Тиамат - ЭКЛИПСИС

- Зачем все это, Лиэлле? - простонал Итильдин. - Мы не должны привлекать к себе внимание!

- Нет, мы будем привлекать к себе внимание! Но не как авантюристы, скрывающиеся от неприятностей, а как две красивые дамы, путешествующие в поисках развлечений! И поэтому я буду кокетничать напропалую со всеми, кто встретится нам на пути, покупать в лавках безделушки и наряжаться в яркие тряпки.

- Только не позволяй им залезть к тебе под юбку, а то весь маскарад псу под хвост, - вставил Кинтаро.

- Дам за коленку подержаться, и хватит с них. Арисланцы не в моем вкусе. К тому же, они с таким предубеждением относятся к мужской любви… Кстати, вот еще одна причина, почему мы должны переодеться в девушек. Компания из трех мужчин, которые живут вместе и не водят женщин, вызывает вполне определенные подозрения. Так, сейчас наведем красоту и пойдем испытывать маскировку на хозяине. Значит, благородная криданская леди Альдис Аланис, ее не менее благородная, но рано овдовевшая подруга Ци-линь Ци-джанг и их телохранитель… Эй, вождь, а тебя как звать?

- Хорошо же тебя оттрахали, аж в беспамятство впал! - ухмыльнулся Кинтаро. - Или входишь в роль пустоголовой девицы?

- Тьфу, дурак. Я говорю, как нам тебя называть? В целях той же маскировки?

- Придумал тоже. Может, и мне в бабу переодеться? - заржал тот.

Похоже, Альва слишком живо представил себе Кинтаро в женском платье, потому что чуть не зарыдал от смеха.

- Я своим приказал не болтать, что вождем у них теперь Акира. Энкины, небось, думают, что мы все еще в моем шатре кувыркаемся. А станут нас искать - думаешь, кто запомнит, как меня звали? Запомнят только, что варвар с мечом, даже племени не отличат. А имя - то ли Ахтаро, то ли Хэйтаро, то ли вообще Таргай, кинжал ему под ребра…

Между тем быстрые пальцы Альвы порхали у лица Итильдина, нанося на него кисточками тени, тушь, помаду. Эльф переносил это стоически. Близость Лиэлле успокаивала, убаюкивала, и… Ведь безопасность его возлюбленного стоила таких жертв! И каких еще грехов бояться ему, оставившему свой народ ради смертного мужчины! Ради мужчины, который… о, как он был хорош в женском обличье, словно воплощенная мечта об идеальной возлюбленной, лелеемая эльфом в далекой юности… Чтобы снова увидеть эту женщину, скрывающуюся внутри его Лиэлле, как бабочка внутри цветка, он был готов даже остричь себе волосы.

- А волосы придется покрасить, - сказал Лиэлле, вторя его мыслям, и эльф тяжело вздохнул.

- Ушки, - напомнил варвар. - Ножичек дать? Подровняем!

- Балда, платком прикроем. Так, последний штрих… Все, можешь открыть глаза. Динэ?

Итильдин выпрямился у зеркала, глядя на незнакомое отражение в свободных черно-серебряных одеждах. У отражения было лицо немного испуганной девушки с пухлыми розовыми губами и глазами, густо обведенными черным по южному обычаю. Не веря своим глазам, Итильдин протянул руку, коснулся девушки - и по ту сторону стекла она тоже протянула руку и соединила свои пальцы с его.

Он беспомощно оглянулся на Лиэлле.

- Это я?

Ответить тот не успел.

- Твою мать! - лаконично выразился Кинтаро, схватил эльфа за талию и швырнул на кровать.

- Черт побери, хоть бы один похвалил мое искусство! - не сдержался кавалер Ахайре, но его уже никто не слышал.

- Пусти, свинья! Похотливый ублюдок! Осторожно… ох… порвешь… - Вскрики эльфа сменились неразборчивыми всхлипами.

Немного погодя Кинтаро, шумно дыша, перекатился на спину рядом с Итильдином. Эльф, пряча глаза, торопливо приводил в порядок одежду. Альва ехидно заметил:

- Похоже на то, вождь, что тебя тоже заводят юбки?

