Александр Радин - Летописец отчуждения

Лысый, наконец, угомонился. Узбек вопросительно посмотрел на старшего, но тот только махнул рукой, присаживаясь прямо в грязь.

- Щас пойдем. Лысому полегчает и двинемся. Кури пока.

- Начальник…

- Да знаю я все! Кури, говорю.

Начальник… Хотя и в бровь не ставит. Ну и лис этот Кляп. Хитрый и очень сильный. Опасный противник. С таким лучше не встречаться на узкой тропинке. Зря Полковник в последний момент засунул его в бригаду. Кляпу лучше вести самому. Два авторитета - это уж слишком.

- Саян, вот ты говоришь что вы мир спасаете, к исполнителю дорогу закрываете… А чего вы его просто не взорвете? - спросил Смертин, продолжая снимать.

- Камеру выключи, тогда отвечу…

- Ладно, ладно…

- Выключил?… Чего ты все вынюхиваешь? Тебе на радар надо? Вот там и нюхай, а нас не трогай своими расследованиями. Всосал? - старший засунул в рот край сигареты, покатал на губах из одного уголка в другой, а затем прикурил, закрываясь ладонью от легкого ветра.

- Ну все же, - не отстал тот.

- А разве можно убить бога? - нахмурил брови Саян.

Стрингер ковырял в грязи прикладом небольшую ямку. Как только углублялся сантиметров на десять, одним движением закапывал и снова начинал ковырять.

- А ты уверен, что это не дьявол?

- Я же сказал, что вера не должна поддаваться логике… Даже если и дьявол, разве дьявол - это не бог? Только другая сторона карты. Значит его тоже нельзя убить… Отвяжись, монолитом прошу.

Кляп начал постепенно нащупывать коридор, лазая по краю с детектором аномалий. Без толку. Он сейчас за каждой травинкой активность увидит.

- Пресс, а дай шарики, - осознал ущербность своих попыток узбек.

Неймется все ему. Зря его Кляпом прозвали. Уж лучше бы Мясником. Шибко резво железками махает. Прожженный от пяток до макушки.

Лысый начал мычать и даже попытался встать. Прогресс.

- Нашел, - буднично сообщил узбек.

Саян глянул на бугая и потуже затянул шнуровку ботинок.

- Выходим, - вздохнул он.

- Первым пойдешь?

Вот ведь сволочь! Знает, куда приглашает, хотя до этого не гнушался отмычкой побыть. И не отвертишься. Нельзя отказаться.

Старший подошел к узбеку, тяжело посмотрел в глаза. Кляп хитро щурился в своей манере.

Они друг друга поняли.

- Куда?

- Вон, - указал узбек на едва выглядывающий из травы шарик, - Извини. Резинку не подвяжешь

- Дай еще, - сипло попросил Саян.

Он лег на пузо и пополз в коридор. Ни единого признака растерянности или страха на лице. Только не сейчас.

Старший ощутил, как по руке пробежал знакомый жар. Прокрался мелкими шажочками, щекотя кожу, и полез к позвоночнику. Уж там он разошелся, щедро выколачивая из спины едкие капли пота.

Тут она. Самая первая. «Всполох», а может и «жарка». Нет, «жарка» бы давно вылезла, да и укрытий для нее на лугу нет. Скорее «всполох». Этот следов на траве не оставляет. Сжигает газом, изнутри. Один только вздох и труба.

Саян задержал дыхание. Глянул на шарик, прикидывая расстояние. Еще долго. Очень долго.

Он прополз с метр. Без кислорода стало нестерпимо. Грудь давит, руками толкаться не возможно, голова совсем пустая. В трахее застыл, какой-то комок и тянется все выше и выше. Нет больше мочи! Нет!

Саян, наконец, хватнул воздуха. Легкие обожгло.

Все. Как это было быстро. Не его смерть, а его жизнь. Вспышками. Урывками. Он и сам не понял и не успел оценить ее терпкий вкус. Все летело-летело-летело. День за днем. А потом бац, и он на пузе, в смертельном коридоре, окруженном со всех сторон аномалиями. Как так могло выйти?

Легко. Каждый день выходило и проходило. С самого первого дня в Зоне.

Зона… Он сразу понял, что не бывает абсолютного счастья, которое, по слухам, нес Монолит. Просто потому что люди смертны и любое счастье неизбежно закончится несчастьем. Вот так. Нет, Монолит - это источник, главный судья человеческих страстей и все его приговоры в основном обвинительные. Он не дарит счастье, а исполняет заветные желания. Разные вещи. Люди еще не готовы к этой встрече. Сначала им надо очиститься от скверны. Это неизбежно. Иначе они своими же руками перевернут мир вверх тормашками.

На все воля Монолита, на все воля Монолита, на все воля…

Почему он все еще жив?

На все воля…

Второй вздох дался с трудом. Жечь перестало.

Это легкие горели от недостатка кислорода! Какой же он дурак! Совсем крыша поехала.

«Давно, уже давно», - подсказал внутренний голос.

Саян почувствовал, что в ботинки кто-то уткнулся. Хотел повернуться, но на щеку накатил жар.

- Чего застыл!

Он пополз вперед, наслаждаясь каждым мимолетным вздохом, мысленно пропуская его через себя и возводя в ранг чуда. Вот оно счастье! Ежесекундное, как и любая человеческая жизнь. Не длится она больше секунды, потому что все остальное - уже история, уже проехали и никогда не вернешь. Счастье двигаться вперед, чувствовать руки, ладони, ощущать как по ним устремляется мерными толчками кровь. Видеть траву впереди и блестящий шарик. Иди сюда, милый.

Саян покрутил его между пальцами, наслаждаясь осязанием. Прелесть, как приятно.

Какой же ублюдок это Кляп! Интересно, а как они там волокут Жору?

Из жара бросило в холод. На этот раз «фрион» виден отлично. Подморозил травку, а из стебельков сделал целый музей ледяных скульптур. Только кинь что-нибудь, и они моментально раскрошатся, распадутся мельчайшими кристаллами.

Под костюм скользнула невидимая холодная рука. Так близко к «фриону» он не проползал никогда. Даже комбез постепенно инеем покрывается. Как уникальна Зона, какие контрасты она плодит. «Всполох» рядом со «фрионом». Все равно, что вулкан в леднике.

Саян почувствовал как икры обжигающе коснулись заледеневшие брюки. Он ускорился, чувствуя как деревенеет с каждой секундой одежда, как стынут губы и совсем перестают что-либо чувствовать щеки.

Коридор все тянулся и тянулся. Бесконечно. Казалось, что Зона собрала здесь все свои аномалии. Саян уже четыре раза закидывал шарики. Два умудрился потерять. Еще один разрезала пополам «циркулярка». Блядский Пресс со своими блядскими… Не мог что-ли болтов набрать? Идиот. Смешно им там было. А вот теперь каково? Посмеемся? Оставался последний. «Монолитовец» поймал взглядом канаву, видневшуюся на краю луга, и больше старался ее не терять. Наверняка, раньше это было русло небольшого ручейка. А теперь все заболотилось. Ну и пусть! Главное, что там заканчивается коридор. Осталось еще чуть-чуть.

Сектант нервно закинул вперед последний шарик, целясь на самую бровку.

Мать ее!

Все померкло и сжалось до размеров маленького квадратика. Такого, в который ему надо всунуться, чтобы навсегда миновать коридор. Улетел! Шарик улетел! Под гравитационным полем мощнейшего «трамплина». Последний. И не вернуть больше.