Владимир Чачин - Король с Арбата

Клава сначала медленно, не спеша, отбивает такт, а потом ее ботинки стучат по фанере все быстрее, все азартнее. Вот она закинула голову и легко, чуть касаясь каблуками и носками фанеры, отбивает ногами дробь.

Мы потрясены. Женька торопливо лезет за расческой, выпускает чуть ли не сверх пальто белый воротничок рубашки.

Клава усаживается прямо на верстак, раскрасневшаяся, запыхавшаяся. Славик с интересом осматривает ее ноги.

- Ну, так…- задумывается Лева.- Чего же с вами делать?

- Оформим в штат актрисами,- предлагает Женька.

- Конечно,- соглашаемся мы. Только одна Лидочка молчит. Пожимает плечами, как-то виновато улыбается и молчит.

- О чем же у вас будет фильм? - спрашивает Зина. Мы смотрим друг на друга. Просто мы еще сами не

знаем, какую будем делать картину. - Про войну,- решает Славик.

- Про Чапаева,- говорю я.

Зина поднимает брови, внимательно на меня смотрит;

- Про Чапаева уже есть.

- А мы начнем с Москвы-реки, и пусть Чапаев переплывет реку, а потом везде ходит и смотрит, как мы живем.

- Помните, такое место в картине? - поддерживает меня Женька.- Помните, как Чапаев мечтает вместе с Петькой и Аыкой, какая у нас будет жизнь?

Женька встает, прохаживается по сараю и вдруг говорит голосом Чапаева:

- Счастливые вы… молодые, красивые… Вот война кончится, поженитесь. Работать вместе будете. А жизнь будет у нас такая… Великолепная будет жизнь. Помирать не надо…

Женька садится, долго трет лоб, сам себе тихо повторяет:

- Да… великолепная будет жизнь…

- Да,- вздыхает Мишка,- великолепная будет жизнь.- Он встает и, споткнувшись о фанеру, уходит из сарая. Следом торопится Лидочка.

- Что с ним? - спрашивает нас Зина.

- Так просто,- говорит Лева.- Отец у него был летчик.

- Разбился?

- Да нет… хуже.

- А что хуже?

- Посадили…

Слышно, как опять где-то скребется крыса и очень звонко падает на фанеру капля.

Зина калоши рассматривает, тихо спрашивает:

- Враг народа?

Мы переглядываемся, Лева плечами пожимает, тиски крутит:

- Да не враг он…

- Не враг,- говорит Женька.- Такие врагами не бывают.

- Пойдем, Зина,- зябко кутается в пальто длинная Клава.- Мне еще в аптеку надо. Отцу за лекарством.

Но Зина не уходит. Она разглядывает наш сарай, трогает аппарат, спрашивает, когда мы начнем съемку.

- Как сделаем, начнем пробу,- говорю я. Мне почему-то очень приятно ей все показывать, объяснять. Хочется, чтобы она спрашивала еще и еще.

- А сценарий?

Я рассказываю ей, с чего начнется наш фильм. Сначала плывет по Москве-реке Чапаев. Это мы будем снимать у Воробьевых гор или на Филях, где еще нет гранитных берегов. Вокруг плывущего начдива будем бросать в воду камни. Вроде как шлепаются пули.

- А потом Чапаев выходит на берег,- мечтательно продолжает Лева,-и здесь надпись: «Прошло двадцать лет…» И опять на экране Чапаев, он едет в открытой машине, смотрит на Москву.

- А где вы возьмете машину? - спрашивает Зина. Мы задумываемся.

- Он едет на велосипеде,- предполагает Славик.- А велосипед есть у Гоги.

- Славик, ты бы шел поиграть,- советую я. Он дуется, смотрит исподлобья.

- Опять, Алеша?

- Сиди, сиди,- удерживаю я Славика.

- Ну, вот,- продолжает Лева,- идет Чапаев по Москве, и встречается ему батальон красноармейцев. Чапаеву приятно видеть, какая у нас стала армия.

- А где вы возьмете батальон красноармейцев? - опять спрашивает Зина.

