Alexandr Stoumov - Chertova Dujina 1

Девушки начали одеваться, а я присел на стул напротив священника, так, чтобы ростом как раз сравняться с Викой и Галей. На случай возможных экспертиз надо во всем под девушек подстраиваться. Резко, но в две трети своей силы, начал бить священника ножом в шею, грудь и живот. Поменял руку и продолжил. Наверное, я первыми же ударами повредил ему какие-то важные центры, потому что он даже не крикнул ни разу – захрипел, повалился на пол, задрожал мелкой дрожью и отошел. Девчонки синхронно подали голос, но негромко – мешал пластырь.

Совесть меня не мучила. Наверное, потому, что за несколько дней сидения дома мне удалось о многом подумать. Многое для себя решить.

Сам план придумать сложностей не составило. На улице солнышко светило, а я, изуродованный, сидел в четырех стенах – злость разбирала страшная. Такая, что я даже не сомневался – только мочить! Проблему надо решать кардинально. В том, что я свой план реализую, не сомневался. Оставался последний вопрос - а правильно ли я делаю? На это было, по всей видимости, две точки зрения – моя и моих будущих жертв.

С моей колокольни все было правильно и справедливо. Главное, ничего не усложнять. Все просто – один белковый индивидуум бросил вызов другому белковому индивидууму. У меня уводили друга, меня избили, мне угрожали, мне устроили большой психический дискомфорт. Терпеть все это я не собирался. С какой стати? Не проще ли вовсе убрать с жизненной сцены причину злоключений? Если кто-то считает по-другому, то пусть по-другому и действует. У каждого есть право на субъективное мнение. План действий у меня есть, если ему тщательно следовать, то уголовной ответственности можно не опасаться. От досадных случайностей, разумеется, никто не застрахован, но риск попасться небольшой. Да и приключение какое-никакое.

С точки зрения оппонентов мой поступок также кажется правильным. Вика и отец Андрей стоят на единственном верном пути, соблюдают заповеди, которые написаны в священной для них книжке, чувствуют господа в своем сердце и бескорыстно его любят. За все за это они надеются попасть после смерти в рай, где им будет хорошо и беззаботно. Но есть риск туда не попасть – «Диавол» не дремлет. Так и норовит сбить с истинного пути. Вот, к примеру, Галю посредством меня соблазнил. Чем ближе райские кущи, тем искушений становится больше. Наверняка многие не выдержат. Таким образом, убив всю доставшую меня компанию сейчас, пока они не успели никуда свернуть, я избавлю их от бесовских домогательств. Думаю, у их бога не останется выбора и невинно убиенные попадут в рай, куда так стремились. А мне их очеловеченный бог по барабану. Милиция и та гораздо страшнее.

Я обошел пьяного, голого и мертвого отца Андрея на полу. Отодвинул ящик в столе. Стопка бумаги и пара ручек – то, что нужно. Кинул их Вике с Галей.

- Пишите. С подробностями, с деталями: как поп вас однажды соблазнил, как потом регулярно ряпижил, как вам это надоело и вы его замочили. В состоянии аффекта, прямо в момент очередного домогательства…

С третьей попытки послание у них получилось слезливое и правдоподобное. Я отобрал листочки, протянул Гале чистый и приставил нож к Викиному глазу.

- Теперь, Галя, пиши, что вы просите у всех прощения, умоляете понять, что больше не можете жить с таким грузом на совести. Давай-давай, пиши, не надо лишних мучений.

Вика попыталась что-то промычать. Пришлось снова ей вмазать. Тоненько поскуливая, Галя закончила короткий текст. Я почти силой вытащил у нее листочек и перечитал.

- На первый раз неплохо. Пожалуй, на этом и остановимся.

Сложил листочки на соседней парте и достал из сумки веревку. Воспользовавшись крюками, на которых висели лампы, быстро соорудил две виселицы. Снова жестко подавил начинающийся бунт. Понятное дело, поняли, что теперь-то им точно терять нечего. Ничего, синяки на попа спишутся.

- Давай, Вика, влезай на стульчик. Иначе Галя больно умирать будет.

Вика покачала головой и вжалась в угол. Начала сдирать пластырь со рта. Я обхватил Вику за туловище, прижав руки, поднял, вскочил вместе с ней на стул. Изловчился, сунул ее голову в петлю, затянул узел и резко дернул Вику вниз. В шее у нее мерзко хрустнуло. Тут же нехорошо запахло.

- Обделалась. Читал, что такое бывает с повешенными, а теперь вот и увидеть довелось, - переборов брезгливость, я встал на стул рядом с ней и аккуратно отклеил пластырь с ее рта.

Повернулся к Гале. Она встала и подошла к стулу, над которым висела ее виселица.

- Сама? – Спросил я. Галя кивнула.

Я не стал тянуть: едва она накинула петлю, резким ударом выбил стул у нее из-под ног. Галя не заслуживала подобной участи – просто оказалась не в то время и не в том месте. Почти как в анекдоте. А другого момента я дожидаться не собирался, у меня нервы не железные.

Я взял нож, которым убил отца Андрея, поочередно приложил его к пальчикам каждой из девчонок. Кинул на пол. Еще раз мысленно пробежался по своему плану. Вроде все, порядок. Дело сделано. Двадцать минут, как и задумывалось. Аккуратно сложил в сумку все свои вещи, натянул на лицо темную шапочку и мимо небольшого кладбища, выбирая темные места, двинулся к церковной ограде.

Интересно, следующая Вика у Стаса скоро появится? Впрочем, ладно, и не такое можно сделать ради настоящей дружбы! И ради принципа. Тем более, возраст у нас уже такой – нельзя друзьями разбрасываться. Нечего грустить, время радоваться – Великий пост кончился.

ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ

Законы капитализма жестоки: если кто-то может принести прибыли больше вас – он займет ваше место. Вы окажетесь на улице – без работы, денег, без наработанных связей. Дискредитированный перед коллегами, растерянный, вынужденный начинать все сначала. Оплеванный неудачник. Законы капитализма жестоки, но даже они не могут отнять крошечный шанс удержать то, что вам принадлежит. Удержать с процентами.

НЕДЕЛЯ ИЗ ЖИЗНИ РЕКЛАМНОГО МЕНЕДЖЕРА

Среда.

- Ну, и какую вы нам скидочку можете дать?

- На весь пакет – десять процентов. Ну, и изготовление наклеек бесплатно.

- А в «Транспорт Интернешинал» дают двадцать с ходу. И даже тридцать, если мы на весь год рекламу разместим.

Возразить было нечего. У нас у самих скидка была пятнадцать процентов. Отдай наше агентство всю – ничего не изменится.

- Зато мы лучше них разработаем сами наклейки и проследим, чтобы они были размещены на всех троллейбусах. И потом…

- Десять и тридцать… О чем вы говорите. Пакет стоит почти пятьдесят тысяч долларов. Да мы на треть разницы наймем лучшего в стране дизайнера и проверяющих качество и количество наклеек, - Игорь поправил очки и стал убирать бумаги в портфель.

- И потом, я предлагаю вообще отказаться от рекламы на троллейбусах. Троллейбусы у большинства людей давно стали раздражающим фактором: создают пробки на дорогах, ассоциируются с теснотой, замызганностью, набитостью, долгим и бесцельным ожиданием, - продолжил я. - Уверен, что этот бюджет стоит потратить на радиорекламу.