Николай Егоров - Операция Дозор

- Куда вы денетесь? - скривила губы Ленка. Сидит за шахматной доской, а слушает, что там мальчишки говорят.

Не отрывая мохнатых глаз от фигур, Капа Довгаль сказала. Ленке:

- У тебя ладья под ударом…

Если бы предложили, Пантелей сыграл бы с Капой пару тренировочных партий, но Валерий Васильевич не догадался предложить, а просить неловко. Неизвестно, что еще подумает, когда сам назовешься…

Пантелей в несколько минут настрочил страничку: жив, здоров, аппетит хороший, добавки дают сколько хочешь, в палате тепло и сухо, сквозняков нет, кино - через день, доктор строгий. Чуть что - сует термометр под мышку и трубку к груди приставляет: дыши, не дыши…

Мама такие письма любит, хоть десяток за день получит - не обидится, что все об одном и том же!

Отдав конверт Орионовне, Пантелей тянул шею, пытался разглядеть, что там делается на доске у Капы и Ленки.

А рядом тихо мучился Митя Янцевич. Уперся взглядом в тетрадный листок и чешет концом шариковой ручки под носом. Будет потеха, если невзначай перевернет ручку!

- И чего ты раздумываешь? - Пантелей покосился на Митино письмо. - Изложи, что есть, про наше житье. Дуй по распорядку дня - твоя мама спасибо скажет!

Митя снова склонился над листком, а потом повернулся к Пантелею:

- А скажи, тебе домой не хочется?

- Кому не хочется домой? - уклонился Пантелей от прямого ответа.

- Мне не так хочется, - одними губами сказал Митя. - Не так, как тебе. Мне невыносимо хочется.

- Преувеличиваешь ты, - отрубил Пантелей, хотя чувствовал: Мите по-другому хочется, но ведь нельзя поддакивать тому, кто распускается!

- Если бы я знал, как она там?

Пантелею стало жалко Митю:

- Хочешь, продиктую?

Предлагая продиктовать, Пантелей не думал, что Митя прямо поймет его слова. Рассчитывал, что взыграет Митино самолюбие, и он напишет матери, как надо. А Митя тряхнул головой:

- Диктуй…

Митя ни одного слова не оспорил. Все изложил, как диктовал Пантелей. Да еще в конце добавил: «Мамочка, мне так хорошо здесь, что две смены мог бы прожить в лагере!»

- Во ты дал! - весело одобрил Пантелей. - Так и надо. Незачем матери знать, что ты заскучал. Вот только не прочтет она все наоборот: раз про две смены заговорил, значит, маскирует, что и в одной худо?

Митя перечитал письмо и приписал: «Но ты на вторую смену путевку не покупай: я за одну отдохнуть успею».

Отдав письмо воспитательнице, Митя вернулся за стол, вырвал из тетради в клетку новый листок, широким и уверенным движением нарисовал на нем дугу.

- Что это будет? - поинтересовался Пантелей.

- У тебя - своя тайна, у меня - своя. Придет пора - открою…

Митя у середины дуги причертил несколько прямоугольничков, а за ними нарисовал маленькие деревца.

«Карта! - догадался Пантелей. - Бухта и наш лагерь!»

Не стал высказывать своей догадки, чтоб не спугнуть, продолжал молча наблюдать.

На карте появились горы, пирамидка, в которой Пантелей узнал условное обозначение вышки пограничников. Несколько длинных и поперечных штрихов - и по горам прошла электролиния.

- А для чего ты это составляешь?

- Да так. Все равно делать нечего!

- Ну да, так я и поверил, что твоя тайна - от нечего делать.

Митя повернул листок и беспечно сказал:

- Это я для памяти, если честно сказать… Буду в школе писать сочинение на тему «Как я провел лето», приложу для наглядности. Учительница похвалит. Пятерку поставит. Всему классу прочтет, как образец.

Чем больше говорил Митя, тем меньше Пантелей верил ему. Путал Митя: для памяти, для наглядности! Но Пантелей не разоблачал. Прикинулся, что верит, и даже помог нанести дорогу, что шла вдоль ущелья, в сторону электролинии, возможно, на перевал. Где-то за перевалом был хутор, в котором жили с семьями лесники. А за вторым перевалом - станица. Про хутор и станицу Пантелей лишь слыхал, бывать там не приходилось, и он посоветовал Мите пометить их приблизительно, а со временем уточнить.

Митя развеселился и этим больше насторожил Пантелея. Митя явно заметал следы к какой-то тайне. К какой же?

Пантелей всматривался в чертеж. Что больше всего интересует Митю? С какой целью можно использовать такую карту? Куда по ней выйдешь? Ничего определенного сказать нельзя было.

И вдруг родилось подозрение: «А что если и Митя задумал выследить и взять нарушителя границы? Не случайно у него на глазах он все далекое зарисовывает, а ближнее без внимания оставляет. Вроде бы без внимания. Это он меня от моря и береговой лини отвлекает, подальше от границы уводит - до нее, мол, дела нет. Нашел простофилю!»

Пантелей решил прощупать Митю:

- Ты про Большого Митрича и про Малого не забывай. И тропу, что вдоль моря, по-над обрывом пробирается, обозначь.

Митя небрежно поставил две закорючки и провел извилистую линию.

«Точно - о границе думает. Так ведь не заказано ему! Только очень уж он робкий и неловкий. Неуверенный какой-то. Возьмется за непосильное и провалит. Вдобавок и мне все испортит… И сразу не сообразишь, что предпринять, как быть? Одно пока ясно - сбивать Митю с толку нечестно. Пусть лучше уж действует, как умеет…»

Пока Пантелей рассуждал так, сзади подобрался Олег. Митя спрятал листок, Олег поднял палец, погрозил им:

- Вы что-то тут замыслили! Хороши друзья! Бокс им покажи, то да ее для них сделай, а они втайне договариваются, а тебя будто и нет!

- Да это я письмо пишу! - неудачно соврал Митя.

- Ты его уже сдал, - уличил Олег. - Свидетелей выставить?

- Да мы просто так, - стал Пантелей выручать Митю и сунул руку под стол, где Митя прятал карту. - Игру изобретаем… Можешь убедиться!

Митя отстранился:

- Нет!… Лучше ты ему про свое расскажи!

- Про что это «про свое»? - Пантелей такого не ожидал.- Про что, скажи, про что?

- Ага - про что? - Олег улыбался, будто застал их за чем-то нехорошим. - Выкладывайте по очереди, а можете и хором - как вам удобнее…

- Куда он убегал? Куда два раза ходил? - Митя под столом сложил листок и спрятал его в карман шортов. - Пусть вот про это расскажет!

- Ах, про это! Про это, значит! - Пантелей прижал руки к животу. - А может человек внезапно захворать? Ответь: может?

- Ах, живот у него заболел! - непривычно зло насмехался Митя. - А то я не понимаю, когда живот, а когда не живот! Маленький я!

Поведение Мити не оставляло сомнений: задумал важное, выдать себя опасается и теперь всеми силами отводит от себя внимание.

К счастью, самолюбие Олега взяло верх над любопытством:

- Ха!… Не сговорились, друзья, врете невпопад. Как вы со мной, так и я с вами: не будет бокса! Сами тренируйтесь, если хочется!… Я их учи, а они за моей спиной что-то прикидывают и еще дурачка из меня строят!

Олег отошел от стола. Пантелей и Митя отвернулись друг от друга.

Орионовна заметила, что ребята повздорили. Впрочем, не они одни ссорились: скученные на веранде, ребята быстро остывали к любому делу, нудились, злились друг на друга.