Victor Izakson - Маша Коровина

— Да ты садись и слушай, просветим тебя сейчас. Увидишь, что здесь делается, — сказал Толя и начал вводить Вадима в курс дела.

— Кнут твердый, умный мужик. С первого же дня, как Союз развалился, он начал строить свою империю. Дал ей название Волжская. Конечно, не обошлось без помощи губернатора, начальника полиции и мэра города. Они все в его доле. Он настолько силен, что почти не имеет охраны. Так, только для престижа пара телохранителей за ним ходит. Рынки, как я говорил, захвачены Дудаевым. Его группа Разлив. Газовые станции и все, что связано с машинами по всему городу контролирует группировка Радуга под началом Зубра. Крупные предприятия – независимые, они сами организовали свою охрану. Левобережье Откос - под Мухомором. Мелких деталей мы не знаем. У Татарина, — добавил Лева, — все, что находится на стрелке между Волгой и Окой. Его группировка так и называется, Ока. Все у них поделено, и распри бывают редко. Кнут, он самый и есть хозяин, следит чтобы лишних разборок не было.

— Приведу такой пример, — встрял Толя, — если улица рэкетируется одной группой, а на ней стоит газоколонка, которая рэкетируется другой группировкой, то они спорить не будут. Каждый получает свои **бабки.

— А вот еще, — влез Лева. . .

— Да погодите вы, — перебил его Вадим, — не тараторьте, итак все ясно, скажите лучше, есть хоть какие идеи?

— Конечно есть, — ответил Лева. — Мы проследили за одним хмырем. Он раз в месяц едет вдоль железки и собирает дань со всех ларьков, которые понастроили за последние годы. Их надо отобрать.

— Под кем он стоит? — спросил Вадим.

— Это мы не знаем, но судя по тому, что он оперирует в левобережье, Мухомор его хозяин, — пояснил Лёва.

— И вы думаете, что он отдаст вам её без боя? — насмешливо бросил Вадим.

— Нет, конечно. Вот здесь мы и должны показать себя и занять своё место в области, — отпарировал Лёва.

— Ну, ну, — промычал Вадим. — План - то есть?

— Есть, — сказал Толя, — в последнюю пятницу месяца, а это будет уже через день, этот хмырь едет на поезде первым рейсом, вылезает на определенных остановках, собирает дань со всех точек и садится на следующий поезд. И так продолжается, пока не соберёт дань со всех ларьков. Ну а потом так же едет обратно. Но на станции Болотная он поезда не ждет, а идет пешком примерно 40 минут до Воловой. Вот на этом переходе мы его и возьмем. Отнимем все деньги и узнаем на кого он работает.

— А вы и вправду дело затеяли, — с ноткой уважения воскликнул Вадим. — Ресурсы-то какие будут? Машина, деньги, оружие есть? — спросил он так, как будто уже был участником дела.

— Машина есть, денег совсем немного, только пожрать, а оружия нет. . . пока, — уточнил Толя.

— Люди? — тоном главаря спросил Вадим.

— Только мы, был кореш, но уехал в Израиль, — отчитался Лёва.

— Маловато. Есть у меня **подельник. Вместе на **хате **чалились, но он **откинется только через пол года, — с сожалением промолвил Вадим.

Он встал в позу директора, расправил плечи и объявил своим соратникам, что в эту пятницу они втроём идут на дело, а пока он займётся личными делами.

****

Вадим имел в распоряжении несколько дней и решил наведаться к матери и заодно повидать свою хмырю, хотя и знал, что у нее уже есть другой хахаль. Он доехал на автобусе до своего бывшего дома. Оглядевшись вокруг, он заметил, что почти всё выглядело по-прежнему.

“Как было старьё, так и осталось старьё”, подумал он, посмотрев на ржавые подтеки и облупленную штукатурку. Он поднялся на третий этаж, постоял немного. “Как-то меня маманя встретит?” - опасливо подумал он, но всё же решительно нажал звонок. Из-за двери послышался мужской голос: “кто там?” “Я Уваров. Вадим,” ответил он. “Откройте пожалуйста.” Дверь открыл невысокой пожилой мужчина. Он знаком пригласил Вадима войти и провел его по коридору в комнату. За все эти годы обстановка в квартире почти не изменилась. Вадим сел за стол и уставился на незнакомца.

— Я расскажу вам все по порядку, — сказал незнакомец и положил свою руку на руку Вадима. — Меня зовут Адыль Хасанович Мухтар Заде. Четыре года назад мы оформили брак с твоей матушкой. Это были счастливые годы моей жизни. Я ведь никогда женат не был. Но полгода назад у твоей мамы обнаружили рак, и она скончалась два месяца назад. Комнату она отписала мне, но для тебя она открыта, и ты можешь поселиться в ней хоть сегодня. Мне идти некуда. На родине в Азербайджане после развала страны у меня никого не осталось. Здесь, правда, мне тоже не сладко. За глаза, а часто и прямо в лоб, нас Кавказцев, называют Чурка. А в чём наша вина? Я честно работал на строительстве мостов, даже на Кубу посылали. А теперь оказывается, я стал чужак, чурка. Ну ладно, не об этом речь. Тебя ведь покормить надо? – сменил тему Адыль Хасанович, — я пойду на кухню, смастерю что-нибудь.

— Нет спасибо, я не голоден, — остановил его Вадим. В это время послышался шум открываемой входной двери.

— Это кто там? – спросил Вадим.

— Леночка с работы пришла, — ответил Мухтар Заде, — она молодец. И работает, и учится в институте.

— Лена? — изумленно повторил Вадим и вышел в коридор. Там он увидел девушку, снимавшую с себя верхнюю одежду. Она удивлено подняла глаза на Вадима.

— Вадим? Это ты? — и она прыгнула ему в объятия.

— Ленка! Господи, тебя ведь не узнать, — воскликнул Вадим. — Была 15-летняя девчонка с косичками в разные стороны. А теперь! Слов у меня нет, красавица-то какая, — и он осторожно поцеловал ее в щеку.

В это время в коридор вышел Адыль Хасанович и с улыбкой сказал:

— Вы тут пока детки обнимайтесь, а я пойду на кухню. Буду вас кормить. Отказы не принимаются.

Вадим и Лена зашли в её комнату. Она сияла чистотой и порядком. Они уселись на диван. Лена взяла руку Вадима и положила её себе на колени, — ну рассказывай, — сказала она, глядя ему в глаза.

— А мне и говорить нечего, — с тоской промолвил Вадим, — сидел шесть лет, теперь на воле, без работы и без жилья. Лучше, Ленка ты про себя расскажи. Ты же превратилась из 15-летней замухрышки вон в какую, и слов-то подобрать не могу.

— Ты же помнишь, я жила с отцом. Он умер три года назад. Осталась я одна. Сосед подобрался хороший. Работаю я секретаршей директора универмага и учусь на заочном, на факультете Русская Литература. Но думаю, глупую профессию я выбрала. Ну скажи, кому сейчас будет интересно о чём думал Пушкин, когда писал Онегина? Это ведь прямой путь к безработице, или в лучшем случае по-прежнему ограждать директора от назойливых посетителей и читать про себя: Татьяна, пылкою душою... Думаю, менять надо, но на что? Тоже неизвестно. Ни инженеры, ни врачи, ни учителя никому не нужны сейчас. Все лезут в бизнес. Ой, да ладно. Чего об этом говорить? — и она сменила тему разговора, — как же я была влюблена в тебя тогда! А ты, даже не смотрел на меня, такой плохой был мальчик. А как я плакала, когда тебя посадили, – и Лена прильнула головой к плечу Вадима.