ЕС Индрадьюмна Свами - Дневник странствующего проповедника 1-14

Преданные среагировали по разному. Большинство широко улыбались, некоторые смотрели в лёгком шоке, другие же выглядели серьёзными, обдумывая возможные последствия моего предложения.

Через несколько секунд молчания один преданный поднял руку. "Махараджа, - сказал он, - небольшая группа преданных несколько дней назад проводила Харинаму в том районе. Они, практически, прошли несколько метров по цыганским окрестностям, но один мужчина сказал, что им лучше убраться. И они ушли".

"Вот что я думаю, - сказал я. - Предлагаю всем нам, всей сотне человек, отправиться туда, одетыми в яркие дхоти и сари, воспевая и танцуя, с красивыми флагами и знамёнамиаи с прасадом. Мы можем взять сотни сладких шариков".

Описывая Харинаму, я видел как растёт их вера, и, когда я закончил, они одобрительно зашумели. Мы договорились на шесть вечера, поскольку была весна, и вечером долго оставалось светло.

После лекции ко мне подошёл один из старших преданных. "Я не знаю, как живут Ваши сибирские друзья-цыгане, - сказал он, - но здесь они не бедняки. В их собственности - роскошные дома, контрастирующие с простым жильём русских этой округи".

"Как это?" спросил я.

"Они занимаются наркотиками, - ответил он, - и редко попадаются. Они платят большие взятки правительственным служащим. Из машин Вы увидите у них только BMW и Мерседесы. Местные боятся их и предпочитают не связываться. Если местный житель обидит цыгана, мстить придёт вся община. Даже дети и старики ходят у них с ножами".

"Но у нас никогда не было с ними проблем, - продолжал он, - кроме того, что они воруют нашу обувь. У них есть книга - я видел её - которая называется "Руководство по Кражам". Она учит, что можно украсть в разных частях города. Книга упоминает, что храм Харе Кришна - замечательное место для воровства обуви. Но не думаю, что идти воспевать в их деревню уж очень рискованно".

Он улыбнулся: "Вы, возможно, не помните, но десять лет назад Вы уже водили туда преданных с Харинамой".

"Правда?", спросил я.

"Да, - ответил он, - но тогда это были всего несколько семей. Сейчас же это больше похоже на деревню, поэтому мы должны быть осторожны".

После обеда я дал ещё одну лекцию в храме. Пока я говорил, женщины были заняты последними приготовлениями для Харинамы. Они катали сладкие шарики, шили флаги и знамёна и украшали свои лица гопи-дотсами.

После лекции мы собрались снаружи, и я провёл с преданными краткий инструктаж.

"Если мы увидим, что становится опасно, - сказал я, - немедленно вернёмся, но уверен, что у нас есть то, что завоюет их сердца: наше пение и танцы. Песни и пляски - неотъемлемая часть цыганской культуры и мой опыт говорит, что когда мы приходим к ним с киртаном, они не в состоянии сопротивляться".

С этим мы и начали шествие по грязной улице по направлению к цыганской деревне, расположенной в 250 метрах. Сначала мы миновали дома наших русских соседей, и многие из них вышли посмотреть, что это за громкое пение.

Я наблюдал реакцию людей. Они не выглядели заинтересованными, и многие отказывались от прасада. В какой-то момент я увидел женщину, кричавшую на преданного, пытавшегося продать ей книгу. Я подумал, что, возможно, преданный был не совсем тактичен и подозвал его. "Проблемы?" - спросил я между мантрами.

"Нет! - прокричал он сквозь киртан. - Никаких проблем, Махараджа. Я сказал ей, что мы идём в цыганскую деревню, а она закричала, что мы сумасшедшие".

Я ускорил ритм киртана и сменил мелодию. Преданные запели громче и с большим энтузиазмом, и вскоре танцевали все. По мере нашего приближения к цыганской деревне русские дома редели, пока не завершились 50-метровым пустырём. В конце него стоял ряд деревьев, отделявший цыганское поселение от всего остального.

Мы подошли к проходу между деревьями, ведущему в деревню. Я начал петь ещё быстрее, все преданные пели и танцевали, и мы ворвались туда.

Не знаю, кто был удивлён больше, цыгане или преданные. Цыгане стояли вокруг маленькими группами, сидели у себя на крыльце или работали в садах. Все они замерли с изумлёнными выражениями на лицах. На какую-то долю секунды я подумал, что прийти сюда было ошибкой, но вдруг цыганские дети хлынули к группе киртана со всех сторон.

Преданные образовали круг и танцевали лицом друг к другу, но 30 детей в мгновение ока разорвали цепь рук и начали танцевать внутри. Преданные расступились, чтобы освободить им больше места, лишь для того, чтобы ещё больше цыганят ворвалось внутрь, снова заполнив всё место.

Собиралось всё больше и больше детей, мы продолжали двигаться по деревне, поднимая небольшое облако пыли. Двери и окна распахивались, и цыганки выглядывали и вовсю махали нам. Затем они исчезали, чтобы выбежать из дверей, таща с собой детей, посмотреть на веселье.

Подошли подростки и тоже начали танцевать, но юноши и девушки не смешивались. Они танцевали в разных местах киртана. Я заметил, что они даже не смотрели друг на друга - так строги цыганские обычаи.

В какой-то момент, один из брахмачари пытался привлечь маё внимание. Он показывал на группу цыганских парней, танцевавших в стороне. Я не мог понять, что он говорит, поэтому подозвал его. "В чём дело?" - прокричал я сквозь грохот киртана.

"На этом парне надеты мои ботинки!" - ответил он.

Я изо всех сил старался не рассмеяться.

Но никто из взрослых не присоединялся к киртану. Я немного занервничал, когда увидел, что некоторые посматривают на нас с подозрением. А чуть дальше, похоже, несколько деревенских старейшин совещались перед большим домом. "Это, наверное, дом деревенского старосты, - подумал я и направил туда группу киртана, остановившись прямо перед ним.

Через минуту здоровый мужчина вышел на крыльцо и встал, наблюдая за нами без всяких эмоций. Я снова сменил мелодию и стал играть на барабане ещё быстрее, пока мои руки не начали дымиться. Эффект был изумительным - и цыгане и преданные начали дико отплясывать по всей улице. Многие цыгане пели Харе Кришна вместе с нами.

Пока шёл киртан, я несколько раз переглядывался с лидером цыган. Он продолжал наблюдать за нами, а я довёл киртан до пика, заставив танцевать даже несколько мужчин, стоявших в стороне. К этому времени я был совершенно вымотан, но продолжал петь и играть. Мне хотелось показать цыганскому лидеру славу святого имени, и что мы действительно не делаем различий между ними и нами.

Это сработало. Минуту спустя, когда я посмотрел на него, он подмигнул. Тогда я улыбнулся в ответ, он тоже широко улыбнулся, и этот знак одобрения стал сигналом, по которому все цыгане, включая взрослых, вдруг бросились танцевать.

Не время было останавливаться и, по милости Господа, у меня открылось второе дыхание. Я обогнул улицу и повёл группу киртана обратно к храму, несколько раз останавливаясь, по мере того как присоединялись новые цыгане. В какой-то момент я оказался окружён ими и из-за пыли даже не мог видеть преданных.