Сью Таунсенд - Дневники Адриана Моула

Посоветовал гипноз.

Вторник, 4 января.

Снова переговоры за закрытыми дверьми. Когда папа уходил, спросил его, как прошел последний раунд.

– Нет слов, – ответил папа, сел в машину и укатил.

Среда, 5 января.

Переговоры прерваны.

В кухне грохнулась об пол сахарница, затем раздались крики, затем хлопнула дверь.

Четверг, 6 января.

Обмен посланиями через посредника. (Через меня то есть.) Стороны приветствовали возобновление переговоров. Посему мне поручено обеспечить место, время и уход за младенцем.

Пятница, 7 января.

Стороны встретились в 20.00 в китайском ресторанчике. Переговоры велись весь вечер и были отложены, поскольку одна из сторон вернулась домой кормить ребенка.

Суббота, 8 января.

Стороны подготовили следующий документ:

Полина Моника Моул и Джордж Альфред Моул приняли решение осуществить попытку совместной жизни в условиях полной гармонии на испытательный срок в один месяц. Буде на протяжении сего срока Полина Моника Моул, нижеименованная П. М. М., и Джордж Альфред Моул, нижеименованный Д. А. М., нарушат нижеизложенное соглашение, то данное соглашение аннулируется с немедленным возбуждением бракоразводного процесса.

СОГЛАШЕНИЕ

1. Д. А. М. с энтузиазмом, без нытья и напоминаний будет выполнять свою законную долю домашних работ.

2. П. М. М. приведет в безупречный порядок свою половину спальни и будет содержать ее в полном соответствии с санитарными нормами.

3. По воскресеньям стороны обедают в пабе.

4. Детям сторон, Адриану и Рози Моул, должны уделяться внимание и забота обоими родителями в равной

степени.

5. Семейный бюджет обсуждается каждую пятницу в

19.00.

6. На имя П. М. М. открывается отдельный счет в

банке.

\

7. Стороны отказываются от флиртов, романов и прелюбодеяний с представителями противоположных для них полов без подробного уведомления и получения согласия другой стороны.

8. П. М. М. обязуется закрывать тюбики зубной пасты после использования.

9. Д. А. М. обязуется стирать собственные носовые

платки.

10. Сторонам предоставляется неограниченная свобода в поисках увлечений, политических интересов, участия в демонстрациях и общественной деятельности за пределами дома.

11. Д. А. М. обязуется выбросить обе пары саржевых брюк "под галифе".

12. П. М. М. не будет постоянно проедать Д. А. М. плешь из-за эпизода с Дорин Слейтер. Д. А. М. не будет постоянно проедать плешь П. М. М. из-за эпизода с Люкасом.

Подписано 8 января 1983 года.

Полина Моул.

Джордж Моул.

А. Моул – 1-й свидетель.

Р. Моул – 2-й свидетель (за нее – X).

Воскресенье, 9 января.

Папа сжег в саду свои брюки "под галифе". Вороша кочергой спекшиеся клочья, буркнул:

– Теперь-то мне фасон один – только узко и прямо.

Я так и не понял, это он о жизни или о штанах.

Воскресенье, 23 января.

Позвонил гад Люкас. Сказал ему, что родители обедают в пабе. Он спросил, в каком именно, я объяснил, но он вместо того, чтобы повесить трубку, начал подробно расспрашивать о Рози и даже попросил поднести ее к телефону, послушать, как она гукает. Я сказал, что у нее замедленное развитие, и она все еще на стадии крика. И тут Люкас выдал совсем уж странный текст: – Вся, – говорит, – в меня!

Мама вернулась домой в скверном настроении, а папа – еще в худшем. Насколько я понял, маме пришлось прервать игру в дротики в самый ответственный момент, потому что ее позвали к телефону.

Понедельник, 24 января.

Водопроводчики бастуют, поэтому папа велел всем принять сегодня ванну. Включая собаку. Затем начал собирать всю пустую посуду, наполнять водой. При этом выглядел весело и посвистывал. Обожает кризисы!

Вторник, 25 января.

Ура! Здорово! Потрясно! Полный блеск! В школе запретили пользоваться душем! Я избавлен от этой муки – два раза в неделю выставлять на всеобщее обозрение свои хилые мускулы. Надеюсь, водопроводчики не сдадутся, пока я не кончу школу. Пусть требуют пятьсот в неделю, и ни шиша меньше!

Среда, 26 января.

Кортни Элиот предложил натаскивать меня к экзаменам частным образом. Он, оказывается, доктор философии и покинул ученый мир, поссорившись с коллегами-профессорами из-за распределения новых кресел, которые привезли им в университет. Насколько я понял, ему вроде обещали кресло заведующего кафедрой, а потом не дали в нем посидеть. И из-за такой чухни уйти с клевой работы? Будто одно кресло много чем отличается от другого! Хотя я-то экзистенциалист, для меня вообще мало что имеет значение. И в каком сидеть кресле – мне ровным счетом начхать.

Вторник, 1 февраля.

Обновленный брачный союз начинает давать трещины: имел место спор из-за денег. Государство навязало нам угодный ему образ жизни, то есть держит нас в нищете. А родители ну просто никак не могут свыкнуться с бедностью. Мне-то что, я-то давно привык. У меня за душой больше трешки в неделю отродясь не бывало.

Среда, 2 февраля.

Мы смотрели телек, как вдруг в дверь застучал Люкас, требуя показать ему Рози. Папа ответил, что Рози занята и ее нельзя беспокоить, но Люкас развопился во всю трескучую глотку, и папе пришлось его впустить во избежание соседских пересудов.

Даже сквозь слой косметики было видно, как побледнела мама.

– Я требую доступа к своему ребенку, Полина! – заявил Люкас.

У папы подкосились ноги, он сел на ручку дивана, чтобы прийти в себя, и прошептал:

– Полина, скажи мне, что Рози – моя.

– Конечно, твоя, Джордж, – ответила мама. Достав дневник-календарь за 1984 год в черной обложке, Люкас объявил:

– Мы с Полиной возобновили сердечные отношения 16 февраля 1982 года Однако возобновить близкие отношения смогли лишь в воскресенье 13 марта 1982 года, когда Полина приезжала в Шеффилд на митинг протеста.

– Но я не могла забеременеть! – завопила мама. – Мне только-только поставили новый колпачок!

– Прелюбодейка! – прокричал папа.

– Никакая я не прелюбодейка! – воскликнула мама.

– Поставили колпачок по мерке – так не сни май! – вопил папа.

– Но я же не снимала! – в отчаянье воскликнула мама.

Люкас пытался обнять ее, но она врезала ему по шее каратистским ударом.

О моем присутствии никто и не вспомнил, пока я не выбежал из комнаты, бросив:

– Вечно как на вулкане. Не могу так больше жить!

И рванул к себе, пробежав мимо кроватки Рози. Она лежала, играя пальчиками ног, не подозревая даже, что внизу идет спор о ее отцовстве.

Четверг, 3 февраля.

Похоже, в марте 1982 года у обоих моих родителей были тайные романы, приведшие к рождению двух детей. Однако странички моего дневника за тот период отражают лишь инфантильные мысли и заботы четырнадцатилетнего подростка.

Неужто жена Джека Потрошителя в слепоте своей безмятежно записывала в дневник: