Степан Злобин - Пропавшие без вести 2

Бурнин смотрел на него ошалело. Он собирался просто уйти в побег, уйти с испытанным другом, с Сережкой, которого полюбил, с которым готовился и которому верил. Он был готов включить в группу и этого капитана. Но о массовом броске на прорыв, о связях лагеря с партизанами он просто не думал... Не авантюра ли это? Люди погибнут напрасно...

Анатолий молчал.

— Что же вы? Не согласны? — спросил капитан в нетерпении...

— Трудно решать, — возразил Бурнин. — Ведь голые руки. Лопаты да ломы — вот все и оружие... А тут пулеметы и автоматы... При неудаче весь лагерь ведь будет расстрелян... Ведь люди!..

— В нашей команде есть пять гранат, — сказал капитан. — Конечно, не много, но если их экономно расходовать... Одну — по главным воротам, две — в ближние пулеметные вышки, две — на прикрытие... А может быть, в лазарете найдется оружие?

— M-м... да! — произнес Анатолий. — Неожиданно это. Мы с другом завтра собрались в побег... Ваш план, конечно, все дело меняет.

Капитан хотел что-то еще ответить, но в это время раздались свистки полицейских — отбой. После свистков уже всякое движение прекращалось. Обращать на себя внимание было опасно.

— Завтра после работы ответ. Меня зовут Павел. Пока.

Бурнин едва ответил согласным кивком головы, как его собеседник исчез в толпе людей, торопливо расходившихся по баракам...

Анатолий тотчас же, как легли спать, сообщил о своем разговоре Сережке.

— Вот это да, товарищ майор! Вот это порядок! — восторженно зашептал Сергей. — Не просто вдвоем к партизанам, а целым лагерем. Здорово, а!

Прошло минут десять, и снова Сергей повторил:

— Это здорово!

— Спи ты, черт, не болтай! — останавливал друга Бурнин.

Но сам он тоже не мог спать спокойно. Бурнин мучился сомнениями. С одной стороны, на нем лежал долг старшего командира — принять участие в руководстве боевой операцией бойцов Красной Армии. С другой стороны, все оружие — пять гранат, ломы, лопаты да кирпичи... Даже если удастся снять два пулемета с вышек... Нет, два пулемета — это уже кое-что... И партизаны, конечно, будут с оружием... Значит...

Но Анатолий не мог прийти к выводу.

С утра увидать Сашку-шофера или варакинского Кузьмича подкараулить у кухни Анатолию не удалось. До работы продолжить какой-нибудь разговор с кем бы то ни было не осталось времени. А на работе в тот день все опрокинулось.

При перекурке солдат-конвоир добродушно окликнул Анатолия:

— Эй, шумахер! — Он предложил сигаретку и сообщил: — Nach Deutschland! Unser Komando alles nach Deutschland!1 Ту-ту-у! — радостно пояснял солдат, изображая гудок паровоза, полагая, что пленные тоже должны радоваться. — Und ich zusammen... Ту-ту-у! Nach Deutschland! Zwei Wochen zu Hause!2 — показывал он два пальца, счастливый своей солдатской удачей.

— Хаст ду фрау унд киндер?3 — как ни в чем не бывало спросил Бурнин.

— Ja, ich habe. Schone Frau und zwei Kinder4, — охотно болтал немец.

— Гут! — воскликнул Бурнин с сочувствием. — Унд вирст ду мит унс цузамменфарен?

— Ja! Ja! Zusammen.

— Морген?

— Ja, morgen, nachmittag5, — радостно подтвердил солдат.

«Всё опрокинулось! Скрыться пока в лазарете? Удержаться там?» — мелькнула мысль у Бурнина. Но это значило оторваться от Сергея, которого в таком случае завтра отправят в Германию... Не годится!

----------------------------------------------------------------------

1 В Германию. Вся наша команда в Германию!

2 И я вместе с вами в Германию! Две недели дома!

3 У тебя есть жена, дети?

4 Да! Красивая жена и двое детей.

5 Значит, ты с нами едешь?

— Да, с вами

— Завтра?

— Завтра, после обеда.

Конец работы приближался мучительно медленно. Путь в лагерь невероятно затянулся. Если бы могли, Анатолий с Сергеем пустились бы с работы бегом. Ведь на их обязанности лежало теперь передать в лазарет все, что было сказано капитаном из железнодорожной команды.

Переводчик, которому Бурнин несколько раз в течение дня пожаловался на боль в животе, сразу направил Бурнина в лазарет.

По знакомой лестнице поднимаясь на третий этаж, Анатолий встретился с Волжаком.

— Анатолий Корнилыч! Мишу-то ведь в Германию увезли, вы слыхали?! — горестно воскликнул Волжак.

— Увезли?! Когда же? — поразился Бурнин.

— Да утром вчера. Трех врачей, — пояснил Кузьмич.

— Вот тебе на! Даже не попрощались!.. Эх, Миша! — воскликнул Бурнин. Он был так огорошен внезапностью этого сообщения, что повернул было по лестнице вниз, позабыв обо всем прочем. Только пройдя с Волжаком три-четыре ступеньки вниз, он спохватился, что должен немедленно увидать Баграмова.

Увидев озабоченного, встревоженного Анатолия, Баграмов развел руками.

— Да, вот так неожиданно получилось, Анатолий Корнилыч! Вызвали — и на этап! — сказал он, имея в виду отправку Варакина.

Бурнин перебил:

— Нашу команду завтра после обеда тоже угонят в Германию, Емельян Иваныч. А тут намечается очень серьезное дело. Через неделю, а может быть, раньше на лагерь нападут партизаны. Свяжитесь сегодня или завтра с «вагон-командой», там человек есть...

— Анатолий Корнилыч, но я ведь вас могу немедленно уложить в лазарет. Среди врачей есть надежные люди,— охваченный волнением, сказал Емельян.

— Не могу оставить товарища. Друг у меня в команде,— возразил Анатолий.

— Я пошлю санитара и фельдшера за вашим другом. Всех-то, конечно, не могут врачи избавить от этой отправки. Досадно же, черт, когда до такого дела осталось несколько дней! Как же можно уехать так просто, как будто мы скот, который увозят...

— Не беспокойтесь, — сказал Анатолий, благодарно сжав руку Баграмова. — У меня к вам только одна просьба: пару бинтов, йод, марганцовку... ну что там еще может быть нужно... — Анатолий смешался, не решаясь вымолвить вслух слово «побег», может быть даже из суеверия, как охотник не любит заранее говорить, что идет на зверя.

— Ах, вот что! Я мигом! — еще более взволновался Баграмов.

Он побежал куда-то по коридору. Бурнин его ждал в нетерпеливом волнении. И только минут через двадцать Баграмов вынес ему крохотный сверток дорожной аптечки.

— Как же с ним связаться в «вагон-команде»? — переспросил Емельян.

— Я увижу его сейчас и скажу. Он свяжется с вами сам, когда все будет ясно. Пароль: «Меня прислал Анатолий». Отзыв: «Ну как он, здоров?» Пожалуй, так будет лучше,— сказал Бурнин. — Ведь вы придете — он вас не знает, а вас я ему назову...

Возвращаясь в рабочий лагерь, Бурнин застал свой барак на необычном для последнего времени вечернем построении и вынужден был просить разрешения стать в строй.

Только то, что он не ушел самовольно, а отпросился у переводчика в лазарет, избавило его от побоев.

Полиция вместе с немцами производила поименную перекличку всего населения их барака. Им еще не объявили, что это значит, но Анатолий, как и многие, понял, что идет проверка списка для транспорта.