- Он и раньше был похож на девчонку. Но теперь, уж не знаю как, ты сделал его похожим на человека. - Приподняв бедра, вождь застегнул штаны и добавил: - Мне определенно нравится Арислан.

Наутро знатные иностранки с телохранителем почтили своим присутствием главный зал таверны «Благословенный сад», и обладатель каждой пары глаз, которая смотрела в их сторону, тут же умолкал, разинув рот. Сам Ширван, стоявший за стойкой, вспомнил о незакрытом кранике бочки, только когда вино потекло на пол. Посмотреть действительно было на что. Даже в шумном торговом Исфахане нечасто можно было увидеть такую диковинную компанию.

Старшая из женщин, рыжеволосая, выглядела как королева инкогнито. Помимо ослепительной красоты и роскошной одежды, она обладала той поистине царственной уверенностью в своей власти над окружающими, которая гарантирует, что к оброненному платку тут же протянутся десятки рук, чтобы с нижайшим поклоном поднести его красавице в надежде на одну лишь благосклонную улыбку. Даже в таверне для зажиточных купцов эта дама смотрелась как райская птица, случайно впорхнувшая в убогую лачугу. Такие экзотические цветы произрастают только в покоях аристократов, в окружении богатств и роскоши, дорогих ковров и изысканной утвари. Ширван Одноглазый, конечно, слышал, что в северной стране, лежащей за Дикими степями, каждая красивая женщина чувствует себя королевой, но впервые получил такое зримое подтверждение.

Впрочем, свыкнувшись с первым впечатлением, Ширван нашел рыжеволосую даму слегка вульгарной. Приличные женщины не улыбаются так мужчинам и вообще не ведут себя столь свободно и независимо. И хотя спутница ее совершенно терялась в блеске своей подруги, словно лилия рядом с розой, сердцу Ширвана она была куда милее. Само совершенство: прекрасные миндалевидные глаза, подведенные тушью, лилейная кожа, стройная фигура, едва угадывающаяся под свободными черными одеждами и оттого еще больше волнующая воображение. Ширвана просто пленили ее скромно опущенные ресницы, тихий голос и привычка прикрывать нижнюю часть лица вуалью по моде арисланской аристократии. Сразу было видно, что дама эта благонравна и добродетельна. Служанки уже донесли, что она носит траур по своему безвременно усопшему мужу. Глядя на ее изящные белые пальчики, на высокую лебединую шейку, украшенную всего лишь одной ниткой жемчуга, Ширван какое-то время предавался размышлениям: нет ли такого средства, чтобы заставить даму с вуалью подумать о новом супруге и пойти к кому-нибудь в дом третьей женой? Например, к нему, Ширвану. Да что там третьей, ради такой северной лилии он бы отослал обеих жен к родителям! Мечты были крайне приятны, но все равно оставались мечтами. Было заметно, что дамы относятся друг к другу крайне нежно и явно не захотят расставаться друг с другом. А таких женщин, как подсказывал опыт Ширвана, замуж можно зазвать только вместе. Собственно, так он сам и обзавелся двумя женами, что было куда дороже и хлопотнее, чем одна жена и пара-тройка наложниц.

С дамами был уже знакомый Ширвану плечистый варвар с длинным мечом за спиной, который не утруждал себя другой одеждой, кроме кожаных штанов, словно для того, чтобы каждый желающий мог лицезреть его внушительную мускулатуру, боевые шрамы и пару кинжалов на поясе. Ширван мог поспорить, что в сапогах варвара припрятана еще пара метательных ножей, а в черных косах - с десяток дротиков. Его не удивило, что женщины пустились в путь всего лишь с одним телохранителем. Ширван не раз видел варваров в деле и умел распознавать боевой опыт и хладнокровие под этой напускной расслабленностью. Такой воин стоил десятерых. Ширван надеялся, что тот сможет справиться с большинством неприятностей, подстерегающих красивых женщин в таком городе, как Исфахан. Оставался, правда, вопрос: что заставило женоненавистника-варвара пойти на службу к северянкам. Однако, понаблюдав за ними короткое время, Ширван заподозрил, что рыжая крутит шашни со своим телохранителем. А то, что ради такой дамы можно забыть и про мальчиков, сомнению не подлежало.