Гай Орловский - Принц – Консорт

Куньявальд прошел в кабинет быстро, запыхавшийся, раскрасневшийся, с бурно вздымающейся грудью, но колено преклонил весьма изяшно.

– Ваше высочество, – сказал он прерывающимся голосом.

– Говори, – сказал он.

Он быстро взглянул на герцога Готфрида и Ульриха.

– Сообщение от магистра Винцгау, – произнес он. – Чрезвычайно срочное и важное.

– Прекрасно, – сказал я, – давай его сюда. Оно как раз по адресу

Гэтфрид протянул руку, Куньявальд беспрекословно вручил ему трубочку письма, что меня не удивило, все знают герцога не только как моего отца, но и как наиболее доверенного человека, однако, пока тот снимал печати, Куньяальд повернулся ко мне.

– Ваше высочество, – сказал он серьезным голосом, – я не знаю, что в письме, да и вам, как сказал магистр, это неважно.

– Что-что? – переспросил я в удивлении.

– Дело в том, – сказал он, понизив голос, – ввиду чрезвычайной важности магистр не счел возможным доверять нечто бумаге, которую могут перехватить.

Герцог Ульрих скептически хмыкнул, магистр помешался на секретности, спит и видит, как враги охотятся за его письмами.

Я сказал так же тихо:

– Говорите, сэр Куньявальд.

Он сделал шажок ближе и произнес едва слышно:

– Магистры всех отделений Ордена Марешаля, что разбросаны по королевствам, закончили голосование насчет кандидатуры Великого Магистра Ордена.

– Наконец-то, – сказал я. – Как распределились голоса?

– Большинством, – ответил он шепотом, но так, чтобы слышали и оба герцога, раз уж допущены. – Великим Магистром избран герцог Готфрид Брабантский.

Готфрид вскинул голову, словно получил коленом в подбородок.

– Что-что?

– Его первым, – продолжил Куньявальд, – и единственным заместителем, а также помощником – герцог Ульрих Ундерлендский. Он же одновременно назначается великим комтуром Ордена и магистром конницы. Кроме того, избран капитул из двенадцати членов в составе десяти рыцарей и двух священников. Утвержден Устав Ордена…

Я быстро зыркнул на герцогов. Оба застыли, как громом пораженные, на лицах непонимание. Они шли вместе и намеревались и дальше плечом к плечу, но только Верховным Магистром планировался Ульрих, а Готфрид – его заместителем, однако братья Ордена на тайном голосовании решили, видимо, что у герцога Гот- фрида авторитет выше, воинский опыт значительнее и на счету больше попыток возродить Орден, считая и ту неудавшуюся в королевстве Фоссано, которую сорвал как раз не известный никому рядовой рыцарь Ричард, его знают теперь и как сына Готфрида, и как Ричарда Завоевателя.

Магистр конницы, этот пост достался Ульриху, всегда был первым по значимости постом после Великого Магистра, и после отставки Великого Магистра всегда уходит и магистр конницы, так что они да, все еще рядом, но это путает карты больше мне, чем им…

Ульрих сдвинулся с места, я не успел моргнуть глазом, как он крепко обнял старого друга и похлопал по спине.

– Честно говоря, – сказал он, – я и надеялся втайне на такой результат. Я больше администратор, а в первые годы становления Ордена во главе нужен именно яростный воитель, полководец!… Поздравляю, Готфрид, заверяю тебя в своем полном послушании и абсолютной поддержке!

Он преклонил перед ним колено. Готфрид пару мгновений смотрел на него неподвижным взглядом.

– Это неожиданно, – произнес он задумчиво. – Встань, Ульрих… и давай подумаем, что нужно делать в первую очередь.

Я стиснул челюсти, в голове с грохотом застучали молоты. Гонец поклонился, отступил на пару шагов и застыл, прикинувшись тряпочкой, на которую никто не должен обращать внимание, дабы не отвлекаться от высоких государственных мыслей.

Ульрих довольно потер руки.

– Капитул избран. Устав утвержден… Готфрид, это значит, мы можем теперь набирать рыцарство во всех странах, где созданы отделения Ордена. Это же… сколько работы!

– Наконец-то, – сказал Готфрид, – хотя я не уверен, что буду лучше на этом посту, чем ты.

Ульрих нетерпеливо отмахнулся.

– Какая разница, мы все равно вместе!… И давай начнем сразу же с назначения комтуров в каждом регионе. Это самое важное.

– Я сегодня же отбуду в Турнедо, – сказал Готфрид решительно, – чтобы лично назначить наиболее достойных и ревностных! Нет, сейчас же.

я передохнул и проглотил ком в горле. Оба герцога смотрят друг на друга так, словно на свете уже ничего больше не существует, кроме выборов в Ордене.

– Погодите, погодите, – сказал я рассудительно. – Вы забыли, послезавтра выборы короля Сен-Мари?

Они оба оглянулись на меня, даже не обернулись, а только чуть повернули головы, в глазах безмерное удивление: какие пустяки беспокоят принца в такое великое время?

– Ваше высочество, – произнес Ульрих, – воссоздание Ордена Марешаля в таких границах и с такими полномочиями – это эпохально!

– Да, конечно, – сказал я, – но…

Ульрих решительным жестом отмел все возражения.

– Это неизмеримо важнее, – прогрохотал он с нажимом, – чем выборы короля в отдельно взятом королевстве…

– Но это Сен-Мари, – напомнил я.

Он кивнул.

– Даже будь это наше любимое Сен-Мари. Конечно, выборы короля важны, но только не в сравнении с таким событием, уж простите…

Я стиснул челюсти, быстро прокручивая в сознании варианты возражений. Для них, понятно, возрождение Ордена Марешаля, чему отдали жизни без остатка, – важнее всего на свете, даже я понимаю, насколько это важно, однако и посадить на трон Готфрида – не менее важно, это сразу разрубит целый ряд запутанных узлов.

– Хорошо, – сказал я, – подавайте это отложим на недельку. Сперва выборы, потом Марешаль.

Готфрид вздохнул, а Ульрих проговорил мягко:

– Выборы – это только первый шажок, но без коронации любой правитель нелегитимен, незаконен и безблагодатен, потому всяк свободен от его власти. Коронацию проводят только весной…

– Можно внести изменения, – прервал я. – Это после смерти короля выдерживают год траура, а у нас обычная смена власти путем справедливых и демократических выборов, вполне как бы честных и полупрозрачных. Потому допустимы ускорение, гласность и перестройка.

Ульрих спросил с сомнением:

– А кто будет возлагать корону от имени церкви?

– Отец Дитрих, – сказал я. – Он архиепископ!

Готфрид снова промолчал, Ульрих покачал головой.

– Вообще-то должен либо папа римский, либо его уполномоченный. Правда, папа лично возлагает короны только императорам, а королям – специально присланные легаты.

– Отец Дитрих, – напомнил я, – был вызван в Рим, имел подробную беседу с папой римским, в результате которой был назначен архиепископом.

– Однако он всего лищь прелат, – возразил Ульрих. – Был бы нунцием или хотя бы протонотарием…