Алексей Ручий - Наркопьянь

- Ну да.

- Че родные?

- Да, родные, а что непохожи?

- Вообще-то не особо. Хотя хуй его знает...

Он сделал длинный глоток, который можно было сравнить разве что с затяжным прыжком с парашютом, когда ты несешься к земле на всех парах, и неизвестно приземлишься ли ты мягко или расшибешься в лепешку. Пиво в его бутылке стремительно убывало, а дно приближалось. Когда он, наконец, оторвался, взгляд его помутнел еще сильнее.

- Пиздец, - коротко изрек он. Потом протянул мне руку. В его пятерне поместились бы две моих. - Серега, - представился он. Его щеку рассекал кривой розовый шрам.

- Леха, - я сунул свою ладонь в эти тиски из плоти.

- Пиздато твой братан играет...

- Ага.

Местные оказались неплохими ребятами. Когда кончилось пиво, они сходили и купили еще. Причем Серега спросил меня:

- Тебе какое взять? - деньги были его, он угощал.

- Мне все равно. Возьми такое же как и себе.

Он принес мне две поллитровых "Балтики"-семерки. Леха играл. Он находился в состоянии творческого экстаза, полубезумия, когда плевать на то, что играть и кому играть. Он мог бы играть пингвинам на вершине айсберга у берегов Антарктиды.

Я сидел и беседовал с этими простыми русскими парнями, которые не захотели нас убивать (я почему-то был уверен, что убить они могут). Похоже на беседу кролика с удавом, который отказался его жрать, ссылаясь на несварение желудка. Парни работали на Балтийском вокзале - обходчиками или что-то в том же духе. Они любили свой родной поселок со скромным названием Тайцы и ненавидели чужаков - они мне сами об этом сказали. Тем приятнее было осознавать, что для нас они сделали исключение. Черт побери, Бог Последнего Шанса, я знаю: ты наблюдаешь за мной. И иногда я даже нравлюсь тебе.

Окончательно стемнело. Мы потеряли счет часам. Леха все играл. Я ощущал, что нирвана где-то рядом. Возможно, мы лишь в шаге от нее. Сейчас, еще чуть-чуть - и она окутает нас облаком веселящего газа.

Внезапно темноту разорвал свет прожектора и раздался оглушающий стон электрички. Она с ревом надвинулась на платформу из темноты, заскрипела тормозами и застыла возле нее. Зашипели двери. Леха неожиданно подорвался, закинул гитару в чехол, и так же стремительно, как не так давно выпрыгнул из электрички, в электричку же и рванул. Не прощаясь. Я выпал в осадок. Его стремительности мог бы позавидовать метеорит.

Слава богу, я уже был знаком с этими его закидонами и поэтому не растерялся. Я начал спешно прощаться с новыми знакомыми, извиняясь за Леху и отмазываясь тем, что у нас еще куча дел, а на дворе ночь и вообще скоро электрички ходить перестанут, и тогда мы останемся здесь куковать до утра. Серега предлагал остаться и заночевать у него. Я отказался, еще раз извинился за Леху и кинулся к электричке, пока не закрылись двери. Серега напоследок сунул мне в руки еще две поллитровых "Балтики".

Я заскочил в тамбур, и двери у меня за спиной со свистом закрылись. У противоположной стены тамбура стоял Леха и смеялся.

- Блядь, ну ты даешь, - гневно закричал я. Он не отреагировал, просто продолжал смеяться и все. - Хоть бы предупредил, что собираешься отчаливать.

- Э, братишка, не сердись, - наконец остановился Леха, - надо ж было когда-то заканчивать этот концерт и сваливать.

- Ну не так же... пацаны, похоже, обидились.

- И хуй с ними... попьют пивка и забудут. Им все равно с кем пить.

- Может, и все равно, но... все равно так не поступают.

- Бля, только так и поступают, - он ухмыльнулся, - и вообще забей - сейчас мы по электричке пройдемся, денег заработаем и напьемся до усрачки.

С трудом верилось. Я вновь почувствовал голод. И усталость.

- Валяй, - сказал я, - но я - пас.

- Как хочешь, - ответил Леха.

Я остался сидеть в вагоне, а он ушел. Я открыл пиво и неспешно тянул его, глядя в окно. За окном была только темнота, непроницаемая для глаза. Поэтому я видел лишь грязное серое стекло. Контролеров на поздних рейсах обычно не было, поэтому я мог сидеть, не дергаясь. Минут через двадцать Леха вернулся. Он прошел весь поезд и реально заработал больше, чем за все время до этого, бумажные десятки из карманов чуть не вываливались. И это притом, что он все это время пил. Ума не приложу, как у него это получалось.

Мы доехали до станции Лигово и там вышли. Я вспомнил, что собирался сегодня заехать к Кате. Она жила в Петергофе, здесь я мог как раз сесть на нужную мне электричку. Решил отчаливать, но Леха задержал меня.

- Пойдем пивка еще рванем и потом разбежимся, - предложил он.

Я все еще злился на него за случившееся, но все же согласился. Ладно, черт с ним, он действительно так жил, он стебался над всем, чем только мог, он не кривил душой. Ему действительно было плевать на тех чуваков, как и на всех остальных. Возможно, и я это допускал, ему было плевать и на меня. Такой уж он был чувак.

- Я тебя, блядь, не пойму, братан, - говорил мне Леха - мы сидели с ним в небольшой пивнушке на станции и пили пиво, иногда он подходил к однорукому бандиту и спускал несколько бумажек, я равнодушно смотрел на это: азартные игры меня никогда не привлекали, - когда ты пьяный, тебя хуй заткнешь, а когда трезвый - слова, блядь, не вытянешь...

- Извини, какой уж есть. - Странно, учитывая количество выпитого за последние несколько часов, я был на удивление трезв. Вообще я заметил, что бывают в жизни такие моменты, когда алкоголь не берет тебя вообще. Что-то вроде закона обратного действия: чем больше усилий предпринимаешь, тем меньше конечный результат. - Мне нравятся крайности... они позволяют чувствовать жизнь как-то физически что ли...

- А мне вообще по барабану все это. Нужно жить так, как тебе нравится. И вести себя так, как тебя прет. Нужно получать кайф... от всего. И плевать, что они все об этом думают, - он обвел взглядом небольшой мрачный зал пивнушки, кроме нас тут было только трое алкашей - два мужика и одна баба, которые глушили в углу портвейн. Это говорил человек, у которого были жена и дочь, комната в общаге, еще сын от первого брака и бывшая жена (когда он все это успел в свои двадцать шесть?), алименты, гитара, алкоголь в убогих забегаловках на железнодорожных станциях, случайные связи на стороне и немного здорового чувства юмора. Немного мрачноватого, но... многие и этим не могли похвастаться. Я никогда не мог врубиться в Леху до конца. Зато он сходу врубался во всех и каждого.

Мы допили пиво и вышли на улицу. Леха достал из кармана ворох мятых десяток и, не считая, протянул мне.

- На, держи.

Я отстранился.

- Леха, это ж твои бабки... ты их заработал. Я не могу их взять. И потом - у тебя жена, ребенок.

- Говорю, бля, бери, - Леха запихивал деньги мне в ладонь, - один хер в автоматы все спущу. Забирай - это твоя доля. Мы ж сегодня типа дуэтом работали, - он ухмыльнулся.