Энтон Майрер - Однажды орел…

– …Я хочу сказать, они совершенно невыносимы, - не умолкал глубокий, грудной голос Хелины Макконнэдин, - все эти здешние коренные семьи, такие как Керни или Макаллистеры… А вы посмотрели бы, как она важничает, с каким пренебрежительным высокомерием относится ко всем, просто ужас! Она, видите ли, захотела узнать, не имею ли я желание помочь ей в работе! Вы понимаете? Помочь ей в работе, в этом только что организованном голден-гейтском совете по исполнительским видам искусства! Этим она хотела узнать, конечно, не желаю ли я дать ей чек на тысячу долларов…

Соглашаясь с Ходящей кивком головы и вполголоса поддакивая ей, Томми наблюдала, как Сэм со свойственной ему легкой грацией и невозмутимой сосредоточенностью нагнулся к своему шару. На террасу выбежала младшая дочь Макконнэдинов Дженнис и о чем-то возбужденно закричала. Берт, все еще раздраженный разговором с Дэмоном, сердито окликнул ее и сказал, чтобы она не вопила; Дэмон же, сосредоточив все свое внимание на ударе, ничего этого не слышал. Он тщательно прицелился и ударил молотком. Шар прошел через ворота и, покатившись по слегка изогнутой траектории, стукнулся о желтый шар и сместил его с выгодной позиции.

– Чертовское везение! - воскликнул Макконнэдин. - Просто поразительно, как везет…

Дэмон улыбнулся, вытер ладонь о брюки. Раздраженная Томми посмотрела на отца. Но генерал, казалось, потерял какой бы то ни было интерес к игре; он удивленно уставился на Дженнис, которая в этот момент говорила:

– Воплю я или не воплю, это неважно, важно, что это правда: они сбрасывают бомбы!…

Томми со страхом повернулась к девочке.

– Дочурка, - обратилась к ней Хелина, - с этими нервными военными так шутить нельзя, ты же знаешь, что они могут принять все за чистую правду.

– Мама, - взволнованно воскликнула девочка, - это вовсе не шутка, я говорю правду!

Томми настороженно выпрямилась. Генерал подбежал к террасе, поднялся на нее, перешагивая через две ступеньки, за ним вплотную следовал Сэм. Их лица были спокойны, но спокойны необычно - они выглядели как бы посуровевшими. Встретившись взглядом с Томми, они сразу же отвели глаза в сторону. У больших стеклянных дверей, ведущих в гостиную, комкая в руках полотенце, стояла темнокожая служанка Маргрит и настойчиво повторяла:

– Послушайте, послушайте же кто-нибудь, что там говорят…

Томми, не помня себя, вскочила. Резвившиеся у трамплина дети удивленно уставились на взрослых. Хелина взглянула на Томми и с забавным возмущением спросила:

– Что происходит со всеми? Все с ума сошли, что ли? Ничего не ответив, Томми бросила на нее полный испуга взгляд, почти бегом пересекла террасу и вошла в длинную прохладную гостиную, со стоявшими у стены двумя сдвинутыми вместе роялями, с огромными встроенными книжными шкафами, заставленными куколками и статуэтками из китайского фарфора, с ярко-оранжевыми секционными кушетками вокруг итальянского мраморного кофейного столика. В гостиной Томми торопливо подошла к столпившейся вокруг радиоприемника группе людей. Радиостанция передавала невинную танцевальную музыку, девушка глубоким контральто пела: «…Так горячи твои объятия, но это только летний сон…» Радиостанция продолжала передавать эту мелодичную музыку, а собравшиеся у приемника люди стояли и вопросительно смотрели друг на друга, в то время как с террасы к ним подходили другие. Дженнис недоверчиво, как бы оправдываясь, твердила:

– Ну как же так, он ведь только что говорил об этих бомбах… О том, что сбросили бомбы на Пирл-Харбор.

Берт Макконнэдин наклонился к приемнику и переключил его на другую станцию. Все услышали хорошо знакомый голос комментатора, который всегда говорил четко и авторитетно. Теперь же его голос был несколько напряженным и не совсем уверенным. Прислушиваясь к его словам, Томми помимо воли сжимала кулаки так, что ногти впивались в ладони. Комментатор передавал ужасные новости. Он повторил их несколько раз, после чего и эта станция начала передавать музыку.

– Что же они там делали? - возмутился Берт Макконнэдин. - Выходит, что там никто ничего не охранял? За каким же чертом они все там находятся?…

Томми почувствовала страшную слабость, у нее потемнело в глазах, закружилась голова, как будто она отравилась недоброкачественной пищей. Снова война. В ее жизнь опять вторгается ужасное событие, и не только в ее жизнь: война пересечет жизненный путь всех близких ей людей. Бросив взгляд на ярко освещенную площадку у бассейна, Томми увидела, как Пегги, весело болтая с мальчиком, улыбаясь ему, вытирает полотенцем волосы, взбивает их изящными наклонами головы. «Донни, - вдруг подумала Томми, и ее сердце внезапно кольнула острая боль. - О боже, Донни…»

– Вот сволочи! - раздраженно воскликнул Макконнэдин. - Эти маленькие желтые обезьянки, они же, черт возьми, косоглазые, не способны даже смотреть-то прямо! - Он обвел всех удивленным взглядом, его покрасневшее лицо выражало нескрываемый гнев. - И, что самое интересное, они ведь улизнули! Куда же там смотрел наш флот? Они что, не знают своих обязанностей, что ли? Наверное, как всегда, пьянствовали и спали с…

– Какой смысл сваливать все на флот? - резко перебил его Колдуэлл. Лицо генерала было сейчас таким, каким оно бывает, когда он очень сердится, но старается не показать этого. - Все мы виноваты в этом…

– Разумеется, в этом кто-то виноват!

– Берт! - попыталась остановить его Хелина, но он лишь раздраженно покачал головой и продолжал:

– Господи! Да если что-нибудь подобное произойдет на заводе, то за это кто-то должен будет отвечать и расплачиваться, уверяю вас!

– Если вас беспокоит именно это, то не сомневайтесь, с плеч полетит много голов, - сердито заметил генерал.

– А вас что, это не беспокоит? Полагаю, вас это тоже должно беспокоить… Господи! Да ведь вы даже говорили об этом! - воскликнул он, показывая на Сэма. - Вы знали, что они должны напасть, все вы, военные! Почему же, черт возьми, вы ничего не предприняли, никаких мер, чтобы предотвратить это? Ведь вы же знали?

– А мы заботились о том, чтобы вы получили прибыль от ваших капиталовложений, мистер Макконнэдин, - раздался голос Дэмона. Он трясся от гнева, его лицо было ужасно. Томми никогда еще не видела мужа таким, и это испугало ее. - Теперь же, без промедления…

Ошеломленный гневным тоном Дэмона, ожесточенным, угрожающим выражением его лица, Макконнэдин пробормотал:

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что сказал.

– Хорошо, хорошо, - вмешался примирительным тоном Джордж Колдуэлл. Он улыбнулся зятю печальной, усталой улыбкой. - Нам надо ехать, Сэм.

– Слушаюсь, сэр.

– О, это ужасно, неужели вы покидаете нас? - спросила Хелина.