- Они по Плющихе часто с песнями проходят,- говорю я.

- А потом Чапаев видит в небе нашу авиацию,- рассказывает Лева.

- А авиацию где возьмете?

- На воздушном параде снимем.

- А потом Чапаев проходит по магазинам,- фантазирует Славик.- Смотрит на разные продукты, одежду.

- А где вы возьмете одежду?-интересуется Зина.

- Магазины не обязательно,- говорит Женька и хмуро косится на Славика.

- А может быть, про что-нибудь другое снимем фильм? А? - несмело предлагает Женька.

- Конечно,- смеется Зина,- ведь у вас нет ни одной женской роли. Вот хотя бы «Капитанскую дочку».

- Нет,- отвергает Лева.- Там зима была, а мы снимать начнем летом.

- И для чего вам женские роли? - вдруг говорит у меня за спиной Лидочка.

Как они с Мишкой вернулись в сарай, я не видел. Сейчас стоят в проходе, и оба предлагают снимать фильм без женских ролей. Мишка говорит об этом неуверенно, то и дело поглядывая на Лидочку. А Лидочка упрямо, настойчиво доказывает:

- Вот в «Чапаеве» всего одна женская роль. Анка-пуле-метчица. А как все здорово. Зачем же много женских ролей?

- Пожалуйста, мы можем уйти,- встает Зина. Лидочка с Мишкой посторонились.

- Подождите, товарищи…- говорю я.- Лева? Женька? Ну, ребята, что же вы молчите?

Женька шнурок на ботинке скручивает, никак не попадет в дырочку…

Лева со Славиком беседуют.

- И почему это, когда тихо, то все слышно? - интересуется Славик.

- Потому что тихо, поэтому и слышно,- объясняет Лева и тоже осматривает свои шнурки.- Ты бы лучше погулял.

- А мне разрешили до восьми,- радуется Славик.- Каникулы!

- Ну, мы пойдем,-нерешительно оглядывается Зина.- Клава, нам пора.

- А пусть они еще спляшут,- просит Славик.

- В другой раз, мальчик,- говорит Зина.- До свидания, ребята. Пойдем, Клава.

И ушли. Щелкают по фанере капли…

Лева вдруг вспомнил, что у него есть дома дела.

Женька заторопился:

- Короля выводить пора…

- Ну, и я пошел,-говорит Мишка.- Привет, Алешка. Дверь поскрипела, поскрипела, остановилась. Теперь

никого в сарае. Только Лидочка. Стоит у косяка, все также руки за спину. Ступает на фанеру, осторожно пробует ее носками, каблуками, улыбается. Пальто снимает, бросает его мне.

- А теперь смотри, глупенький…

…Фанера оказалась хорошей. Выдержала. В ушах все еще не проходит грохот каблуков. Я даже не знал, что Лидочка умеет так здорово плясать.,

Провожаю ее до дверей. На лестничной клетке темно. Лидочка шумно дышит.

- Ну, я пошла,- шепчет.- Слышишь, вон мама ходит. До завтра, Алешка.

- Подожди…

- Пока, Алеша! -и скорее звонить.

Я опять в наш сарай. Уложил фанеру на землю. Пробую. Шум есть, а вот как у Клавы, как у Лидочки не получается…

Дома Нонка не спит. На лампе полотенце. Колдует над конспектами. Оглядела меня сверху донизу, вздохнула, полезла в буфет. Молока налила, хлеб пододвигает:

- Питайся уж, горе мое.

Я питаюсь. Питаюсь и думаю.

Нонка над учебником носом водит. Уши зажала и вникает:

- Синус квадрат плюс косинус квадрат равняется единице.

А мне не до синусов. В голове все перепуталось. Хочется спросить Нонку, но боюсь, что начнет смеяться.

Как же все на свете получается: сначала Лариска… Потом Лидочка, а теперь вот Зина… Ну, просто Зинка-корзинка. Какая-то она вся… ну, наверное, таких взрослые называют «стройная». Я таких еще не видел.