Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

Знаешь, Игорек, я попал в цвет, когда вспомнил, как Чингисхан демонтировал самые красивые в мире ворота и приказал установить эту громадину перед входом в юрту своей любимой жены. Кое-кому тешит душу не произведение искусства, чья цена подымается из года в год, а совсем другое. Вот вы ищите картинку по всему миру и еще сто лет рыскать будете, а она в моей двадцатикомнатной сакле висит, радуя глаз хозяина при виде гостей, цокающих языком: вах-вах, какой культурный человек, понимаем, почему дочку в самую престижную школу Англии определил…

Появление Студента прервало искусствоведческую дискуссию. Мой главный эксперт пронесся пулей мимо нас, на ходу расстегивая брюки.

– Обосрался от радости, – прокомментировал Бойко. – Я ведь тебе говорил – вещь редчайшая.

– Ну так сходи на кухню, скажи охране, чтоб зад ему протерли. Студент явно позабудет самостоятельно сделать это.

– Самое смешное, ребята в такое поверят безоговорочно. Недавно ему в постель девку уложили, так он управился за две минуты.

– Стахановец, пятилетку за три палки выполняет…

– Но главное, после своего сексуального подвига умчался в кабинет в одной майке.

– Тоже еще событие. Обычная манера поведения.

Студенту все-таки удалось удивить меня. Вернувшись в комнату, он заметил наше присутствие в квартире.

– Здравствуйте… Игорь, где ты разыскал эту гемму?

– Лишние знания отрицательно влияют на здоровье их обладателя, – отвечаю Студенту вместо Игоря. – Я тебе об этом сто раз говорил.

Студент нахмурился куда обидчивее овчарки Трэша при виде Педрилы, пожирающего собачий завтрак. Не идет из головы персидская скотина, от которой даже Трэш шарахается. С человеком, вооруженным пистолетом, овчарка не боится связываться, но Педрило ей кажется куда страшнее двух вооруженных двуногих противников.

– Студент, хочешь я тебе котика подарю? Рукой погладишь – стресс уйдет. Вместе с дурными вопросами.

– Вы своего кота имеете в виду? – отвлекается Студент от самой скользкой в моем бизнесе темы.

– Ты о нем знаешь? – искренне удивляюсь я.

Студент располагает сведениями о существовании Педрилы: мистика, помноженная на фантастику. О том, что Советского Союза уже нет – не догадывался, зато о появлении хвостатого террора осведомлен. С ума сойти, хотя лично для меня развал страны был гораздо меньшим бедствием, чем появление в собственном доме этой длинношерстной паскуды.

– Наслышан, – подтвердил мой главный эксперт под дикий хохот Игоря Бойко.

– Это ему ребята рассказывали. После того, как он утомился от лекции о мелкой пластике, – вытирая текущий глаз, поведал Игорь.

Вот что значит жизнь на виду. Не удивлюсь, если какой-нибудь мой партнер из Новой Зеландии, прежде чем перейти к делу, из традиционной вежливости начнет интересоваться здоровьем Педрилы.

– Да, слух о моем коте прошел по всей земле великой, – пробормотал я и перевел разговор в нужное русло, отвлекая Студента от потуг занести в свой каталог сведения, откуда Бойко выцарапал гемму:

– Так что это за дребедень дешевую притаскал тебе Игорь?

Все. Теперь Студент не станет отвлекаться на глупые вопросы. Сперва, конечно, глаза на лоб выпучит, начнет меня воспитывать: как вы посмели драгоценное произведение искусства дребеденью назвать, у меня от таких слов во рту пересыхает, а в животе сплошные позывы сбегать, откуда только что заявился.

Хороший руководитель обязан досконально изучить своих людей. Помню, я полотно не очень известного художника “вещью” назвал, так эксперта чуть кондрашка не хватила. Зато сейчас определение еще хлеще. Может, потому Студент таращил свои зенки куда сильнее и прежде, чем потащить меня за руку в свою святая святых, пару минут брызгал в воздух такими словами вперемешку со слюнями, мне покраснеть впору. Только вот одна загвоздка – краснеть я не умею.

– Смотрите, – ткнул в мою руку старинную лупу на резной рукоятке Студент, – и вы посмели назвать это уникальное творение таким словом?

Вещь действительно интересная, однако пора вернуть Студента в его обычное состояние. Я пристально посмотрел изображение амура у ручья и небрежно заметил:

– Мне кажется, она кем-то ретуширована.

Студент тут же позабыл о своих прежних высказываниях.

– Век создания можете определить?

– Приблизительно первый. До рождества Христова.

– А кому она принадлежала?

Я чуть было не брякнул: бабаньке какой-то, но вовремя понял, что имеет в виду Студент. Его уже не волнует, где именно раскопал гемму Бойко. Судя по кипе старинных каталогов и тетрадей, лежащих на столе, Студент времени зря не терял.

Действительно уникальную вещь продать нетрудно, но, если при этом поведать клиенту о ее истории, цена обычно возрастает. Минимум на двадцать процентов; бывали случаи, что и на триста.

– Откуда я знаю, кому она принадлежала? – откровенно признаюсь Студенту. – Может, она была в коллекции князей Гагариных, а в восемнадцатом году какой-то красногвардеец, прежде чем спалить их фамильное гнездо вместе со всем содержимым, включая какого-то Ван Эйка, сунул гемму в карман. Или вместе с другими шедеврами искусства она поступила в так называемый музей пролетарского искусства, а затем в “Антиквариат”. Нет, здесь я ошибаюсь, эта контора работала только на заграницу, а гемма туда явно не попала.

Студент недовольно засопел. Еще бы, он тоже порой не может ответить на элементарный вопрос – куда это задевался Ван Дейк из Строгановского дворца после победы Великого Октября? Каким манером он впоследствии очутился вместе с прочими эрмитажными Гойями в Национальном музее Соединенных Штатов? На такие вопросы мне порой приходится самостоятельно искать ответы, потому что, в отличие от Студента, я очень давно засомневался в пресловутой чистоте чекистских рук, несмотря на проповедь их главаря по кличке Железный.

– Эта гемма находилась не в гагаринском собрании, – поведала ходячая энциклопедия изобразительных искусств. – “Амур у ручья” принадлежал генералу Хитрово. Он составлял свое собрание гемм в Италии и во Франции. Быть может, “Амур у ручья” был приобретен коллекционером в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре после пожара 1795 года. Я проверил данное предположение по каталогу Висконти “Греческая и римская иконография”. Кстати, небезынтересный факт: заказчиком этого уникального каталога выступил император Наполеон. Однако, к сожалению, в нем упоминается лишь гемма из того же сардоникса, названная “Амур”. Быть может, это “Амур у ручья”, но вполне вероятно и другое предположение – автор имел в виду гемму “Амур-охотник”, на которой изображен амур с луком в руках.

– А у нашего лук в руках отсутствует, – делаю глубокий искусствоведческий вывод, пристально глядя на гемму. – Что из сего следует?