Любовь Воронкова - Рожок зовет Богатыря

А Светлана совсем притихла. Она глядела вокруг изумленными и счастливыми глазами. Как хорошо в тайге! Можно с утра до ночи так бродить по лесным полянам, по солнечным склонам и прохладным распадкам...

— Ребята, следите за клещами, — предупредил Толя. — Вот на меня один уже забрался...

Он щелчком сбил с рукава маленького серого проворного клеща.

— А я уже трех сбросила, — сказала Катя. Светлана испугалась:

— Где клещи? Какие клещи?

— А вот же по тебе... эта... бежит... — Антон показал ей клеща, который бежал вверх по подолу ее платья.

Светлана завизжала и растопырила руки, боясь дотронуться до клеща — такой он был противный, такой отвратительный! Она визжала и кричала, а клещ между тем бежал все выше по платью.

— Ну, чего ты? — спокойно и грубовато сказал Сережа. Он снял клеща и раздавил его. — Вот и все. Чего их бояться? Только гляди, чтобы не впиякались. А так — что же они? Пустяк.

— Да, пустяк! — возразила Светлана. — А вот же еще один ползет. Ай!

— Что ж ты все и будешь визжать? — засмеялась Катя. — Их тут много. Не бойся. Сбрасывай их — и все! Ну?

— Барышня в тайге, — иронически заметил Толя, не останавливаясь и не оглядываясь на Светлану.

— Ничего не барышня! — тотчас отозвалась Светлана. Она упрямо тряхнула головой, закусила губу и, содрогаясь от отвращения, сбросила с себя клеща.

— Ну чего ты? — сказал ей Антон. — Они... эта... даже хорошенькие, если привыкнешь.

— Ой, Антон, — простонала Светлана, — только замолчи! «Хорошенькие»! Разве к ним можно привыкнуть?

— Ну, еще как привыкнешь-то! — ответила Катя. — И замечать не будешь. Сбросишь и внимания не обратишь. Это весной их много — ух, до чего много! Прямо не пройдешь ни по лесу, ни по траве. И весной они опасные, а сейчас ничего.

Катя была права. Светлана очень скоро привыкла почти механически сбрасывать с себя клещей. Но хорошенькими они ей все-таки не казались. Да и до них ли было! Светлана не напрасно взяла папку для растений: кругом росло множество незнакомых ей трав и цветов.

— Вот какой-то беленький!.. Как он называется?

Это был нежный белый цветок. Ботаники почему-то дали ему грубое имя: по-латыни — цинанхум, а по-русски — собакодав. Светлана была бы огорчена, если бы ей сказали об этом. Но, к счастью, никто из ребят не знал его названия. Светлана сорвала цинанхум, полюбовалась им и спрятала в папку.

Ее манили желтые и красные лилии с чашечками, полными тепла и света. Иногда среди солнечной тишины на полянке ее останавливали дремлющие в полуденной жаре бледно-голубые, густо-лиловые и почти черные ирисы...

В одном месте она задержалась и далеко отстала от ребят, потому что долго отрывала от ствола большой бархатный ярко-оранжевый трут.

— Куда ты его? — уговаривала ее Катя. — Брось. Надоест таскать.

Но Светлана все-таки оторвала трут и завязала его в фартук, потому что в папку он никак не влезал.

— Какого добра... — сказал Антон. — Они у нас тут... эта...на деревьях сколько хочешь растут.

— Ну, а у нас на домах не растут!

— Отстанешь еще раз — ждать не будем, — предупредил Светлану Толя. — Мы за оленем пришли, а не за трутами твоими... Ребята,— вдруг закричал он, — вперед! Там что-то рыжее мелькнуло!

Солнце перевалило за полдень. Гоняясь за оленем, ребята вышли на отлогий склон. Буйные заросли белого дудника скрыли их с головой — дудник на три метра поднимал от земли свои корзинки душистых соцветий.

— В какой лес мы попали! — с изумлением вздохнула Светлана. — Смотрите, над головой белые кружева ,а сквозь них синее небо!

Над цветамивилось множество бабочек и жуков. Тут были и кирпично-красные бархатные перламутровки, у которых на крыльях сияло пятнышко, словно кусочек перламутра. И черные пяденицы с белыми глазками. И жуки бронзовики... Один такой жук пролетел прямо над головой Светланы; он жарко сверкал под солнцем, будто это не жук летел, а до блеска начищенный кусочек меди.

— Сережа, ты посмотри какой, а? — Светлана погналась было за жуком. — Я поймаю... для школы!

Но Сережа не обратил никакого внимания на жука. Он остановился и озабоченно оглянулся кругом:

— Толя, а как думаешь, мы далеко от дома?

Толя, сдвинув кепку, оглянулся тоже:

— Да...

Старые деревья тихо стояли, заслонив горизонт зелеными шапками. Густой подлесок теснился у их подножий. Белая долина кружевных дудников сбегала к распадку. А там снова начиналась чаща.

Антон, не дожидаясь, пока Толя решит, куда им теперь идти — дальше в тайгу или поворачивать к дому, — тяжело шлепнул на землю сумку и так же тяжело сел на землю и сам:

— Уморился... Жара...

Он снял кепку, положил на траву. Снял курточку...

— Посмотрите, — прыснула Катя, — Антон на дачу приехал!

Светлана засмеялась тоже. Но Толя небрежно взглянул на него и нахмурился:

— Как же это мы ушли от тропы? Не понимаю.

— А мы давно ушли от нее, — заметила Катя.

— А чего же ты молчала? Вот свяжешься с девчонками... — вдруг рассердился Толя.

Катя с недоумением посмотрела на ребят. А при чем же здесь девчонки? Это ей показалось настолько нелепым, что смешинки так и запрыгали в ее глазах.

А Светлана слегка надулась. «Девчонки»! Подумаешь! Вот сейчас придут домой, так она и не поглядит больше никогда на этого задаваку!

— Давайте покричим, — предложил Сережа, — может, кто из наших отзовется.

Ребята принялись кричать. Они кричали и все разом и вразброд — никто не отвечал им. Только слышно было, как лепечет на ветру осина и птицы изредка окликают друг друга.

Сережа, не говоря ни слова, пересек поляну. Потом спустился вниз к распадку. И еще раз, в другом месте, пересек поляну.

— Тропы нет, — сказал он вернувшись. — И как это мы так далеко убежали?

— Тропы нет! — повторил Антон, будто не веря. — Как это — тропы нет?

— Потеряли тропу, — прошептал Толя, и тонкие брови его почти сомкнулись у переносицы.

— Ой, — тихонько охнула Катя, — а что же теперь делать?

— Ну, вот еще — что делать! — спокойно возраз илАнтон. — А Толя на что? Тольян выведет. Только знаешь… Тольян, давайте поедим, а?

Антон жалобно посмотрел на Толю. Толе и самому хотелось есть. Он достал из сумки свой кусок хлеба с вареньем и тут же, без оглядки, съел его. Ну и вкусный же оказался хлеб! А варенье — такого он не едал никогда. Жалко, что мама положила один кусок — он бы и от второго не отказался.

Антон отошел и сторонку, встал на колени перед ранцем и, стараясь, чтобы никто не видел, что у него спрятано там, вытащил кусок пирога с мясом, и отвернувшись, принялся не спеша жевать.

Светлана растерянно посмотрела на Катю:

— А я ничего не взяла…

Катя пожала плечами:

— Я тоже!.. Только вот яблоки у меня…