Коллектив Авторов - «СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА И ЕЕ ВЛАДЕНИЯ»

Отпрянув от нее подальше, юноша пошел к замку, аккуратно огибая остальные фигуры и с опаской разглядывая их.

Вот явно росомаха, пригнувшаяся к земле, вынюхивающая добычу. Вот огромный бык, горделиво воздевший к равнодушному зимнему небу величественную голову. Вот два волка, оскалившиеся и вздыбившие шерсть друг напротив друга. Вот громадное, неизвестное Гуннару чудовище, с длинными загнутыми зубами, торчащими изо рта. А вот…люди. Или человекоподобные статуи, разбросанные у самых дверей замка в каком-то, понятном только хозяину, порядке. Огромные, зловещие подобия человека, казалось, следили за юношей, когда он, дрожа не то от холода, не то от страха, пробирался между ними.

У одной статуи, изображавшей вытянувшегося во фрунт воина, с торчащими за спиной двумя мечами, Гуннар остановился. Его внимание привлекли глаза воина, которые казались живыми, в отличие от глаз других статуй, словно это были человеческие глаза, покрытые тонкой ледяной коркой. Невольно заинтересовавшись, юноша придвинулся поближе, задирая голову так, что шапка грозила свалиться в снег, и силясь разглядеть что-то в неверном лунной свете.

Между двумя ударами сердца по телу дрожью прошел вдох. Зрачок воина едва заметно шевельнулся.

Будто обжегшись, Гуннар отпрянул от страшной статуи, и это спасло ему жизнь. Ледяной воин с хрустом дернул плечами, отчего ледяная корка, покрывающая его тело, пошла причудливыми трещинами, в мгновение ока выхватил и-за плеча один из своих мечей и со свистом рассек им воздух, направив в сторону юноши. Вскрикнув от неожиданности, Гуннар упал в снег, а ледяное лезвие меча остановилось в какой-то ладони от его носа. Воин замер, как и медведи, явно прислушиваясь к чьему-то, неслышному для юноши, голосу. Затем так же бесшумно вернул мечи на место, выпрямился и застыл в прежнем положении.

Спотыкаясь и оскальзываясь, поминутно падая в снег, Гуннар кое-как поднялся и, уже не останавливаясь и не оглядываясь, со всех ног бросился к дверям замка, будто бы нарочно, чуть приоткрытых для него.

Зал был не очень большой, но весь словно бы наполнен тем искрящимся снежно-голубоватым воздухом, что так больно обжигал щеки снаружи. Казалось, воздух был везде: в прозрачных ледяных стенах, вспыхивающих радугой при малейшем попадании на них света; в зеркальной поверхности пола, в которой отражался перевернутый купол потолка; в резко уходящем ввысь и теряющимся где-то на головокружительной высоте потолке. В воздухе медленно, будто живые, кружились снежинки, извиваясь по спирали, но не опускаясь на пол.

Посередине зала высился небольшой трон, покрытый белоснежными шкурами, а у подножия трона лежало два диковинных зверя, которых ошеломленный Гуннар видел впервые. Два гигантских животных, похожих на пуму, только в разы больше, белого цвета, испещренные черными полосками, казалось, мирно дремали, свернувшись клубочком. А на них, крепко обняв зверей и зарывшись личиком в их шерсть, лежала Исгельд. Фигурка девочки казалась крохотной на фоне таких громадин, но, судя по всему, никакого вреда они ей причинять не собирались, и Исгельд спокойно спала, раскидав миниатюрные ножки и укрывшись меховой шубкой, подаренной ей два года назад матерью.

Забыв обо всем, Гуннар рванулся к сестре, едва удерживая равновесие на ледяном полу, мгновенно превратившимся в каток под ногами:

- Исгельд!

Девочка не пошевелилась. Звери тоже сохраняли полнейшее спокойствие и невозмутимость, лишь один лениво поднял голову и с деланным безразличием уставился на юношу пронзительно-синими глазами.

Гуннар даже не обратил на него внимания. Он упал на колени рядом с ними и протянул руки к сестренке, беспрестанно повторяя ее имя, то исступленно шепча, то срываясь на крик…

- Не стоит этого делать, -вдруг донесся до него мягкий голос.

