Олег - Вепрь

Мне было не до смеха. В три прыжка на ватных ногах одолел я ступеньки склепа. До улицы было слишком далеко.

- Извини, что оскверняю! - крикнул я из часовни, свернув в ближайший угол. - Как вы меня нашли?!

- Шут! - радостно отозвалась Анастасия Андреевна. - Я ждала тебя до шести вечера у калитки! Я же видела, что машина уехала в нижние Пустыри! А на обратном пути она притормозила! И Гаврила Степанович сообщил мне, где ты! Ну, я и пошла вещи складывать!

- Не кричи. - Застегнувшись на ходу, я вернулся в склеп. - Так ты весь день у калитки простояла? Сумасшедшая! Ты о ребенке иногда беспокоишься или только о себе?

Филя выключил фонарь.

- Запасные не взял, - буркнул он. - Экономить придется.

Мне было решительно начхать на его пунцовый румянец, если он где-то выступил.

- Дай сюда. - Отобрав у Филимона фонарь, я осветил плиты, усыпанные кирпичными осколками.

- А потом, - продолжила Настя, - я зашла к Филе, чтобы он приготовил мотоцикл - нас на станцию отвезти. И лишь затем за тобой отправилась. Ну, и он увязался.

- С карабином, - вставил Филя, беспокоясь, как бы я чего лишнего не заподозрил. - Ребровы у хаты егеря вились. Чувство у меня возникло, что недоброе затевают.

- Дай сюда! - Карабин перешел в мои руки так же безропотно, как и фонарь.

После уничтожения старого вепря мой авторитет среди местных обывателей вознесся в заоблачные выси. Лесничий не составлял исключения.

Стволом карабина я взялся простукивать одну за другой все плиты.

- А как мы тебя в доме не обнаружили, - с жаром рассказывала Настя, ходя за мной, будто привязанная, - то спустились в погреб. Это Филька предложил. Там, не поверишь, пьяный Тимоха расселся на верстаке. Четверть обнимает. И автомат у него на коленях фронтовой. «Не подходи! - орет. - Моя самогонка! Положу как маленьких! У меня рыло в пуху!» А половина стены, где инструменты на досках, точно провалилась. Оказывается, там, Сережа, потайная комната есть.

Мои простукивания оказались пустым занятием. Все плиты звучали одинаково.

- И я у него сурово спрашиваю: «Где Сергей?» - Настя взяла меня под локоть. - Он вдруг страшно засмеялся и отвечает: «Где все, там и он! Кончили его, как татарина-собаку! Теперь свобода нас встретит радостно у входа! И штык нам братья отдадут!» А у меня в глазах потемнело. Спасибо, Филя подхватил.

- Это я так, - вклинился лесничий, прикуривая папиросу.

- Сколько сейчас? - спросил я, заметив при свете спички часы на его руке.

- Три ноль десять, - отчеканил Филимон. Только что кожаными запятками валенок не щелкнул.

- Но Филя мне говорит: «Не дрейфь, Настена! Жив твой мужик! В часовне искать надо!» И мы с ним побежали! Аж ветер засвистел! И я твердила всю дорогу: «Матерь Божья! Только бы он был жив! Сделай, чтобы он только был жив»!

- Помолчи, - в мою голову закралось вдруг подозрение, и я полез, подсвечивая себе фонариком, в саркофаг, откуда меня так удачно извлекли.

- Он не в себе, - прошептала за моей спиной Настя лесничему. - Это пройдет очень даже скоро.

Мысленно перекрестившись, я ударил прикладом в каменное дно. Удар прозвучал гулко. Под саркофагом, несомненно, было полое пространство. «Ведь он меня сразу с плеча скинул! - Я отер пот со лба. - Можно было догадаться, если б не Настино щебетание!»

Еще когда, подпрыгивая, я опорожнял мочевой пузырь в часовне, я почувствовал в кармане знакомую тяжесть. Гранату Семен не взял. Хоть здесь он остался верен своему долгу.

