Роберт Черрит - Никаких дел с драконом

Сэм начал рассказывать, стараясь не думать о том, что Лэверти может, все-таки, в любой момент передумать и сдать его врагам.

— Сконцентрируйся!

Голос Лэверти был настойчив. Пытаясь удержать в воображении изображение щита, о котором говорил профессор, Сэм устал. Уже несколько часов Лэверти его исследовал, тестировал, брал анализы для каких-то таинственных экспериментов.

— Старайся держать щит в воображении. Не упускай его.

Сэм пытался, но щит стал исчезать. Острая боль, словно ледяной шип, пронзила мозг. Сэм застонал, и боль тут же ушла, оставив Вернера мокрым от пота. Не имея больше никаких сил, пдопытный обмяк на стуле.

Когда Вернер открыл глаза, профессор задумчиво всматривался в него строго. Увидев, что Сэм очнулся, Лэверти тут же выпрямился, подхватил электронную записную книжку и что-то пометил в ней, после чего отлепил от головы Сэма электроды.

— Это был последний тест, — сказал профессор.

Додгер все это время сидел чуть в стороне. Сейчас же встал, подошел ближе.

— По правде говоря, это было долго. Мой друг не просил гражданства в Тире.

— Ты хотел знать, что с ним не так, — отозвался Лэверти. — Чтобы это определить, мне нужно поставить диагноз. Сейчас он у меня есть.

— И?.. — спросили одновременно Сэм и Додгер.

— Из всего того, что мне удалось узнать, можно заключить только одно, — Лэверти сел за небольшой столик. Пауза немного затянулась, и, когда Сэм уже хотел подтолкнуть профессора к продолжению, тот снова заговорил: — Вы, Сэмюэль Вернер — колдун.

Сэм растерянно заморгал.

— Это невозможно!

— Думаете? — Лэверти почесал верхнюю губу. — Ваша головная боль — главное доказательство, что вы не можете нормально находиться в киберпространстве. Это проявляется у всех, у кого есть способность к колдовству. Я бы сказал, проведи хоть кто-то подобное исследование год назад, вы бы уже стали вполне состоявшимся колдуном.

— Я думал, — все еще находясь в растерянности, сказал Сэм, — что головные боли — это нормально. Что они есть у всех.

Додгер отрицательно покачал головой.

— Пусть даже я ошибался, — продолжил Сэм. — Значит, должно быть что-то еще. Я не имею никаких отношений к колдовству. Должно быть, это какая-то проблема в нейроадаптере. Что-то не так с нервными связями.

— Сорияма не делает таких ошибок, — сказал Додгер. — Твой аватар хромает, а это уже психологическая проблема, но не программная.

— Давайте на время забудем о киберпространстве, — хлопнул по коленям Лэверти и повернулся к Сэму. — Когда вы подверглись нападению людей Эхрана, по вашим же словам, Рори Доннали достал вас огненным шаром. Но это не причинило вам никакого вреда. Вы можете объяснить это?

— Он промахнулся, — Сэм задумчиво почесал голову.

— Доналли не работал бы на Эхрана, если бы плохо выполнял свою работу, — усмехнулся Лэверти. — Уверяю, он колдун высочайшего класса. Нет, Сэм, если огненный шар Доналли и не причинил вам вреда, то не от его непрофессионализма, а от того, что вы на бессознательном уровне, открыли канал, концентрирующий ману и рассеяли энергию, посланную в вас Доналли. Вы разрушили ее на составляющие и рассеяли в пространстве.

— Подсознательно или нет, я не мог сделать этого.

— Но сделали. И это еще не все, на что вы способны. Весьма интересным был последний тест, когда Эстайос кидал в вас огненные шары. В это время вы концентрировались, чтобы удержать в воображении щит. Я понимаю, эксперимент опасен, и мы бы сейчас не разговаривали, не умей вы управлять колдовской энергией.

— Вы могли убить его! — воскликнул Додгер и между ним и профессором тут же появился Эстайос.

— Профессор знал, что делал, «теневик», — осклабился он.

— Другие тесты мало бы что дали для диагноза, Додгер, — сказал Лэверти. — Я в курсе, что это было опасно, но к тому моменту у меня уже были основания, что Сэм справится со всем.

Сэм видел, что проделанное исследование на живом человеке доставило Лэверти удовольствие, но самому Сэму это не нравилось ни на грамм. Правда, в момент эксперимента, Вернер не мог поделиться своими мыслями. Все, что он получил — головную боль, к которой давно привык.

— Даже если я сделал так, — сказал Сэм, — это не делает меня колдуном. Я читал о людях, которые могли защитить себя в подобных ситуациях, не будучи колдунами. Их называют «негамагами».

— Негамаги не работают с астральной энергией.

— Я тоже.

— Вы — работаете. Как вы объясните тот случай, когда наблюдали за людьми Эхрана и они вас не заметили?

— Я прятался, — настойчиво сказал Сэм.

— Не с вашими способностями, — засмеялся Лэверти. — И не против этих ребят. Вы же сами рассказывали, что Гриан смотрел прямо на вас и не замечал.

— Так и было.

— А вы знаете, что эльфы в темноте хорошо видят? Как днем. Он увидел бы вас, уверяю.

— Не обязательно, — настойчивости в голосе Сэма поубавилось. Вернер считал себя практичным, рациональным человеком. Он перенял от отца глубокое недоверие ко всему, что связано с колдовством. И сейчас он просто не воспринимал то, что ему говорили и в чем пытались убедить. Этот разговор был нереальным.

— Позвольте спросить, Сэм, почему вы боитесь колдовства? — поинтересовался Лэверти.

— Я его не боюсь, — Сэм встал с кресла и стал мерить комнату шагами. — Я с детства был убежден, что колдовство нелогично. Оно не имеет смысла. Или что это просто уловки для легковерных людей. В любом случае, это не часть моего мира.

— Шар, выпущенный Доналли, поджег вашу одежду и кусты вокруг, подпалил деревья, — вздохнул Лэверти. — Ткань и древесина — вполне реальные вещи. Они горели. По настоящему горели. Если это не часть вашего мира, я просто не знаю, что сказать.

Сэм остановился и уставился на потолок. Отрицать колдовские способности было уже неразумно, но Вернер все равно отказывался верить в это безумство.

— Я не отрицаю, что что-то происходит, когда колдун выполняет пасы или что-то там еще делает, — сказал он. — Да, его огненный шар что-то сжег, мне ли это отрицать? Я чувствовал дым. Но не нужно доказывать, что все это достигается с помощью странных слов и загадочных пассов руками. Это можно сделать и с помощью чего-то другого. Может, у него было оружие, испускающее электромагнитные волны.

— Сначала негамаги, — недовольно покачал головой Лэверти, — теперь ЭМВ. Вы слишком много читали Питера Айзека.

— Это было давно. Отец говорил, что если в колдовстве и есть что-то научное, то Питер Айзек был на верном пути, чтобы объяснить его. Его «Реальное колдовство» была доступна в общественной сети, так что я ознакомился с этой книгой. Он не особо настаивал, чтоб его труд был принят общественностью за научную истину, но, как по мне, это самое логичное объяснение происходящему. За неимением лучшего.