Энтон Майрер - Однажды орел…

– Вы, вероятно, не помните меня, - продолжал капитан, обращаясь уже к Сэму. - Мы встречались с вами во Франции…

– Помню отлично, капитан Мессенджейл. Двор гостиницы в районе Сен-Дюранса.

– О, вы таки помните! - Мессенджейл очаровательно улыбнулся, и Томми отметила про себя, что он очень красив; его лицо выглядело намного моложе и менее холодным, когда он улыбался. - Я опасался, что под давлением обстоятельств тех времен вы могли совершенно забыть нашу встречу.

– Суматошное и сумбурное время, так вы, кажется, сказали тогда, - ответил Сэм. Он улыбался, но в его голосе чувствовались железные нотки, которые Томми уже научилась различать.

– Неужели помните? - с нарочито радостным изумлением спросил Мессенджейл.

– Это ваши слова, сэр.

– Просто замечательно, что вы помните их! Возможно, что это была своего рода аллитерация. - Он снова улыбнулся, широко изогнув губы, но выражение его глаз осталось при этом неизменным. - Да, но теперь все это прошло, осталось позади. - Брови Мессенджейла приподнялись. - Даниельсон говорит, что вы стали непревзойденным знатоком военной истории. Это правда?

Томми наблюдала за двумя мужчинами, сосредоточив свое внимание не столько на том, что они говорят, сколько на интонации голосов и выражении их лиц - привычка, которую она усвоила еще девочкой, когда жила в гарнизонах, где служил отец. Таким путем можно узнать о людях гораздо больше, чем следя за смыслом высказываемых ими слов и фраз. Она понимала, что Сэма и Мессенджейла что-то разделяет; они были взаимно вежливыми, обменивались взглядами и каждый считался с мнением другого… Тем не менее между ними что-то произошло, об этом говорили едва уловимые церемонность Мессенджейла и излишняя корректность Сэма. «Они когда-то поссорились, - неожиданно решила Томми, и эта мысль странным образом возбудила ее. - Они поссорились еще там, во Франции».

Кто-то громко пригласил присутствующих на церемониальное прохождение по залу. Генерал Першинг предложил руку миссис Хауден, за ними последовали пары по старшинству званий, и колонна начала медленно продвигаться по периметру большого зала под звуки знакомой мелодии «Сабли и шпоры». Томми оказалась с Сэмом почти в конце колонны, недовольная формализмом этой процедуры и тем не менее восхищенная чарующим потоком начищенной до блеска кожи и сверкающих в мягком желтовато-коричневом освещении пуговиц и знаков различия.

Затем оркестр заиграл «Роза Рио-Гранде» в честь уроженца Техаса полковника Хаудена; на движущиеся пары плавно опускались разноцветные ленты серпантина. Томми танцевала с холостяком Бриолином, затем ее перехватил Джек Клегхорн, выглядевший довольно унылым.

– Джек, вы глупы, как пробка, - сказала Томми с улыбкой. - Вы же знаете, что должны выполнять свои служебные танцевальные обязанности и приглашать жен старших по званию.

– Успею, - ответил он, пожимая плечами, - времени еще много. Мне хочется поболтать с вами. - Неправда…

– Да вы правы. Просто мне хочется погреться в лучах вашей красоты.

– Вам придется расплачиваться за это, мистер Сорвиголова.

– Ну и пусть. Всем приходится за что-нибудь расплачиваться.

Теперь уже танцевали все. Мимо Томми, с трудом поворачивая тяжеловесную фигуру миссис Хауден, проплыл генерал Першинг; на его лице застыла напряженная искусственная улыбка. Сэм танцевал с женой майора Костмайера; встретившись взглядом с Томми, он подмигнул ей, мрачно улыбнулся и перевел взгляд на партнершу. Оркестр играл «Эвейлон» - мелодию, которая очень правилась Томми. То и дело бросая через ее голову взгляд на Ирен Келлер, Джек рассеянно говорил что-то, потом его мышцы неожиданно напряглись, и он остановился. Повернувшись, Томми увидела, что к ним подошел капитан Мессенджейл. Джек бросил на Томми многозначительный шаловливый взгляд из-под бровей, поклонился и уступил место капитану. Мессенджейл манерно обнял партнершу и легко закружился с ней в танце. Танцевал он бесподобно.

– Не может быть, чтобы вы из Вест-Пойнта, - заметила Томми.

– Почему? - засмеялся он. - Разве вест-пойнтцы вышли из моды?

– Вы танцуете совсем не так, как питомцы Вест-Пойнта. У вас совершенно отсутствует свойственная вест-пойнтцам привычка маршировать даже на танцах.

– О, не настолько уж мы плохи, как вы думаете… Конечно, - продолжал он с очаровательной улыбкой, - я совсем забыл, что вы отступница, очень обаятельная, впрочем.

– Благодарю вас, сэр.

– Мне довелось окончить танцевальный класс месье Чарбета в Олбанн. Это был очень корректный француз в лакированных бальных туфлях, с пенсне, которое висело на умопомрачительной голубой ленте. Он обычно обращался к нам ровным повелительным голосом, никогда не повышая его: «Gardez les bienfeances, mes jeunes gens! Bienfeances et elegance 41 . He раскачиваться! Не подпрыгивать! Вы не английские гвардейцы и не индейцы племени апачей! Во всем должна быть грация и благопристойность!» - Мессенджейл весело засмеялся. - Я не люблю это благоприобретенное мастерство в танцах и предпочитаю танцевать естественно, непринужденно, в силу своих природных способностей, тех характерных свойств, которыми греческие боги и богини так щедро наделяли своих фаворитов. Это были восхитительные таланты. Вы согласны?

Пораженная и даже несколько растерявшаяся, Томми засмеялась. «Этот человек, - подумала она, - очевидно, никогда не скажет того, что ты ожидаешь услышать».

– Не знаю, - ответила она. - Я, пожалуй, никогда не задумывалась над этим…

– Дочь армии и без твердого мнения? Я удивлен… Возьмите себя, например. Ваша красота, ваша пылкость, способность увлекаться, чувство ожидания чего-то - все это отнюдь не благоприобретенное; эти качества окутывают вас как мантия, которую вы носите, совсем не думая о ней.

Томми откинула голову назад.

– Но вы никогда не встречали и совсем не знаете меня!

– Это не имеет значения. Ваши качества очевидны с первого взгляда. Вас переполняют чувство энтузиазма и вдохновение, страстное желание жить и наслаждаться жизнью. Вы не представляете себе, как я завидую этому; вы просто убеждены, что все, кто окружают вас, это хорошие люди и что в каждом саду только золотые яблоки…

– В таком случае мне не следовало бы находиться здесь, в этой пустыне! - сказала Томми и весело засмеялась.

Когда Мессенджейл был серьезным, широкие, как у индейцев, скулы придавали его длинному лицу выражение непреодолимой силы. Томми опустила глаза и на несколько минут полностью отдалась ритму танца, стараясь не касаться пальцами капитанских знаков различия на плече Мессенджейла, чтобы не нарушить их блеска. Она не знала, как держать себя с ним. Томми понимала, что это была обычная в офицерском клубе болтовня, галантная и вместе с тем несколько развязная, граничащая с дерзостью и нахальством, и тем не менее чувствовала, что за ней скрывается что-то более весомое и значимое. Мессенджейл действовал на нее каким-то непонятным ей образом, все более и более захватывал ее воображение. Неожиданно она спросила: