Николай Егоров - Операция Дозор

По правилам, Капа должна была покрутить пальцем у виска, однако она этого не сделала, и Пантелей, вспыхнув от стыда и злости, по-глупому показал Капе кулак. К счастью, она уже не смотрела на Пантелея.

Бастик Дзяк, пробиравшийся чуть в стороне от тропинки - он начинал свою военную игру, - видел, как Капа приложила цветы к волосам и как бросила их на землю. Он остановился и долгим взглядом посмотрел на Капу. Она спокойно встретила его взгляд, как бы поощрила: что ты хочешь сказать? Скажи - я слушаю.

- А ты кдасивая, Капа… Ты очень кдасивая…

Бастины щеки вспыхнули, и чудом казалось, что его тонкие светлые волосы, упавшие на лицо, не загорелись. Капа обрадовалась, подошла к Бастику, провела ладошкой по его щеке. Наверное, ладошка была прохладная. Пантелей отвернулся и снова пережил недавний стыд.

Как странно все в жизни устроено. Не хочешь грубить этому человеку, а грубишь ему даже больше, чем другим. Хотел бы не сторониться этого человека, а сторонишься. Да еще как! Подальше держишься… Хотел бы хорошим быть в глазах этого человека, а делаешь все наоборот - будто мечтаешь быть в глазах этого человека грубым и нахальным. И стараешься вовсю! Аж самому неприятно…

У тропинки сохранился старый, но крепкий еще пень. Санька Багров влез на него, повертелся, не зная, что отколоть. И вдруг нашелся: поднял одну руку вверх, другую отвел в сторону.

- Постовой на перекрестке!… Разрешите проехать? - застряла перед ним Ленка Яковлева.

Капа прошла мимо.

- Катись, Чемодан! - крикнул Санька и вскинул руки, изображая пальму. - Был бы я деревом…

Капа оглянулась, ее темные мохнатые глаза ожидающе остановились на Саньке.

- …Рос бы тут день и ночь. Лет триста! Чего бы только не повидал! Чего бы только не запомнил! - Санька задумался - исторические события не спешили выбраться из его памяти.

«Так что бы ты повидал и запомнил?» - спрашивали глаза Капы, а память Саньки и фантазия его забастовали.

Олег Забрускин замахнулся воображаемым топором:

- И срубили бы тебя, бессловесного, под корень!

Санька сделал вид, что не замечает насмешки, и повалился, как подрубленное дерево, - надо было довести игру до конца и выйти из нее.

Поступать, как Санька Багров поступает, Пантелей не мог - не тот у него характер. Но и смотреть на все это представление сил не было. И злился он на Саньку, на себя и даже на Капу. «Ну вас всех! - подумал он, и себя в виду имея. - Есть же дела поважнее!»

Пантелей отшвырнул хлыстик, которым сбивал верхушки ржавых колючек, и тихо пошел по боковой тропинке. Крадучись ступал он, чтоб не скатить с тропинки камешка, не качнуть ветки, не подмять ростка на пути. Продвигался, как следопыт, как отважный и расчетливый разведчик.

Огорчения и вправду скоро рассеялись, точно и не было их. Все заслонил собою лес. Лес - это не просто деревья, зверье, птицы, лес - это одно большое и мудрое существо. Лес тоже что-то чувствует, о чем-то размышляет. И если долго побыть с ним, то начнешь, понимать его, а он станет доверять тебе и расскажет, куда и почему бегут тропинки, отчего озабоченно молчат мшистые валуны, отчего хороводятся молодые сосенки, отчего позаброшенно жмется среди соседей можжевельник, отчего просторно стоит кряжистый, весь в наростах и дуплах древний дуб.

Этот лес свой. Он знает своих. А если подойдет к нему чужак, то камни и деревья сдвинутся перед ним, тропинки, причудливо пересекаясь, собьют его с пути. А если по следу чужака пойдут наши, то камни и деревья расступятся, тропинки выпрямятся стрелой и выведут наших наперерез чужаку…

- Дети, не удаляйтесь, чтоб я вас видела!… Дети!…

Это Орионовна. Она выбрала бугорок на сравнительно открытом месте, устроилась там - не собирается дальше идти и предупреждает, чтоб не разбегались.

Девчонки бродили поблизости, а мальчишки бегали в поисках необычного. Бастик Дзяк наткнулся на плоский стоящий торчмя валун, скрылся за ним, как за щитом, выставил большой сук:

- Пацаны! Я с пулеметом залег, я пдикдываю наших! Атакуйте меня!!!

Санька и Олег бросились в атаку. Бастик строчил, кричал, что умрет, но не сдастся. А когда Санька и Олег подошли близко, он потребовал, чтобы они спрятались от шквального огня. Они тоже залегли и, вскидываясь на миг, метали в пулеметчика шишки. Бастик не жаловался - в бою, как в бою!

Получив приказ на отход, Бастик переменил позицию, а Санька с Олегом разошлись в стороны - решили окружить пулеметчика с флангов. Команды подавались в полный голос, и в лесу шум стоял, точно не тройка мальчишек, а три роты сражаются…

Шестой отряд продвигался параллельным курсом, и вожатые, Валерий Васильевич и Валерия Васильевна, оказались рядом. Сколько говорят, а никак не наговорятся. Откуда у них слова берутся?

Пантелей вырабатывал неслышный шаг и развивал свою наблюдательность. Пройдет метров пять, остановится, обшарит взором деревья и камни: кто и когда мог сломать ветку? откуда и почему, скатился на тропу этот обломок песчаника? чья шерстинка застряла в растрескавшейся коре?

Тренируясь, Пантелей не забывал маскироваться. Внешне он представлялся этаким рассеянным курортником, который разглядывает все и ничего. Это делалось для Мити, который прилип-таки к Пантелею и перебирал тропинки: то чуть вперед уходил, то чуть, отставал. Бывало, возвращался к валуну, что незаметнее, к дереву, что повиднее: запоминает их, что ли? Для своей тайны старается или стремится проникнуть в мою тайну? А чего бы он так часто с вопросами приставал: «Эта тропа так и идет все вверх и вверх? А дорогу на хутор она пересечет? А к заставе не свернет? К электролинии вывести может?». Только ли местность изучает? Да, местность он изучает основательно, но и не менее основательно выведывает мой замысел. Значит, надо отвечать ему и дальше прикидываться, что значения этим вопросам и ответам не придаешь. Просто гуляешь, просто любуешься лесом и ни до чего больше дела у тебя нет.

Митя хотел сориентироваться, и Пантелей помогал ему, показывая, где север, а где юг, где запад, а где восток. И крутясь вокруг своей оси, засек Олега. Тот перебежал от дерева к дереву, притаился за стволом. Потрогал кору, закинул голову, уставился на листву, чуть ли не пересчитал ее - артист!

Пантелей не стал уличать его, даже не подал виду, что обнаружил слежку. Смотри, мол, смотри - много ли увидишь?

Исключительно бдителен был и Митя - ни разу бумажку не достал, ни штришка не нанес. На память надеется. Высмотрит, что надо, а позже, когда останется один, дополнит свою карту.

А Олег думает, что Пантелей и Митя вправду заодно. Пусть думает!

Они разом наткнулись на каменную преграду. Она пролегла по некрутому склону, поперек тропинок. Не разберешь сходу: выперла ли из земли складка, сложил ли кто теперь уже полуразрушенную стену? Камни почернели, местами заросли травой и даже молодыми деревцами.