотел сказать, что измена - это не просто искушение в одиночестве.

- Послушай…- сказала Катя и опять потупилась, точно хотела прояснить какой-то очень важный для нее вопрос. - Можешь, конечно, не отвечать, это очень лично… Но как-то всплывает. Женя, а ты… Ты сам как ко всему этому… ну в общем, понял к чему - относишься?

- Отрицательно! - для крепости я рубанул воздух, загремев пустой флягой, ведь мы шли еще только на ферму. - Хоть и рискую показаться несовременным.

- И что? Тебе никогда… - Славка замялся. - Никогда, абсолютно никогда, даже при виде очень красивой женщины…

- Конечно, хочется, - честно перебил я, взглянув на Катю и одновременно пронзительно вспомнив Вику на лугу. - Я живой человек, а не засушенный индийский монах. И всегда найдется женщина, чьи физические достоинства чем-то лучше, чем у моей жены. Хоть чем-то, но существенно. Но ведь потом найдется женщина, которая совершеннее этой. И так далее,- до бесконечности. И можно утонуть в погоне за все новым совершенством и не находя его, а лишь растрачивая себя… Но… Но надо ставить себе ограничения, только и всего. Потому что так надо.