Степан Злобин - Пропавшие без вести ч. 1

Вдруг лес оборвался. Далее на горбатом холме стлалось неубранное хлебное поле, пересеченное широкой глинистой полосой дороги. Навстречу неслись фашистские истребители, явно снижаясь к холму. Боец впереди Ивана продолжал шагать с прежней машинальностью.

«Где же он будет маскироваться? — подумал Иван о своем незнакомом попутчике. — Ведь впереди открытое поле...»

— Эй, товарищ! Боец! — крикнул он.

Нескладный, огромного роста спутник его обернулся. Это был старый, весь в морщинах, давно не бритый красноармеец.

— Истребители, дядя, видишь? Куда же тебя несет? Убьют ни за грош!.. Садись-ка под кустик, покурим.

Старик повернул назад.

— Ну что же, давай покурим. Табак-то есть? — спросил он.

Иван подал кисет.

— Закуривай, я хоть портянки переверну... Ноги песни поют!

— И я тоже, пожалуй, прежде переобуюсь.

Методично и положительно, делая важное солдатское дело, оба заново завернули портянки, предварительно протерев уголком между влажными пальцами, и, лишь натянув сапоги, оба с наслаждением закурили...

— Вот видишь, ты и ошибся, товарищ старший сержант, фашисты-то не сюда полетели, — сказал старик.

— Все равно, отец, пора уже переобуться и закурить,— отозвался Иван. — Кто его знает, сколько еще впереди дороги...

Тот не ответил.

Оба полулежали под красным кустом бересклета, на желтой траве, пуская дымок и опершись на один локоть. Слегка пригревало солнце. Иван освободил голову от каски, позволяя ветру шевелить свои мягкие волосы над высоким лбом.

— Хочешь хлеба? — спросил он, вспомнив, что сунул за пазуху остаток того, что дал ему повар за завтраком.

Он разломил кусок пополам и поделился с бойцом.

Тощий и смуглый, со впалыми щеками, седой красноармеец взял хлеб и задумчиво ел, глядя куда-то мимо Ивана, медленно двигая щетинистой челюстью.

— А где же твоя винтовка, отец? — спросил вдруг Иван. — Как тебя звать-то?

— Логин, — мрачно сказал боец.

— Эх, Логин ты, Логин! Как же так ты винтовку свою потерял?!

— Виноват, товарищ старший сержант! — серьезно признал Логин.

— А еще старик! — укоряюще продолжал Иван. — Небось и в гражданскую воевал, и в первую мировую? Верно ведь?

— Воевал, — ответил тот нехотя.

— Как же ты так растерялся, а? Эх, Логин ты, Логин! — пристыдил Иван. Он отдохнул, закусил, покурил, и молодая бодрость тянула его к подтруниванию и шутке.

Но вдруг он умолк. С неба навис рев моторов.

— Опять налетели, гады! — воскликнул Иван. — Эх, сколько накрошат народу — беда! Ведь целая армия по дороге течет... Вот несчастье, батя!

Штурмовики бесчинствовали над дорогой, наводя там тревогу и панику, расстреливая людей и машины! Пули свистнули и над опушкой.

— Давай-ка, отец, лощинкой пройдем, — предложил Иван. — Кустами-то безопаснее...

Они спустились по тропке и теперь шли вдвоем, как охотники по лесу, незаметно уйдя под глубокую кручу, заросшую древними стволами, кустарником и проволглую вековой студеной влагой ключей.

Наверху по краю лощины, должно быть по пешеходной тропке, проезжали мотоциклисты.

— Немцы! — шепнул Логин.

Иван побледнел от волнения, вскинул было винтовку, но старик предостерегающе положил ладонь на ее ствол.

— У них пулеметы на мотоциклах! — хрипло сказал он.

Они затаились в кустах, осторожно выглядывая, пока весь отряд в десяток машин прокатил над ними.

