В. Васильев - ВООРУЖЕНИЕ И ВОЕННОЕ ДЕЛО КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА В VI-II ВВ. ДО НАШЕЙ ЭРЫ

Кроме известного топора из Мечет-Сая (рис.21,2), коллекция этого оружия пополнилась еще двумя экземплярами. Железный топор был найден в погребении 3 кургана 2 могильника Новоорский VI [Заседателева, 1985. С.5]. Его длина по вертикали 14,5 см, ширина рабочей части чуть более 4 см, диаметр проуха 2 см. Несмотря на то, что предмет имеет неудовлетворительную сохранность, у него довольно четко прослеживается переход обуха в "шпенек" (рис.21, 4). Судя по сопровождающему инвентарю изделие, датируется V-IV вв. до н.э.

Второй экземпляр происходит из воинского погребения 2 кургана 10 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.88]. Его длина по вертикали 12,5 см, диаметр проуха около 3 см. Изделие так же, как и в предыдущем случае, характеризует переход обуха в "шпенек", только более плавный (рис.21,3). Рабочая часть топора очень узкая - всего 2 см. Трудно даже сказать, какую функцию топор выполнял, рубящую или дробящую. Весь погребальный комплекс датируется в пределах IV в. до н.э.

В целом, на наш взгляд, все три топора составляют единую типологическую серию. Их объединяет, прежде всего, оформление верхней обушковой части. Тождественные экземпляры с территории Скифии нам неизвестны. Описываемая форма топоров не характерна также и для северных и южных соседей приуральских номадов. Наибольшую типологическую близость с нашими обнаруживает топор из могильника Лебедевка несколько позднего бремени [Мошкова. 1989а. С.383, табл.78].

Булавы. Только три булавы были найдены в комплексах исследуемого региона. Одна из них известна и происходит из погребения вождя в кургане 8 могильника Пятимары I [Смирнов, 1964. С.319]. Оружие довольно оригинальной формы. Булава бронзовая, втульчатая, длиной 25 см. в верхней части снабжена семью рядами "шипов", выступавших по окружности (рис.21, 5).

К.Ф.Смирнов датировал данное погребение концом VI-V вв. до н.э., предположив, что в конкретном случае булава является символом власти. Замечание, на наш взгляд не лишено оснований, учитывая характер обряда (захоронение боевых коней и вооруженных стражников).

Второй экземпляр происходит из впускного погребения кургана 1 могильника Березовка I из Северо-Восточного Оренбуржья [Васильев, Федоров, 1995.]. Железная булава имеет вид квадратного четырехгранника, со сторонами длиной 7 см. Сечение прямоугольное, высота 3 см. диаметр втулки с остатками дерева около 2 см. Погребение датируется IV в. до н.э.

Прямых аналогий березовской булаве мы не знаем, хотя по форме она близка изделию, найденному в могильнике Лебедевка VI более позднего времени [Мошкова. 1989а С.236. табл.81].

Железная "трехбойковая" булава найдена в погребении 13 кургана 4 Чкаловского могильника близ г. Оренбурга [Воронова, Порохова, 1992. С.235]. В публикации она фигурирует как предмет крестовидной формы. Ее условный диаметр около 6,5 см, диаметр втулки - около 2 см. Датировка комплекса несколько расплывчата вследствие немногочисленности вещей. Учитывая погребальных! обряд, бронзовые наконечники стрел и глиняный сосуд, это погребение можно отнести к III-II вв. до н.э. (рис.21, б).

Каменные и бронзовые булавы широко бытовали в предшествующую эпоху не только на Южном Урале, но и, по Евразии в целом. Однако по непонятным причинам кочевники скифо-сакского мира не пользовались этим оружием. Редко встречаются булавы из древностях финно-угорского (ананьинского) круга [Халиков, 1977. С.132-133].

Проблема возникновения тяжеловооруженной конницы у ранних кочевников евразийских степей всегда привлекал, пристальное внимание исследователей, поскольку ее разработка в дальнейшем позволила бы ответить на вопрос о времени и месте формирования катафракты - явления, в военном плане сопоставимого по своей значимости с изобретением македонской фаланги и римского легиона.

Следует отметить, что серия работ, посвященных этому вопросу не затронула степное население Южного Урала вследствие отсутствия источниковой базы. Исключение составили лишь крайне сжатые исследования К.Ф. Смирнова и A.M. Хазанова, причем первый оперировал лишь тремя находками панцирей, а второй лишь шестью [Смирнов. 1961. С.75; Хазанов. 1971. С.52]. Все они происходят с территории Поволжья, находка же доспеха из Оренбургской области рассматривалась как констатация факта.

К сожалению, мы не располагаем материальными данными о существовании защитного вооружения у населения предшествующей эпохи, хотя Авеста свидетельствует, что военный нобилитет широко использовал средства личной зашиты. У индоиранцев оружие вообще, а панцири в частности, являлись принадлежностью воинской касты. Так авестийский «сражающийся на колеснице» среди прочего вооружения имел в своем арсенале катафракту. шлем, пояс и поножи [Акишев. 1981. С.58]. Таким образом, если верить древнейшим письменным источникам, кочевники-иранцы Южного Урала должны были иметь глубокую традицию в использовании панцирей задолго до того, как они начали фиксироваться археологически.

В настоящее время мы имеем в своем распоряжении девять единиц предметов защитного вооружения с территории рассматриваемого региона, датирующихся в пределах IV и рубежа IV-III вв. до н.э. [1]Надо сказать, что восемь из них были найдены только за последние пять лет и по нашему глубокому убеждению их количество будет возрастать прямо пропорционально раскопкам "царских" курганов, в которых они были собственно и найдены.

Защитное вооружение, которым мы располагаем, состоит из четырех видов панцирей и фрагментов шита с металлическим покрытием. Поскольку рассматриваемая проблема получила недостаточное освещение в литературе, следует дать подробную характеристику имеющегося материала. Как правило, все фрагменты доспехов происходят из разграбленных погребений и представлены чешуйками и пластинками различных типов. К счастью, мы имеем целый панцирь, найденный в кургане 10 Филипповского могильника, в котором почти все типы чешуек представлены, что в дальнейшем поможет определить их место в системе бронирования.

Приведем перечень находок.

Железные чешуйчатые доспехи

1. В полуограбленном погребении кургана 10 Филипповского могильника обнаружен панцирь в непотревоженном состоянии. Он представлял собой бронированную куртку размером 90 х 40 см помешенную в могилу, а расстеленном виде (Пшеничнюк, 1989а. С.З],. Доспех, по всей вероятности, - застегивался сбоку или на спине посредством ремешков и имел нагрудник-украшение из бронзовых чешуек. К сожалению, сохранность брони оставляла желать лучшего, и поэтому не удалось проследить отдельные конструктивные моменты. Однако наличие на вертикально расположенных чешуйках косо лежащих пластин позволяет думать о том, что панцирь имел рукава или по крайне мере бронированное покрытие рукавов, которые в момент погребения были уложены на панцирь. Наш вариант графической реконструкции представлен на рис. 18.