Владислав Третьяк - Когда льду жарко…

Затем наступила очередь вратарей. Первым мои ворота атаковал Потвин. Волнение, как обычно, улетучилось, едва я занял свое место на льду. Судья дал свисток. Потвин изо всех сил понесся на меня, а я в свою очередь выскочил метра на четыре вперед, навстречу канадцу. Тот, видно испугавшись, раньше времени бросил шайбу, и она попала прямо мне в ловушку. Все три попытки кончались одинаково: шайбы я брал. Лярош был более удачлив: две шайбы из трех он сумел забросить в мои ворота. Сначала он сделал сильнейший бросок издалека, при этом у канадца сломалась клюшка, что сбило меня с толку. Пока я выискивал глазами шайбу среди обломков клюшки, она медленно заползла в ворота. Таким образом счет стал 4:2 в мою пользу. А хорошо это или плохо, я не знал. Ведь никто из других вратарей еще не выходил на лед.

Переодевшись, я пошел наверх. Там из-за стеклянной перегородки был виден каток и все происходящее на нем. Я взял кофе, устроился в кресле и стал ждать, что будет дальше.

На лед вышел Холечек. Он был бледен и очень волновался. Сначала чехословацкий вратарь пропустил три шайбы, потом еще две. Итого пять. Мне стало ясно, что последним я уже не буду. Затем наступила очередь шведского вратаря Эстрема. Ему забили из шести три. Эстрему, пожалуй, не повезло больше других: по его воротам бросали очень сильные снайперы - Кларк и Жильбер. Финн Леппинен тоже пропустил три из шести. Ему предстояла переигровка с Эстремом. Швед оказался более удачлив и вышел в полуфинал.

Мы пообедали, а затем опять была жеребьевка. Я вытащил бумажку с именем Ситтлер. Ого, думаю, ничего себе! Ситтлер только что Холечеку три из трех забил. Этот форвард из «Торонто мейпл лифс» очень силен. (Кстати, чуть позже он подтвердил свою высокую репутацию в матчах Кубка Канады.)

А меня «вытащил» Грант, капитан «Детройта», победитель двух последних «шоу-даун».

Но зато теперь я уже знаю, что не так страшен черт, как его малюют. Все шайбы, брошенные Ситтлером, я беру. 3:0 в мою пользу. Грант забивает только один гол. Значит, окончательный счет 5:1. Чтобы попусту не тратить нервную энергию, ухожу в раздевалку, буду там ждать итогов соревнований Эстрема против Ляроша и Кларка. И вот дверь открывается, входит Эстрем. Вижу - радостный. Неужели он взял все шесть шайб и обошел меня? Эстрем подходит ко мне. «Сколько?» - спрашиваю я. «Три»,- показывает он на пальцах. Три из шести? Все бросились меня поздравлять - ты первый. Я вышел в финал. Из европейских форвардов финалистом стал чех Глинка. У канадцев в финал вышли вратарь Стивенсон и нападающий Грант.

В финале первым в ворота стал Стивенсон. Глинка забил ему две шайбы, Грант - одну. Меня это почему-то окончательно успокоило. Я вышел на лед и подумал: «А ведь тебе ничто не мешает установить рекорд: шесть из шести. Вперед!» И действительно, все шесть попыток окончились в мою пользу. Я завоевал первый приз среди вратарей, Иван Глинка - среди нападающих. Так закончилось это необыкновенное соревнование.

Приехав в Москву, я подробно рассказал о «шоу-даун» нашим спортивным руководителям и журналистам. Хорошо, чтобы подобное хоккейное шоу проводилось и у нас. Оно, безусловно, полезно и для вратарей, и для нападающих, а уж о зрителях я не говорю - они были бы в восторге…Наша встреча продолжается уже больше двух часов, а вопросам, кажется, не будет конца. Меня просят рассказать о личной жизни, интересуются планами на будущее, спрашивают, почему плохо играет «Спартак», чем занимается Константин Локтев, как я отношусь к Александру Якушеву и в чем причины неудач футбольной команды ЦСКА?… Приятно, что люди так горячо интересуются спортом, так близко к сердцу принимают удачи и промахи любимых команд.

Пора прощаться. Из груды записок ведущий выуживает листочек в линейку, протягивает мне. «Владислав Александрович! - написано там.- Поздравляем вас с десятилетним юбилеем выступления за команду ЦСКА. Огромных успехов вам в спорте и прежде всего на предстоящем чемпионате мира! Ваши болельщики».

- Спасибо, друзья!

…Закончу эту главу тем, с чего ее начал - еще несколько слов о болельщиках.

Журналисты любят спрашивать известных спортсменов о том, как они относятся к зрителям? Когда такой вопрос задают мне, я отвечаю без особых раздумий. Да, для меня все давно уже ясно: я глубоко уважаю истинных ценителей и знатоков спорта. Без них нельзя представить себе наш хоккей. Правда, встречаются среди болельщиков фанатично настроенные люди, которые, не разбираясь в тонкостях игры, не понимая ее красоты, дни напролет проводят за разговорами о «своей» команде, считают и пересчитывают очки и шайбы, «перемывают косточки» игрокам. Как убоги эти разговоры! И как хорошо, что таких «болельщиков» у нас меньшинство.

Всех хоккеистов они почему-то зовут на «ты», автограф просят оставить на какой-нибудь мятой бумажке, чуть ли не на трамвайном билете, а сделаешь такому замечание, так обижается: «Зазнался Третьяк».

Однажды летом, после завершения хоккейного сезона, мы с женой поехали в театр. Уже подруливая к зданию «Современника», слышу сзади гудки. Обернулся- такси догоняет. Думаю, может, я правила нарушил или с машиной у меня что-то не так? А из такси вылетает гражданин, чуть навеселе:

- О, Владислав, поздравляю, поздравляю!

- Спасибо,- чуть обескураженно отвечаю ему.

- Я за тебя давно болел,- хлопает гражданин меня по плечу.- И поэтому…- он поднимает вверх палец.- И поэтому ты должен помочь мне купить «Жигули».

- Вы извините,- улыбаюсь я, думая, что он шутит.- Мы в театр опаздываем.

- Понимаю,- скользнул взглядом по Татьяне.- Все понимаю. Но ты запиши мой телефон. Как достанешь машину, позвони.

- Извините,- говорю я уже гораздо тверже.- Но нам с женой пора. Давайте поговорим в другой раз.

Вообще армия болельщиков чрезвычайно разнолика, и рассказывать о ней можно очень долго. Есть люди, которые ни одного матча не пропустят, ночью будут дежурить у лужниковских касс в надежде добыть заветный билетик. А есть такие, что живут совсем не в хоккейных краях и матчи только по телевизору видели, но разбираются в игре столь профессионально, словно родились с коньками на ногах. В дни больших хоккейных сражений редкий человек не становится болельщиком. Наступает своего рода цепная реакция. Утро большинства людей - даже тех, кто не знает в лицо Харламова,- начинается с вопроса: «Ну, как вчера? Видели? Вот это матч!» О хоккее говорят везде - в кабинетах министров, в шахтерских забоях, в заводских цехах и вагонах метро. У болельщика после матча появляется жгучая потребность высказаться, поделиться своими впечатлениями, дать свое трактование игры. Придите после больших хоккейных боев в спортивные отделы газет - вы увидите: они завалены письмами. Редакторы хватаются за головы: всем авторам писем надо ответить- таков порядок. А почитайте-ка эти письма! Порой здесь целые трактаты, напоминающие фундаментальные исследования на тему «Как тренировать и комплектовать команду, чтобы она стала первой в мире».