В. Васильев - ВООРУЖЕНИЕ И ВОЕННОЕ ДЕЛО КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА В VI-II ВВ. ДО НАШЕЙ ЭРЫ

Мечи и кинжалы данного типа являются самой массовой группой прохоровского клинкового оружия. Нельзя не отметить того факта, что подавляющая их часть происходит из Башкирии и датируется III-II вв. до н.э. Это связано с тем, что к тому времени основная масса номадов уже покинула регион, а оравшаяся их часть продвинулась глубоко в лесостепь. Миграция кочевников в Демско-Бельское междуречье, вероятно, повлияла на изменение военной тактики, поскольку, расположившись на кромке леса и лесостепи, они вступили в непосредственное соприкосновение с немногочисленным населением финно-пермского круга. Археологически это подтверждается исчезновением защитного доспеха, копий, но в то же время резким увеличением удельного веса воинских комплексов с мечами и кинжалами на фоне общего количества погребений в Старых Киишках и Бишунгарово.

Тип IV. В него включены экземпляры, не составляющие устойчивые серии.

Два меча длиной 70 и около 105 см происходят из могильников Муракаево и Калмыково (курган 4, погребение 3 и курган 1, погребение 1) [Мажитов, Пшеничнюк. 1977. С.58-59; Мошкова. 1963. табл.19]. Оба экземпляра объединяет одна - навершием у них служили круглые бронзовые бляшки. Этот признак, как известно, более характерен для позднесарматского оружия (рис.15, 5,8.). Кстати, если автором раскопок кургана 4 в Муракаево Н.А.Мажитовым верно передана форма меча, то в этом случае мы имеем дело с древнейшим экземпляром и прототипом мечей позднесарматского типа на Южном Урале.

Муракаевский экземпляр вполне справедливо датирован авторами статьи IV в. до н.э. по найденным в том же комплексе мечу типа I отдела II и наконечникам стрел. Меч из Калмыково М.Г.Мошкова отнесла к группе III-II вв. до н.э., хотя А.С.Скрипкин склонен к его омоложению [Скрипкин. 1990. С.129].

Интересны два меча из могильника Старые Киишки. Первый, длиной более 80 см из погребения 3 кургана 20 уже рассматривался в литературе (рис.15, 6). М.Г.Мошкова связывает его с кельтскими мечами эпохи среднего латена [Мошкова, 1963. С.36]. На наш взгляд, описываемый экземпляр обнаруживает сходство с ксифосом - мечом греческого гоплита, распространенного не только в Греции, но встречающимся и в Причерноморье [Сокольский, 1954. С. 136]. Одна находка подобного рода известна нам и в Бактрии (Халчаян) [Пугаченкова, 1966. С.56].

Местные номады довели клинок ксифоса до несвойственных ему размеров, но характерную для их оружия, очевидно, при этом видоизменив форму рукояти. Однако такой меч не нашел понимания в кочевой среде региона, что, на наш взгляд, весьма симптоматично. Эллинский ксифос был удобен в рукопашном бою с тяжелой пехотой, а позднепрохоровские мечи, господствующие в это время, свидетельствуют о наличии другого противника.

Второй экземпляр (рис.15, 7) длиной 75 см из погребения 4 кургана 13 уже привлекал внимание исследователей своей необычной формой и лезвием, расположенным на вогнутой стороне [Садыкова, 1962 б. С.99]. А.Х.Пшеничнюк предположил, что рассматриваемый образец является продуктом развития местного финно-пермского наступательного оружия на основании аналогии ему из погребения 31 Биктимировского могильника [Пшеничнюк, 1964. С.227]. Эта точка зрения имеет право на существование, поскольку массивные железные ножи с горбатой спинкой, известные в ананьинских древностях, могут рассматриваться в качестве прототипов.

Однако, на наш взгляд, более предпочтительнее выглядит мнение А.С.Скрипкина, согласно которому рассматриваемый экземпляр является местным подражанием махайре, кавалерийскому греческому мечу, встречающемуся также в древностях Северного Причерноморья [Скрипкин, 1990. С.133; Мелюкова, 1964. С.59].

Ближайшей аналогией старокиишкинскому образцу, как уже сообщалось, является меч из Биктимирово. Весьма близкие черты имеет также меч из "сарматоидного" погребения кургана 3 могильника Хас-Кяриз в Туркмении [Марущенко, 1959. С.122]. Следует, правда, оговориться, что туркменский меч обоюдоострый и более искривленный.

На происхождение двух рассматриваемых экземпляров на Южном Урале может существовать две точки зрения. Первая традиционная - из Скифии, вторая - из стран эллинизированного Востока - Парфии, Согда и Бактрии.

Железный короткий меч длиной 48 см происходит из погребения 2 кургана 6 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.71]. У него линзовидный в сечении клинок, и расширяющаяся к основанию рукоять (рис.15, 12). Перекрестье и навершие отсутствуют. Неизвестно, носит ли такая форма первоначальный вид (морфологический характер) или является результатом технической недоработки. Возможно, кинжал имел специальное предназначение (вотивное). Отсутствие известных нам аналогий заставляет предположить второе. Кинжал по обряду и комплексу наконечников стрел может быть датирован не ранее IV в. до н.э.

Два кинжала (рис.15, 13-14) с брусковидным навершием, но без перекрестий (Новый Кумак, курган 33, IV Тавлыкаево, курган 1, погребение 6) могут быть отнесены к оружию синдо-меотского типа, характерному для населения Прикубанья [Мошкова, 1972. С.40; Пшеничнюк, 1983. С.66]. Правда, на наш взгляд, тезис о каком-то влиянии синдо-меотских кинжалов на южноуральские образцы надуман, поскольку нет уверенности, что мы имеем дело с первоначальной формой. Как показывает археологический материал, находки мечей и кинжалов без перекрестий явление нередкое, вследствие уязвимости именно этой детали по отношению к воздействующим факторам. Так, например, несколько кинжалов без t перекрестий найдено в Старо-Киишкинском могильнике, отличающемся удивительной стандартизацией этого оружия. В связи с этим трудно представить, что перекрестий на них не было вообще. Случайные находки сарматских мечей и кинжалов, часто употребляющиеся в хозяйстве до настоящего времени. Также свидетельствуют, что перекрестье часто слетало.

В погребениях III-II вв. до н.э. обнаружено несколько кинжалов с кольцевыми навершиями. Подобная форма наступательного оружия характерна для среднесарматского времени, хотя первые, сложившиеся экземпляры следует датировать, по мнению А.М.Хазанова. III в. до н.э. [Хазанов. 1971. С.9]. Находки их в твердо датированных комплексах заставляют думать, что кинжалы с кольцевыми навершиями из Старых Киишков (курган 14, погребение 1; курган 18, погребение 28 (рис.15. 9.11)), Бишунгарово (курган 2, погребение 1 (рис.15, 10)) и Лебедевки VII (курган 16, погребение 8) являются наиболее ранними экземплярами на Южном Урал [Садыкова, 1962. б. С.107; Пшеничнюк. 1983. С.21]. Несмотря на детальное рассмотрение вопроса об их происхождении А.М.Хазановым эта проблема еще не разрешена. Однако находки кинжалов с кольцевыми (сомкнутыми антенными навершиями) в могильниках VI-V вв. до н.э. (Сынтас и Сара), позволяют включить Южный Урал в ареал формирования мечей и кинжалов рассматриваемого типа.