Рука Гуннара дрогнула и застыла в ногте от ноги Исгельд. Юноша затравленно огляделся и, замешкавшись, поднял голову.

На троне, словно возникнув из ниоткуда, сидела молодая женщина и ласково, как любящая мать, смотрела на него, мягко улыбаясь уголком рта. Она была прекрасна: матово-белая, в искристых льдинках кожа, густые черные волосы, крупными локонами падающие на плечи, глубокие синие глаза и тонкокостные белые руки с такими неправдоподобно хрупкими запястьями и пальцами, что, казалось, стоит ветру подуть - и они переломятся. Такие руки не знают тяжелой работы, они никогда не пряли, не ткали, не выделывали кожу, не полоскали белье в стылых прорубях и не чистили рыбу. Это руки королевы…

Поистине королевской была и шубка красавицы: темно-синяя, усыпанная причудливыми узорами маленьких бриллиантиков, нежно позванивающих при малейшем движении хозяйки. На голове у нее сияла маленькая диадема, явно выкованная искуснейшими мастерами, сумевших запечатлеть в серебре и драгоценных камнях красоту снежинок и хрупкость инеистых узоров на окнах в морозный день. При взгляде на нее, юноша невольно вспомнил древние легенды о подгорных мастерах - гномах…

…Гуннар поймал себя на том, что уже минуты две разглядывает молодую женщину, разинув рот и совершенно забыв о сестренке. Но Исгельд мирно спала, а незнакомка все так же, улыбаясь, смотрела на Гуннара.

Поймав его ставший более-менее осмысленным взгляд, она склонила голову набок и тихо спросила:

- Что привело тебя сюда, Гуннар, сын Клайссона?

Проглотив невольное изумление по поводу того, откуда ей известно не только его имя, но и имя его отца, юноша вскочил на ноги и постарался сбросить с тебя наваждение от красоты хозяйки ледяного замка и принять наиболее возможный грозный вид.

- Я пришел за своей сестрой! Что она делает у тебя?

- Я ее позвала, -просто объяснила женщина с таким невозмутимым видом, словно это могло единым махом объяснить все: и загадочный мороз, обрушившийся на эти края, и те жестокие лишения, что терпели люди в гибнущей деревне, и звезду…

Гуннар ее ответом остался неудовлетворен:

- Кто ты? -выпалил он, делая шаг к трону. Один из неведомых снежно-полосатых чудищ, лежащих у подножия, тут же резко вскинул голову и недовольно заворчал, обнажив длинные клыки, и юноша тут же остановился, словно споткнувшись. Женщина с мягкой укоризной покачала головой и успокаивающе коснулась массивной головы зверя своими неправдоподобно тонкими белыми пальцами. Животное мгновенно смежило веки и опустилось обратно.

- У нас много имен, -задумчиво произнесла незнакомка, продолжая механически ласкать своего невольного стражника, - Повелительница Льда, Госпожа Метелица, Хозяйка Зимы, Снежная Королева…

Гуннар принялся лихорадочно перебирать в памяти все, что он мог когда-либо слышать о Снежной Королеве: выходило не очень. В мозгу всплывали лишь смутные обрывки каких-то древних сказаний, тягучих баллад, которые пели иногда появляющиеся в их деревнях странствующие скальды. В них больше говорилось о смертоносных духах зимы, что кружат в морозные ночи, когда стонут деревья в лесах, а стекла покрываются сверкающими ледяными узорами. Мелькали упоминания и о Снежной Королеве, чаще называемой Девой Льдов. Говорилось там, вроде бы, о том, что некогда она была дочерью могущественного бога, возгордившегося и убитого сородичами за непомерную гордыню. Девушка же отправилась прямиком в обитель богов, полная желания отомстить, но (к счастью или к несчастью) влюбилась в морского бога. Он ответил ей взаимностью, однако возникло непреодолимое препятствие: та, что жила среди вечных снегов не смогла быть рядом с любимым, чьей стихией была вода. От горя сердце девушки заледенело, и она удалилась на край света, где воздвигла себе замок из чистейшего льда. Отныне она странствует по свету со своим замком, в поисках того, кто растопит ее сердце…