- Уходите. - Достав гранату, я обернулся к лесничему с Настей. - В часовню уходите.

- Зачем тебе граната?! - Настиного лица я не видел, но в самом вопросе ощутил напряжение.

- Уведи ее, - попросил я Филю.

- Нет! - вскричала Настя. - Ты не смеешь!

- Захарка у них. - Я просунул палец в чеку, прикидывая, сколько секунд у меня останется в запасе до взрыва. - Успеем, если пошевелитесь.

- Захарка?! - Лесничий замер, как замер и я, услыхав про мальчика от Гаврилы Степановича. - Откуда?!

- Слушай, Филя! - Я едва сдержался, чтобы не наорать на него. - Откуда дети берутся, мы с тобой потом обсудим, ладно?

«Гранату нужно бросить так, чтоб успеть и крышку задвинуть, - сообразил я своевременно. - Иначе взрывная волна черт знает куда пойдет».

- Настя. - Я вернулся к своей любимой и погладил ее по щеке. - Прошу тебя. Поверь. Обойдется.

- Хорошо, - отозвалась она, вздрагивая. - Хорошо. Я верю. Ты - мужчина. Ты знаешь, что делать. Но без тебя я…

Не закончив, она быстро взбежала по ступеням и скрылась в глубине часовни.

- Рискнешь? - придержал я Филю.

- А чего надо?

- Надо быстро задвинуть крышку гроба, когда я кольцо сорву и лимонку внутрь кину. Мне слабо задвинуть. Кишка тонка.

- Не тяни. - Лесничий взялся за крышку. Наша гробница была крайней от стены. Далее в ряд возвышались еще четыре.

- Как брошу, задвигай и падай за вторую.

Филя кивнул, поняв меня с полуслова.

Я помедлил, собираясь с духом, и выдернул чеку. Мы действовали почти синхронно. Я - опустил, он - задвинул. И мы кинулись на пол между саркофагами так стремительно, что, казалось, прошла минута, прежде чем грохнул взрыв. Осколки мрамора просвистели над нашими головами и ударили о стены склепа. Еще не осела пыль, как я вскочил на ноги. Хорошо, что я рот не догадался прикрыть. Я долго отхаркивался, но лесничему пришлось куда хуже. Он-то как раз успел захлопнуть свои челюсти, что при взрывах на двухметровой дистанции строжайше противопоказано. Филя долго тряс башкой после нелепой контузии.

- Есть! - крикнул я ему, заглянув в разрушенный саркофаг.

Днище гробницы, расколовшись, обвалилось в подземный ход.

- Не слышу! - Лесничий подошел ко мне вплотную.

На лице его блуждала растерянная улыбка. Я указал ему пальцем на пролом, и Филя удовлетворенно замотал подбородком.

- Войти можно? - В склеп спускалась Анастасия Андреевна.

- Я уже в себе! - Я обхватил ее за располневшую талию и поцеловал. - Жалко, что не в тебе!

- Сергей! - вспыхнула она, как я догадался по голосу. - Тебе должно быть стыдно! Тебе рот нужно вымыть с мылом!

- А он ничего не слышит! - успокоил я возлюбленную. - Филя! Анастасия Андреевна просит вас ущипнуть ее за грудь!

- Дурак, - фыркнула Настя.

- Ничего не слышу! - виновато объяснил ей друг детства. - Шибануло малость!

Между тем я уже опустил ноги в ход и подтянул к себе карабин.

- Все, Настя, - постарался я сказать как можно строже. - Иди домой. Дальше мы сами справимся. Анастасия Андреевна с детства была приучена к тому, что война и охота - дела мужские. Но здесь она заупрямилась. После взаимных препирательств и отказался от дальнейших попыток отговорить ее и соскользнул в пролом. За мной последовала Настя, и я принял ее в объятия. Замыкал экспедицию Филя, которому, по причине широченных его плеч и мощного торса, пришлось раздеться, затем исцарапаться, протискиваясь в неровное отверстие, и заново одеться.