— А, скажем, они бы сами заметили нас да стали стреливать? — снова начал повеселевший Иван. — Я бы перестрелку. А ты что? Руки поднял бы?

— Я бы тоже вел перестрелку. «ТТ» при мне, — пояснил Логин.

— Пистолет? Откуда же он у тебя?

— Командира убили — я взял. Не пропадать ему, верно?

— Верно-то верно, а не по званию он тебе, — сказал Иван. — И не к лицу. Какой из тебя командир? Шинель не по росту, как все равно украл, каска сидит на тебе как котел...

— И что ты меня донимаешь, старший! — раздраженно сказал Логин.

— Командир отделения тебя не так еще донимал бы! Да ты, отец, не обижайся. Я вижу, что ты человек хороший... Вот выйдем к своим...

Иван не закончил фразы.

Молодой рыжеголовый боец-богатырь, без каски и без пилотки, со светлыми голубыми глазами, будто вырос из-под куста.

— Видали, ребята, фашисты-то поверху покатили? — сказал он шепотом, словно мотоциклисты могли и сейчас еще услыхать его.

— И ты видал? — вопросом же отозвался Иван.

— Ездят, сукины дети! — продолжал боец. — Нехорошо одному-то их встретить! Ты, старший сержант, дозволь уж мне с вами. А то вы бойцов растеряли...

— А ты командиров своих растерял? — спросил Иван.

— А я командиров, — просто согласился красноармеец.

— Как же ты командиров-то растерял? — усмехнулся угрюмый старик.

— А так же! — живо пояснил рыжий. — Как танки пошли — кто куды! Лежу в окопе один. А он смурыжит поверху, землей-то всего засыпал, чуть что не по горбу меня трет, а достать меня все же не смог. И дальше пошел, даже не глянул... Ведь бывает, братцы, лягушку задавишь нечайно в траве — и то поглядишь, пожалеешь: мол, эк тебя черт подвернул, пучеглазую, под сапог! А он дальше пошел без оглядки... Эх, думаю, мне бы бутылку сейчас!.. Дак что бы вы, братцы, думали? Гляжу — вот рытый след от гусеницы остался, а вот две бутылки целехонькие рядом...

— Кинул? — спросил Иван, уже в полной уверенности, что этот малый не мог сплоховать.

— Еще бы! Он соседний окоп навалился смурыжить да боком, сволочь, и топчет и топчет людей. Стоны, крик... Так мне сердце рвануло... Схватил я бутылку, вбежки к нему выбежал, да как дам, да как дам одну за другой об него...

— А дальше? — спросил Иван. Он даже остановился от радостного волнения за товарища.

— Чего же дальше! Обомлел я и сам, как огнем-то его обдало, да назад в окоп! Вот страху-то где набрался! Как заяц трясусь, думаю — тут уж теперь мне и крышка. А он ничего, не лезет. Помаленьку я выглянул. Смотрю — он далеко уже бежит. Бежит и горит, бежит и горит... Так с огнем и убег...

— Он же сгорел! — убежденно воскликнул Иван.

— Не-е, — рыжий тряхнул головой, — он убег, испугался!

— Да ты видел, когда он потух? — спросил Логин.

— До того ли! Я тоже во как напугался! Он — туды, я — сюды... Ремешок-то лопнул, и каска упала, так я побоялся поднять!

— Ты же сжег его, как тебя звать-то? — спросил Логин.

— Дмитрием звать.

— Ты же, Дмитрий, его пожег, он сгорел!

Рыжий зло усмехнулся:

— Ну, а сгорел — туды и дорога, дьяволу! Людей, как лягушек... Тьфу!

Они долго шли молча, вышли из лощины снова на дорогу, по которой по-прежнему все катили машины, брели пехотинцы.

Время клонилось уже к закату.

— Хорошо быть таким, как ты, Митя! — задумчиво сказал Логин. — Танк сжег — и сам не знаешь того. Простота!

Но рыжему послышалось что-то обидное в этих словах старика.