Влад Прохожий - В поисках пассата

Киска взлетает на дерево прытко,

Киска поёт у огня.

Но, даже играя пробкой на нитке,

Тешит себя, не меня.

Мне больше по нраву Бинки, мой пёс —

Он знает и кто он, и чей.

Ведь он Первый Друг, навсегда и всерьёз,

С времён первобытных людей.

Киска и Пятницей может побыть,

Но (вовсе не так, как он)

Лапки свои не захочет мочить

(Чтоб след отыскал Робинзон).

Будет царапаться, рваться из рук,

Кричать, распушится чуднó...

Вот Бинки — мой истинный Первый Друг —

Он в играх со мной заодно.

Киска потрётся о ноги мои,

Когда отправляюсь я спать;

Но тут же умчится гулять до зари,

Стоит мне лечь в кровать.

Притворщица Киска, мне ли не знать,

Хитрее не сыщешь вокруг.

А Бинки в ногах моих будет спать,

Ведь он — мой Первейший Друг!

"Pussy can sit by the fire..."

PUSSY can sit by the fire and sing,

Pussy can climb a tree,

Or play with a silly old cork and string

To 'muse herself, not me.

But I like Binkie my dog, because

He knows how to behave;

So, Binkie's the same as the First Friend was,

And I am the Man in the Cave.

Pussy will play man-Friday till

It's time to wet her paw

And make her walk on the window-sill

(For the footprint Crusoe saw);

Then she fluffles her tail and mews,

And scratches and won't attend.

But Binkie will play whatever I choose,

And he is my true First Friend!

Pussy will rub my knees with her head

Pretending she loves me hard;

But the very minute I go to my bed

Pussy runs out in the yard,

And there she stays till the morning-light;

So I know it is only pretend;

But Binkie, he snores at my feet all night,

And he is my Firstest Friend!

Вот котёнок на стене

Ловит листья. В тишине

Опадают — посмотри —

С вязов старых — раз...

два...

три...

Будто бы водоворот

Утром ясным их влечёт,

Воздух холоден и чист,

Вьётся, кружит палый лист.

Каждый листик — парашют,

И под ними вниз плывут,

Сильфы* с феями, вращаясь,

В мир подземный направляясь,

Немы, глазу не видны,

Исчезают до весны.

Ну, а Тэбби — вся в комок

Сжалась...целится... бросок!

На листок, на его братца,

Любо с жёлтыми играться.

Много их…один всего…

А сейчас — ни одного…

Страсти пламенной размах

В её огненных глазах!

В пол тигриного прыжка

Прерывает лёт листка,

Настигает, чтоб опять

Отпустить, и вновь поймать.

С четырьмя, войдя во вкус,

Будто фокусник-индус,

Управляется, легка,

От печалей далека.

Тэбби не нужна толпа

Говорлива и глупа,

И зачем, скажите, ей

Восхищение людей

Красотой её прыжка?

See the Kitten on the Wall

by Wm. Wordsworth

See the kitten on the wall,

Sporting with the leaves that fall.

Withered leaves — one — two — three

From the lofty elder tree.

Though the calm and frosty air,

Of this morning bright and fair.

Eddying round and round they sink,

Softly, slowly; one might think.

From the motions that are made,

Every little leaf conveyed

Sylph or Faery hither tending,

To this lower world descending.

Each invisible and mute,

In his wavering parachute.

But the Kitten, how she starts,

Crouches, stretches, paws, and darts!

First at one, and then its fellow,

Just as light and just as yellow.

There are many now — now one,

Now they stop and there are none.

What intenseness of desire,

In her upward eye of fire!

With a tiger-leap half-way,

Now she meets the coming prey.

Lets it go as fast, and then;

Has it in her power again.

Now she works with three or four,

Like an Indian conjurer;

Quick as he in feats of art,

Far beyond in joy of heart.

Where her antics played in the eye,

Of a thousand standers-by,

Clapping hands with shout and stare,

What would little Tabby care

For the plaudits of the crowd?

____________

* Сильфы — в средневековом фольклоре духи воздуха. Существо впервые описано алхимиком Парацельсом в качестве элементаля Воздуха. Женских особей называют сильфидами.

Строки, написанные неподалеку от дома и

переданные моим мальчиком той, к кому они были обращены

Как в марте, в первый тёплый день,

Минуты слаще, чем доселе!

Малиновка выводит трель

В моём дворе на ели.

Благословенье ветерка

Несёт свою отраду воле —

Горам, нагим ещё лесам,

Траве в зелёном поле.

Прошу, сестра, не откажи

На мой призыв ответить —

Закончив завтрак, поспеши

На луг, где солнце светит.

Попроще платьице надень,

Безделью не ищи причин,

Молю, книг не бери! Весь день

Мы лени посвятим.

Безрадостен житейский круг

В листках календаря.

Мы новый год начнём, мой друг,

От нынешнего дня.

От сердца к сердцу пусть идут

Любовь и возрожденье,

Всем людям и земле несут

Иные ощущенья.

Дороже многих лет трудов

Сегодня миг единый.

И разум чары пить готов

Поры неповторимой.

Сердца сумеют сотворить

Закон негромкий свой:

Отныне мы должны хранить

Сегодняшний настрой.

Изведав благодатных сил

От неба и земли,

Души закон мы утвердим:

Жить музыкой любви.

Попроще платьице надень,

Пойдём, моя сестра, пойдём!

Книг не бери с собой: весь день

В покое проведём.

Lines Written at a Small Distance from My House

and Sent by My Little Boy to the Person to Whom

They Were Addressed

It is the first mild day of March:

Each minute sweeter than before

The redbreast sings from the tall larch

That stands beside our door.

There is a blessing in the air,

Which seems a sense of joy to yield

To the bare trees, and mountains bare,

And grass in the green field.

My sister! ('tis a wish of mine)

Now that our morning meal is done,

Make haste, your morning task resign;

Come forth and feel the sun.

Edward will come with you; — and, pray,

Put on with speed your woodland dress;

And bring no book: for this one day

We'll give to idleness.

No joyless forms shall regulate

Our living calendar:

We from to-day, my Friend, will date

The opening of the year.

Love, now a universal birth,

From heart to heart is stealing,

From earth to man, from man to earth:

— It is the hour of feeling.

One moment now may give us more

Than years of toiling reason:

Our minds shall drink at every pore

The spirit of the season.

Some silent laws our hearts will make,

Which they shall long obey:

We for the year to come may take

Our temper from to-day.

And from the blessed power that rolls

About, below, above,

We'll frame the measure of our souls:

They shall be tuned to love.

Then come, my Sister! come, I pray,

With speed put on your woodland dress;

And bring no book: for this one day

We'll give to idleness.

В горах моё сердце, оно не со мной,

За диким оленем несётся стрелой,

За быстрой косулей бежит по следам…

В горах моё сердце, оттуда я сам.

Прощайте, Нагорья, мой Север, прощай,

Отечество доблести, гордый мой край;