Владимир Чачин - Король с Арбата

И еще в метро надо брать с собой воду и для детишек - игрушки. Теперь мы это уже знаем. По радио говорили, что вы все отступаете. Мы каждый день на карту смотрим. Даже страшно. Что же вы так, сынок? Чем вам помочь? Лева Гоц ходил в военкомат. Его не взяли по глазам. У нас теперь все дают по карточкам. Это даже удобнее. А то, сам знаешь, когда что успеешь купить, а когда забудешь. А уж, если карточки, то ничего не забудешь.

Сегодня по радио передавали про наших летчиков. Очень они смелые. Хорошо бы, чтоб летали пониже. Ведь разобьются.

Вчера приходил к нам управдом. Говорит, что немец близко. Сказал, чтобы я замыла вашу надпись в парадном. Помнишь, вы еще маленькие мелом написали: «Штаб 25-й Чапаевской дивизии». Я его отругала, сказала, что сдам в милицию за панику. Испугался, ушел. Надпись я оставила.

У нас в Москве все затемнено и все ходят с противогазами. Я тоже хожу и Нонка. Она объясняла мне, как надевать маску. Я в зеркало глянула и плюнула. Страх господний. Отдала противогаз нашей дворничихе. А ты носи. Слушайся командира.

Твой черный костюм вычистила, нагладила. Была у меня Лидочкина мама. Мы с ней сейчас подружились. Она очень простая, хотя и актриса в хорошем театре. Вместе печем оладьи и читаем письма от Лидочки и твои.

Лидочка сейчас около Ленинграда. Воюет медсестрой. Она хорошая девочка, и ты не смотри, что рыженькая.

Вчера поплакали с ее мамой и посмеялись вместе, когда вспомнили вашу самодеятельную киностудию. А потом опять сирена. И по радио говорят: «Граждане, воздушная тревога!» Он, который говорит, чуть волнуется. Не привык еще. А ему надо поспокойнее. Ведь ничего страшного. Только сирена противная. Какая-то горластая.

Я уже давно заметила, что всегда страшно тогда, когда не знаешь, от чего это. А когда знаешь, то не страшно.

Наверное, так же и у вас на фронте. Если что-нибудь очень страшно, ты узнай, что это такое. И все пройдет.

У нас по всей Москве расклеены красные плакаты. На них па рисованная седая женщина в красном платке. И написано: «Родина-мать зовет!» Один такой плакат мальчишки с нашего двора заклеили в конверт, узнали в домоуправлении новый адрес и послали твоему однокласснику Гоге в Ташкент.

Костю тоже на фронт взяли. Мы его с Нонкой проводили. У него же никого родных нет. Он взял твой адрес. Обещал тебя разыскать и воевать вместе. Он хороший, Костя. Ласковый такой и веселый.

Забежал к нам на минутку в военной форме. Я их с Нонкой вдвоем оставила, а сама ему за папиросами. Принесла папиросы, а он отказался. Говорит, не курит. А я и не знала. Ну, тебе их послала. Не получил еще?

А вот Жиган, как мне ни встретится,- все с папироской в зубах. На оборонном заводе работает. Бронь ему дали.

Может быть, ты тоже бросил бы курить? Беречь надо здоровье.

Вечерами с Нонкой в госпиталь ходим. Дежурим. Беру в свою прачечную их белье, гимнастерки. Стираю, штопаю.

Пахнут они землей, травой и еще солью. Твоя гимнастерка тоже такая?

Береги себя. Храни тебя бог. Если немец в тебя целится, ты не зевай, вперед старайся. Еще говорят, вам на фронте водку дают для смелости. Так уж ты не пей, сынок. Пьяный скорей попадешься на пулю.

По радио передавали, фашисты детишек и стариков живыми жгут. Смотри, чтобы винтовка была чистой. Хорошо железное натирать тряпочкой с мелом или тертым кирпичом. А будет керосин, то и керосином.

Старайся больше есть жидкого, горячего. Говорят, вместо сахара нам дадут по карточкам шоколад. Пришлем тебе. Это питательно, Только о тебе у нас с Нонной все думы. Вспомнили все твои проказы, шалости и очень смеялись.

В госпитале раненые рассказывают, что больше всего ранений от миномета. Старайся от него подальше. Береги себя. Держись вместе с товарищами, один не откалывайся. И делись с ними всем. Говорят, фашисты пленных красноармейцев мучают. Когда спать ложишься, то лучше снимай шинель. Разложи ее на землю и спи вместе с товарищем, а его шинелью укрывайтесь. Так теплее.

Вчера всю ночь дежурили на крыше. Нонка на самом верху, а я на чердаке. Щипцы нам раздали и рукавицы. Если зажигалка упадет, то ее щипцами-и в воду или в ящик с песком. Но вчера не бомбили. Всю ночь продежурили, а ничего не сделали. А ведь у всех свои дела.

Сейчас в Москве всем, кто военный, место в трамвае уступают. А они стесняются, не садятся. Один сел. Посидел, повертелся, потом встал, мне уступил. Вчера еду с работы в метро. Сидит рядом молоденькая женщина. С грудным ребенком. Кутает его в платок. Впереди себя смотрит и ничего не видит. Ее толкают. Она сидит и ничего не видит. А платок короткий - внизу не подоткнуть. Она все поправляет и поправляет.

Разговорились. Только что из роддома. Муж на фронте. Брызгалов его фамилия. (Нет там у вас?) Все, что было, на хлеб сменяла. Вот только и остался, что платок. Взяла у нее адрес. Знаешь, на Филях живет, рядом с тетей Варей. Пришла домой, собрала, что можно. Твой синий свитер тоже взяла. Везу узел. А там бараки одни. И темно уже. Толкаюсь везде с узлом. Думаю, женщина про женщину все знает. Спросила, где тут с ребеночком? Сегодня из роддома? Знают. Показали. Стучу. Открывает моя знакомая. Узнала, расплакалась.

Натопили с ней печку, чай вскипятили. Она все переживала, что без сахара…»

Письмо не дочитал. Нас с Женькой вызвали к командиру роты. Уходим в секрет. Получены последние инструкции, проверено оружие, снаряжение, и мы осторожно переваливаемся через бруствер окопа, ползем в темноту.

В секрете под страхом трибунала строжайше запрещено курить, разговаривать. Лежи неподвижно, слушай землю, траву, небо, воздух… Можно только думать.

Я думаю о маме, греет грудь ее письмо в кармане гимнастерки. Про карточки, про воздушные тревоги пишет с шуткой, не хочет меня расстраивать. Она всегда такая. Помню, мы еще были с сестрой маленькими, когда маму увозила «скорая помощь».

У ней был острый приступ печени. Лицо белое, потное, кусает губы. На прощание улыбнулась, сказала сестренке по скольку в день денег тратить и еще чтобы мне дала на «Чапаева».

Меня всегда удивляло, что мама очень быстро засыпала. Чуть голову на подушку и уже спит. А нам порой с сестренкой еще долго не спится. Хочется поговорить с мамой, пошутить с ней, послушать ее рассказы про прачечную, про своих подруг или просто разные случаи из жизни.

А один раз мама не спала всю ночь. Не спал и я. Накануне мы с мальчишками залезли в чужой сарай и утащили новенькие листы фанеры и старый керосиновый фонарь. Фанера нам нужна была для киностудии, а вот фонарь потянули просто так. Всех нас забрали в милицию, а потом домой пришел наш участковый дядя Карасев и все рассказал перепуганной маме. Она хотела поставить для него чаю, но он только кашлянул, поправил кобуру с револьвером и, тяжело топая сапогами, ушел.