Энтон Майрер - Однажды орел…

– Вы хотите сказать, англичане в высшей степени довольны тем, что мы делаем то, чего они от нас хотят.

– В какой-то мере, видимо, так, - рассмеялся Мессенджейл. - Но у них все-таки есть несколько исключительно способных штабных офицеров. И уж, конечно, они прошли суровую школу.

– Начальник штаба армии, кажется, не слишком обрадован итогами?

– Да, пожалуй. Он предлагал иной вариант. Собственно, несколько иных вариантов.

Все сидящие за столом смотрели на Мессенджейла настороженно, почти с благоговейным трепетом. Ему было очень приятно бросать вскользь неясные замечания относительно политики на высшем уровне, конфликтов и решений, о которых большинство американцев не имело ни малейшего представления. Впрочем, старина Колдуэлл знал многое. Выражение его лица оставалось как бы безразличным, но в глазах светилась едва уловимая насмешка. В сухопутных войсках всегда знают больше, чем ты предполагаешь. В армии исстари существует тайная система информации.

– Но у нашего начальника штаба изумительное чувство коллективизма, - продолжал Мессенджейл. - Он всегда твердо держится принятого решения, каково бы оно ни было.

– О, Кот, вы такой дипломат! - поддразнила его Томми.

– Правда? Послушали бы вы меня в Айн-Крорфа, - серьезно сообщил Мессенджейл. - На мою долю выпало представлять местным жителям Баса Бэррона во всем его воинственном великолепии. Бас родом из Алабамы, точнее, из Южной Алабамы, и туземцы, хватаясь за рукоятки своих кривых сабель, начали высказывать некоторые возражения. Чем дальше, тем хуже. Вы, генерал, знаете, насколько деликатны дела подобного рода; и мне уже мерещилось, как вся марокканская экспедиция сгинет в сатанинском пламени и блеске мечей. В конце концов я простер руки и воскликнул на самом безукоризненном французском: «Джентльмены, вам нечего бояться! В лице генерала Бэррона я привез вам брата по крови. Пусть его кожа бела, зато его сердце, джентльмены, так же черно, как ваше!»

Колдуэлл и женщины засмеялись тем вежливым, обаятельным смехом, каким смеются, когда высокопоставленная персона скажет что-нибудь - хорошее, плохое или даже не имеющее никакого смысла. Молодой Дэмон, однако, не смеялся; он изучал Мессенджейла спокойным, явно не восхищенным взглядом. С легким раздражением Мессенджейл спросил:

– Где находится ваша часть, Дональд?

– Максуэлл, сэр.

– А какая у вас специальность?

– Бомбардировщики бэ-семнадцать, сэр. Стрелок хвостового орудия.

– Ясно. Скоро отправитесь в восьмую?

Юноша побледнел, его лицо сделалось враждебным.

– Не знаю, сэр.

Мессенджейл непринужденно рассмеялся.

– Молодчина. Из него получится отменный солдат, - обратился он к Колдуэллу.

– Я уверен в этом, - ответил генерал несколько натянутым тоном.

Мессенджейл бросил беглый взгляд на Томми: в ее обращенных к сыну глазах он увидел гнев. Перехватив взгляд Мессенджейла, Томми потупила голову и начала нервно разглаживать на колене перчатку. «Она боится, - подумал Мессенджейл. - Она вне себя от страха». Импульсивная, отчаянная Томми Дэмон…

Он вспомнил день, когда младший Дэмон поступил на военную службу. Тогда, осенью, они встретились на приеме в военном министерстве. Томми сопровождала своего отца, который с кем-то разговаривал в тот момент, и людской круговорот оттеснит их в угол.

– Как дела? - беспечно спросил он у Томми.

– Дела?… Дела ужасны, - ответила она. Мессенджейла поразила ее яростная экзальтация. - Настолько ужасны, насколько это вообще возможно… - Кажется, в тот день или днем раньше - Томми и сама-то толком не знала - Донни бросил Принстонский университет и записался добровольцем в ВВС. - После того как он дал мне обещание, - тихонько всхлипывала она, - торжественное обещание… - Глаза ее лихорадочно блестели, губы дрожали. Мессенджейл смотрел на нее, испытывая странное смешанное чувство радости и жалости.

– Но разве вы не гордитесь им?

– Нет, я нисколько не горжусь и не разделяю этого глупого идиотского восторга! - Она окинула комнату злым взглядом. Мессенджейл понял, что она вот-вот разрыдается. В его игривом любопытстве появился оттенок осторожности, ибо он знал, что Томми может впасть в безудержную ярость, начнется один из так называемых «взрывов Томми», что было бы крайне неприятно.

– Возможно, это не так уж и плохо, - заметил он.

Томми бросила на него такой взгляд, словно он только что обвинил ее в трусости.

– О боже! - возбужденно воскликнула она. - Что вы знаете? Что, черт возьми, вы об этом знаете? Штаб!… - с издевкой произнесла она, и Мессенджейл понял, что рюмка виски, которую она крепко держала в руке, уже не первая сегодня.

– Все вы не что иное, как кучка льстивых, ломающих комедию шутов в расшитых золотом мундирах… Это он толкнул мальчика на этот шаг, я знаю, я уверена!…

– Кто? - поинтересовался Мессенджейл.

– А кто же, по-вашему? Это он свернул его с пути истинного. Во всем виновата эта божественная сила личного примера… Над чем, черт возьми, вы смеетесь? - исступленно закричала она, хотя Мессенджейл мог бы поклясться, что выражение его лица ничуть не изменилось. - Боже, если б мне дали две недели править Америкой! Всего лишь две недели!… Как называется пьеса, в которой женщины берут верх, отказавшись заниматься любовью до тех пор, пока мужчины не прекратят кромсать друг друга? Как она называется?

– «Лисистрата», - пробормотал Мессенджейл.

– Ах да! Ну так вот, эти женщины поступили совершенно неправильно. Им следовало бы взять наличные деньги, кое-какую одежду, детей и уплыть на какой-нибудь красивый, спокойный, поросший пальмами остров, и пусть эти проклятые распутники взрывают друг друга, пока не погибнут все.

– Не слишком ли это близорукий подход?

– Почему же? Может быть, вы полагаете, что это пометает драгоценному роду человеческому размножаться? Не беспокойтесь, всегда найдутся один-два самца, которые, отсиживаясь в безопасном месте, подстрекают других… Несколько праведных душ, окопавшихся здесь, в уютном здании министерства… Мессенджейл усмехнулся, хотя и знал, что это опасно.

– Выбирайте либо одно, либо другое, дорогая, - спокойно произнес он. - Все мы или готовые к самоубийству маньяки, или готовые на самопожертвование герои.

– Не говорите мне этих глупостей… - начала она низким, приглушенным голосом, но, к счастью, в этот момент к ним подошли ее отец и его коллега, и несколько мгновений спустя Мессенджейл благопристойно удалился…

– Ну, а как дела у Сэмюела? - неожиданно спросил Мессенджейл у Томми, хотя прекрасно знал, где находится Сэм и как его дела.

Ее глаза снова потускнели, сделались равнодушными.

– О, у него все хорошо.

– Они теперь в Австралии, он и Бен, - вмешалась в разговор Мардж. - По крайней мере, мы думаем, что они там, на отдыхе и поправке. Оба подхватили малярию.