Олег Жиганков - Римский Лабиринт

Внезапно Анна почувствовала, как из её руки выскользнула сумочка. Худой, высокого роста молодой человек африканского происхождения нёсся в сторону одной из боковых улочек. Одной рукой он при этом махал в такт бегу, а в другой была зажата её сумочка. У него были очень длинные ноги — ноги кандидата в чемпионы мира по бегу, и эти ноги мелькали теперь в воздухе и каким-то образом не заплетались между собой. Анна стояла посредине площади, наполненной народом, и люди смотрели на неё и на удаляющегося уже из поля зрения бегуна. «Наверное, — мелькнуло в голове у Анны, — это для них очень привычная сцена, и теперь они ожидают, чтобы я кричала и звала на помощь».

— Он украл мою сумочку! — крикнула она на английском. — Помогите!

Краем глаза она заметила, будто что-то белое метнулось в уличный проход. Был ли это человек или просто луч света ослепил её на мгновенье — она не поняла. С минуту Анна стояла неподвижно, глядя в сторону, куда скрылся похититель.

Тем временем к ней уже подошли люди и начали давать добрые советы. Пожилая американская чета — два белых «одуванчика», принесённых сюда каким-то ветром, — утешали Анну рассказом о том, что точно так же, на этом же самом месте сумочку украли и у них.

— Только не обращайтесь в полицию, — посоветовали они напоследок. — Найти всё равно ничего не находят, а нервы вам помотают. Они все мафиози здесь. Идите прямиком в посольство.

Вскоре люди потеряли всякий интерес к тому, что произошло, и волны, поднятые этим маленьким камушком, брошенным в толкучку большой площади, совершенно затихли. Анна села на краешек фонтана и опустила в воду левую руку. Шпион из неё был никудышный — она уже успела потерять свои фальшивые документы. Честно говоря, это не была такая уж большая потеря — генерал тотчас передаст ей новые. Но всё же на душе было как-то гадко и хмуро.

«Вот и случилось что-то такое — особенное», — с горечью усмехнулась она.

Civis Romanus sum.

(Я — римский гражданин.)

Цицерон. In Verrem, V. Ivii. 147

2007, 14 сентября, Рим

— Такие вещи случаются на улицах Рима сотни раз в день, — услышала Анна над собою приятный мужской голос, говорящий на английском языке с едва уловимым итальянским акцентом. Она подняла голову и увидела стоящего над ней ослепительной красоты молодого человека в белом костюме. В протянутой к ней руке была её сумочка. Глубокие чёрные глаза приветливо улыбнулись, а затем улыбка осветила и всё его лицо, являя ровный ряд белых зубов. На мгновение она застыла, забыв о сумочке, забыв обо всём на свете. Солнце было прямо за его спиною, и его тонкий костюм по краям светился золотом. Анне ещё никогда не доводилось видеть зрелища подобной красоты. Будто очнувшись от сна, она встала и растерянно улыбнулась.

— Не может быть, — только и смогла сказать она, получая из рук героя свою пропажу. Теперь она могла его хорошо разглядеть. Ему было, наверное, лет двадцать пять. Высокий лоб, патрицианский нос с едва уловимой горбинкой выдавали в нём коренного римлянина.

— Старо, как у Данте, — продолжил он на английском. — Пилигримов, приходящих в Рим, грабили римские разбойники, но сам Рим оставался прекрасен.

Голос был глубоким, весёлым и мелодичным — в совершенстве подходящим всей внешности молодого человека.

— Меня зовут Винченцо, Винченцо Паолини, — произнесли губы, немного тонкие для атлетически сложённого тела.

— Анна. Анна Грин. Но как? Где вы её нашли? — спросила она, глядя на сумочку. В такой ситуации ей бывать ещё не приходилось.

— У вора, — улыбнулся молодой человек. — А вора я нашёл в церкви.

— Вор прятался в церкви? — удивился Анна.

— Почему бы и нет? Он там благодарил Мадонну за удачу, — снова ослепительно улыбнулся молодой человек.

— Вы шутите? — недоверчиво произнесла Анна.

— Да правда же, — уверил её молодой человек. — Римские воры — даже из числа иммигрантов — очень набожные люди. Так с древних времён повелось. У этрусков даже была такая богиня — Фуррина, которая считалась покровительницей воров. Отсюда латинское слово furinus — «воровской».

— Вы что, историк? Лингвист? — поинтересовалась Анна, переходя на итальянский.

— В Риме все историки, — отозвался он. — А я думал, что вы первый раз в Риме.

— Я действительно здесь первый раз, — улыбнулась Анна. — Хотя и не первый день… Но как вы… отняли у него сумочку?

Она вдруг заметила, что один из рукавов его белого костюма почти оборван и болтается.

— Что это? — спросила она тихо. — Вор порвал ваш костюм? Вы в порядке? Вам не больно?

— Пустяки, — отреагировал молодой человек.

Он быстро снял пиджак и остался в одной белой майке, плотно облегающей его атлетическое и в то же время деликатно сложённое тело.

— Пустяки? — возмутилась Анна. — Он порвал вам костюм! Вы скажите, сколько я вам должна. Мне так неудобно.

— Уверяю вас — пустяки, — улыбнулся Винченцо. — Мне не хочется, чтобы вы из-за этого случая увезли с собой плохое впечатление о Риме.

— Ни за что. Только самое лучшее. К тому же в ближайшие несколько недель я никуда уезжать не собираюсь.

Она с трудом сдержала прилив к лицу краски, когда произнесла эти слова. Фактически она давала этому молодому человеку, Винченцо, понять, что он ей нравится. Так, если признаться, оно и было. Находясь в расцвете своей женственности, Анна до сих пор оставалась нераскрывшимся цветком. Её связь с Толяном носила, можно сказать, платонический характер, и Анна не знала любви и ласки очень давно. Но и мечтать о таком неожиданном счастье, как Винченцо, не стоило. Пройдёт ещё несколько минут — и он навеки исчезнет из её жизни, растворится в пёстрой толпе, а Анна продолжит свой одинокий путь.

Наступила неловкая пауза. Винченцо тоже, вероятно, раздумывал, что ему делать дальше.

— Несколько недель, — отозвался он наконец. — Это же уйма времени. И что, вы так и собираетесь все эти недели бродить по Риму и испытывать терпение воров?

— Неужели я и вправду испытываю их терпение?

— Безусловно. Ведь вы пребываете в задумчивости, где-то в самой себе. А именно таких людей они и высматривают.

Анна бросила на него внимательный взгляд: «А он ещё и проницателен, этот Винченцо Паолини».

— А знаете что, — продолжил он, — если вы позволите, я составлю вам на сегодня компанию. Вы разрешите?

Анна внутри ликовала. Но спешить не стоило.

— Разве у вас нет других дел, кроме как сопровождать рассеянных туристов? Я не такая беспомощная, как вам могло показаться.

— Мне вовсе так не показалось, — поспешил уверить её Винченцо. — Я просто хотел сказать, что раз вы в Риме надолго, может, у вас есть и свободное время? Куда вы, например, направлялись, если не секрет?