QQy - Власть любопытства

—Что там за записка? — нетерпеливо спросил Рон. — Какие-то новости о Сам-Знаешь-Ком?

—Нет, не важно, — я смял кусочек бумаги и положил в карман. Не обращая внимание на озадаченного Рона, я сжал ладонь Гермионы и встал.

—Нам пора в библиотеку. Пока, Рон, увидимся позже, — правильно поняла меня Гермиона.

Выйдя из Большого зала, я показал ей записку, в которой Дамблдор приглашал меня вечером в свой кабинет. Гермиона тревожно посмотрела на меня и стиснула мою руку. Я только печально улыбнулся в ответ, мы начали опасную игру, и она не могла не понимать, что нельзя избежать всех рисков. Я условным образом провел пальцами по ее ладони и дождался ответного движения.

Мы свернули на самый долгий путь к библиотеке, проходящий по обычно безлюдным коридорам, в которых по некоторой «случайности» не было портретов и рыцарских доспехов. Я зашипел на стену, и мы быстро нырнули в открывшийся туннель и зажгли палочки. Обмануть такими играми Дамблдора, конечно, не получится, где мы находимся он поймет довольно легко, а вот узнать, о чем мы говорим, надеюсь, не сможет.

Еще во время первого посещения Тайной комнате мы начали исследовать ее свойства. Как оказалось, при закрытой двери в нее не мог проникнуть даже Добби по моему зову, хотя теоретически предполагалось, что для этого не существует преград. Некая защита от перемещений домовиков, конечно, имелась, но перемещение по зову хозяина она обычно сдержать не могла. Хотя выбраться, например, из Азкабана так бы точно не получилось, поскольку обратно прыгать с человеком домовик не сможет, поскольку второго хозяина, который его позвал бы еще раз, в принципе существовать не может. Такое положение вещей объясняло, почему комната находится в запустении. Добби вообще странно вел себя в Комнате, он был беспокойным, напуганным, даже с открытой дверью мог колдовать гораздо хуже, чем вне нее. При закрытой же двери Добби лишь жалобно смотрел на меня и просил выпустить. Встревоженные открывшимися фактами, мы попробовали колдовать сами, но особых различий я не заметил, хотя Гермиона и утверждала, что устает сильнее. Сильных поводов для беспокойства не было, но мы старались не использовать волшебство без особой необходимости.

Пока мы находились в Тайной комнате карта Мародеров не отображала нас, что вообще говоря, было совсем не удивительно, ведь о ее существовании мой отец с друзьями и не подозревали. Странным было то, что стоило нам пройти по тоннелю обратно достаточно далеко, как наши точки появились на Карте, но вне коридоров. Этот факт давал надежду, что Комната действительно изолирована от следящей сети Хогвартса.

Но прежде всего, подтвердилась гипотеза Гермионы о большом количестве входов и выходов из разветвленной системы тоннелей. Строить такую сеть тоннелей с одним единственным выходом, тем более не самым удобным, было, как минимум глупо, к тому же, как иначе василиск мог так активно передвигаться по замку. Салазар Слизерин по всем свидетельствам был кем угодно, но не глупцом, так что, собравшись уходить в тот раз, мы прошли по случайно выбранным тоннелям, очищая их и делая условные пометки на стенах. Карта помогла безопасно и незаметно открыть внешние двери, и мы нашли несколько удобных проходов, один из которых сейчас и использовали.

К сожалению, основную сеть тоннелей исследовать пока не получилось. Так же мы не успели подробно изучить и очистить саму Тайную комнату, поэтому, войдя в темный зал, залитый полу мифическим зеленоватым светом, Гермиона первым делом убрала сладковатый запах гниющего василиска. Центральная зала была достаточно большой, чтобы пока не обращать внимания на некоторые неудобства, называть их мелкими язык не поворачивался.

В любом случае, уборку нам пока пришлось оставить на потом, усевшись на два принесенных из заброшенной аудитории стула в противоположном от туши конце залы. Я поделился с Гермионой своими мыслями о положении в условном противостоянии с Дамблдором, и мы начали думать, что же вытянуть из него за доступ в дом Блэков. К сожалению, отказывать на пустом месте в доступе и дальше было не только бессмысленно, но и не безопасно. Мы сошлись на том, что главная задача — создать иллюзию сотрудничества с директором, тянуть время и узнать, как можно больше, информации. Гермиона, узнав суть дела, сразу предложила сосредоточиться на информации, как минимум, о Лорде и, как максимум, об источнике Блэков. Разговор с Дамблдором ожидался тяжелым, его последствия сложно было предсказать, но стратегия и цели на ближайшее время были определены. Детально обговорив, что именно стоит узнать у Дамблдора, мы отправились на ланч, а потом засели в библиотеке.

Спустя несколько часов я постучал небольшим бронзовым молотком по тяжелой деревянной двери кабинета директора Хогвартса. Дверь бесшумно отворилась, и я, нацепив дежурную улыбку и изгнав из головы все сомнения, прошел в кабинет. Дамблдор сидел за своим столом, добродушно улыбаясь. Он посмотрел на меня ярко-голубыми пронзительными глазами поверх очков-половинок и сказал:

—Добрый вечер, Гарри. Проходи, садись, — я аккуратно сел в удобное кресло, старательно наблюдая за ним. Я постарался принять обманчиво-расслабленное состояние, готовый мгновенно рвануть с места и подать сигнал Добби о бегстве.

—Добрый вечер, профессор Дамблдор, — держать маску легкой улыбки было гораздо проще, чем сохранять невозмутимость.

—Может быть чая?

—Большое спасибо, не хочу портить аппетит перед обедом.

—Ну как хочешь, — Дамблдор отпил немного из появившейся у его руки чашки. — Как чувствует себя мисс Грейнджер? Я слышал, вы много времени проводите вместе.

—Она постепенно приходит в норму, — я решил не концентрировать внимание на том, откуда Дамблдор мог слышать о Гермионе. — Я могу понять ее горе, сейчас ей очень нужна поддержка.

—Да, конечно, ты прав, — директор печально вздохнул. — Только прошу тебя, помни, что мы не редко подставляем под удар тех, кого любим и ценим больше всего.

Я внутренне скривился, но не стал ничего отвечать на это высказывание.

—Так о чем Вы хотели сегодня поговорить? — постарался я подобрать наиболее нейтральную формулировку.

—Ты, кажется, организовал небольшой клуб сторонников?

—Мы просто делаем вместе домашнее задание и помогаем друг другу, — я подавил желание скрыть свое волнение, отведя взгляд. — Вы же сами говорили, что нам нужно объединиться перед лицом общего врага. Гермиона, кстати, очень мне помогает в организации.

—Да, ты, безусловно, прав, Гарри. Но какова ваша цель?

Я выпрямился и твердо сказал:

—Сделать этот мир более справедливым, — я был убежден, что это так. Помочь нуждающимся, спасти тех, кто попал в беду, освободить угнетенных — это были те цели, в которые я верил сейчас всем сердцем, желая прожить жизнь ради их осуществления. Легкое касание чужой воли почти незаметно подправило ход моих мыслей, изменяя их смысл. Благие намерения постепенно сменялись желанием повелевать, помогая, я развращал и ослаблял потенциальных противников, насаждая справедливость, я стремился к большей власти и величию. Игнорируя замеченное присутствие чего-то чужого, все мое существо разъярилось, отталкивая неправильные, несправедливые последствия, отказываясь от всего ради других, хотя в глубине души затаенно желало признания.