Энтон Майрер - Однажды орел…

– Ха! Это очень хорошо сказано, - рассмеялся Макконнэдин. К нему вернулось игривое, грубовато-добродушное настроение. - Вы, военные, просто несносные алармисты. Чтобы правильно решать разные проблемы, надо тщательно изучить все ее аспекты, а потом уж соответственно и действовать. Японцы далеки от войны с нами настолько же, насколько они далеки от полета на Луну. И главное, они не располагают силами, которыми могли бы помериться с такой державой, как Соединенные Штаты…

– Ничего подобного, располагают, - неожиданно вмешался Дэмон. - И вы один из тех, кто обеспечивает их этими силами.

Наступило напряженное молчание. Ласло, поджав губы, словно намереваясь свистнуть, смотрел на море. Покрасневший Макконнэдин, уперев руки в бедра, нерешительно смотрел на Дэмона. Генерал, бросив на него мимолетный взгляд, отвернулся и начал сосредоточенно изучать позицию своих шаров. Дэмон загасил дымящуюся сигарету о подошву ботинка и нервно раскатал окурок пальцами. Черт возьми, вот уже двадцать лет, попадая в такие компании, он вел себя осмотрительно и благоразумно, не высказывал прямых возражений, относился к подобным людям почтительно. Неужели уже двадцать лет? А теперь вот, неожиданно, он не выдержал, сорвался. Ну и черт с ними! Хоть один раз в жизни он скажет им то, что думает; и пусть щепки летят во все стороны. Обескураженный наступившим неловким молчанием, в котором ясно слышались негромкие голоса сидевших на террасе Хелины и Томми, Дэмон повернулся и решительно направился к своему шару.

– Ну что ж, Сэм, - сказал ему вдогонку Макконнэдин, - давайте поговорим более конкретно. Вы утверждаете, что мы будем воевать с Японией. Правильно? - Дэмон остановился и утвердительно кивнул. - О'кей. Предположим, что вы правы. Просто предположим. Когда же, по-вашему, это будет?

Дэмон помолчал немного. Генерал Колдуэлл смотрел на него выжидательно, его красивое лицо ничего не выражало.

– Скоро, - ответил Дэмон. - Намного скорее, чем все мы думаем.

– Но все-таки хотя бы приблизительно?

– Через три недели, - быстро ответил Дэмон и подумал про себя: «Они подождут, пока будет ясно, возьмут ли немцы Москву и сможет ли Роммель сдержать новое контрнаступление англичан на Тобрук и Бенгази». - Через шесть недель самое большее, - добавил он.

– А каково ваше мнение, Джордж? Колдуэлл поджал губы и прищурился.

– Я бы сказал, что Сэм несколько пессимистичен. По-моему, месяца через три - шесть. А может быть, даже и восемь.

– О, тогда это дело будущего, - заметил Макконнэдин, кивнув головой. - В таком, например, деле, как самостоятельное управление делами фирмы, шесть или восемь месяцев - это большой срок, за который многое может измениться. Так или иначе, но я совершенно не заинтересован в войне, пусть даже через шесть месяцев. - Он отпил из бокала и поставил его обратно на филигранный металлический столик у кромки газона. - Я никогда не был ни в Европе, ни в Китае, ни где-либо еще. Я все время находился в Штатах и занимался бизнесом. - Его глаза возбужденно сверкали. - Вам легко говорить, вы всегда обеспечены. Вам не пришлось помучиться тогда, в тридцать первом, а я напрягал все силы, чтобы не пойти ко дну, чтобы удержать над водой хотя бы голову. Вам никогда не приходилось быть в таком положении, когда нужно платить, а в кассе пусто, когда весь ваш дом, даже чердак, заложен, когда вас атакуют пятьдесят кредиторов… Из какой-то паршивой, развалившейся мастерской в Окленде я создал огромную фирму «Бэй сити кар энд фаундри», в которой работают теперь четыре тысячи двести человек, у меня четыре завода и флотилия из шести судов… И единственное, в чем я теперь заинтересован, это получить прибыль от своих капиталовложений. Получить как можно скорей, теперь же, без промедления. Понимаете, о чем я говорю?

– Кто-то должен побеспокоиться об этом, - заметил Ласло. - А ведь кроме вас, Берт, кто же побеспокоится?

– Правильно, - улыбнулся Макконнэдин. Он уловил насмешливую нотку, но предпочел не показывать этого, наклонился и произвел очередной удар - хороший удар: его шар прошел двое ворот, отбросил шар генерала на три фута назад от шара Ласло и остановился на отличной позиции. Дэмон наблюдал за Макконнэдином со смешанным чувством восхищения и презрения. Уж очень он уверен в себе. Даже слишком! Он был уверен в том, что считал для себя ясным, но понимал фактически очень мало, разбирался во всем плохо. И это ужасно. Был момент, когда Дэмону, стоявшему на этом широком, безупречно ухоженном зеленом газоне, под неизменно жарким калифорнийским солнцем, хотелось схватить этого промышленника за волосы и протащить его по бесконечным просторам Тихого океана и багровым холмам Шаньси в разваливающийся каменный дом, в котором люди - пусть даже такие, как он и Макконнэдин - умирают от гангрены, потому что не имеют необходимых медикаментов и хирургических инструментов, протащить по пустыням и затерявшимся в глубине страны деревенькам, в которых без разбору берут заложников - даже таких, как он и Макконнэдин - и сотнями расстреливают их из «шпандау» и «шмайссеров»; протащить еще дальше, в страну крутых черепичных крыш и маленьких дымовых труб, где в дымящихся руинах под аккомпанемент гула удаляющихся бомбардировщиков стонут и плачут дети…

Однако желание сделать все это быстро прошло. Дэмон уже сказал, что хотел. Сказал достаточно. Снова подошла его очередь. Ему надо ударить так, чтобы пройти вперед самому и улучшить позицию шара своего партнера. Надо ударить так, чтобы его шар прошел ворота и еще футов тридцать, чтобы догнать шар Макконнэдина одним ударом. В этом единственный шанс не проиграть. Дэмон сделал медленный глубокий вдох, нагнулся и сосредоточил все свое внимание на шаре с синими полосками.

Удобно устроившись в мягком шезлонге, рассеянно улыбаясь праздной болтовне Хелины, Томми прислушивалась к спору на крокетной «площадке со все возраставшим раздражением. С тех пор как Сэм возвратился из Китая, он все время был вот таким, большей частью молчаливым и сдержанным, но потом ни с того ни с сего вдруг мог сказать что-нибудь такое, что приводило всех в бешенство. Он вел себя так, будто на его совести было убийство, и помимо его воли это обстоятельство нет-нет да и вырывалось наружу и создавало для всех неприятную и напряженную атмосферу. Просто возмутительно! Бывали моменты, когда она хотела крикнуть, урезонить его, даже спуститься на площадку, чтобы прекратить этот разговор, но потом отказывалась от этой мысли. Если Берт выиграет игру, у него будет хорошее настроение; а если проиграет, то она, вероятно, сможет развеселить его во время завтрака и этим несколько сгладить неприятную, напряженную атмосферу. Но если Сэм считает, что люди должны спокойно выслушивать его бесконечные язвительные замечания…