QQy - Власть любопытства

Дамблдор показался необычайно усталым в неровном свете факелов, я даже с некоторой жалостью подумал, что он уже очень стар. Однако, не все вопросы, что вертелись у меня на языке, были заданы, и я отбросил неуместные чувства.

—И сколько же тогда крестражей он сделал? И что они из себя представляют? Камни, тетради, книги или что-нибудь еще более незаметное?

—Именно ответы на эти вопросы я и хочу узнать из воспоминаний профессора Слагхорна, — директор посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

—Понятно, тогда я очень постараюсь их достать, — я не чувствовал изменения хода мыслей или настроения, но не стал рисковать и отвел взгляд.

—Гарри, то, о чем мы сегодня говорили — величайший секрет. Ты можешь рассказать о нем только тому, кому полностью доверяешь.

—Конечно, профессор. До свидания.

Я медленно встал из кресла, подошел к двери и, не оборачиваясь, вышел. Спускаясь по каменным ступеням, я подумал, как много неясности и неопределенности осталось после разговора. Появилась огромная потребность обсудить все с Гермионой, но перед этим я должен под большим секретом поведать ей и Рону историю о крестражах.

Последовавшие после разговора с директором недели не отличались разнообразием. Постоянные тренировки, уроки разной степени скучности, чтение продвинутой литературы вошли в привычку и стали неотъемлемой рутиной. Постепенно писался Кодекс Легиона, основываясь на наиболее распространенных текстах конституции и поправок к ним. Мы старались использовать наиболее простые и понятные тезисы. Требовалось обрисовать лишь желательные нравственные идеалы и принципиально недостижимые светлые цели в будущем, так что работа шла несложно и продуктивно. Уже через месяц мы были готовы представить окончательный вариант, с которым согласились все Рыцари Легиона.

Для этого документа я не пожалел заказать хорошую обложку из светлой кожи с золотым тиснением. Выведенные каллиграфическим подчерком на высококачественном пергаменте слова вещали о вечных человеческих ценностях: свободе и равенстве в правах, а также любви и взаимопомощи в отношении ближнего своего. Кодекс был хорошо и тепло принят дружной клятвой перед лицом собравшихся соблюдать его в любой ситуации. Такое единогласие совершенно не удивляло, поскольку каждый воспринял наши абсолютно общие слова исключительно на свой счет. Развеивать общее заблуждение, конечно, никто не стал. Таким образом, у Легиона появилась обязательные к выполнению правила, некая мораль, зафиксированная в официальном документе. Хранителем Кодекса был торжественно провозглашен Рон, в его обязанности входило содержание Кодекса в чистом и аккуратном виде, а так же торжественное зачитывание основных тезисов перед каждым закрытым собранием и тренировкой. Однако, ни он, ни кто-либо другой, кроме нас с Гермионой, не задумывался о судьбе достаточно большого количества пустых страниц, оставленных в Кодексе на будущее.

Гермиона, принимавшая в разработке деятельное и первостепенное участие, полностью погрузилась в работу. Помимо всего прочего она успевала просматривать газетные подшивки времен первой магической войны, делая пометки в своей тетради. Такой темп давался ей совсем не легко, часто совсем обессилившая она сидела в моих объятьях в общей гостиной и просто смотрела в огонь или мирно дремала. Как бы мне ни хотелось, но я даже не пытался останавливать ее, только следя за нормальным питанием. Было абсолютно понятно, что она старается заглушить боль от потери родителей. Я не знал другого способа запретить мозгу думать, так что не отставал, порой выдыхаясь не меньше, чем она. Я старался быть сильным ради Гермионы, а она ради меня.

В выходные проводились только открытые собрания Легиона, так что мы тратили их на исследование и очистку Тайной комнаты. Спустя несколько дней напряженной работы мы изучили основные подземные туннели, пометив наиболее удобные, и очистили их от накопившейся за века грязи и пыли. С тушей василиска пришлось повозиться, но мы общими усилиями разделали ее на небольшие куски и сожгли в магическом пламени. Кости в отличии от плоти и кожи гореть отказались, так что мы аккуратно сложили их в углу зала и завалили камнями. Исключение составили несколько клыков с поблескивающим на них ядом. Гермиона сразу же, как мы остались наедине после рассказа о крестражах, сказала о наиболее очевидном и проверенном способе их уничтожения. Клыки мы поместили под невероятно полезное заклинание стазиса. Таким образом свойства яда сохранятся на долгое время, если он уже не испортился. Заклинание, правда, приходилось обновлять примерно раз в пять дней, но этот технический момент не вызывал трудностей.

Саму комнату мы так же очистили и осмотрели. Она удивительно хорошо сохранилась для такой древней постройки, которую никто не посещал долгое время. Почти не было выбоин в полу, колонны стояли крепко, а небольшие бассейны с проточной водой только немного заплесневели. За статуей Слизерина мы обнаружили только небольшое помещение, в котором, вероятно, находился в спячке василиск. Гермиона надеялась отыскать какие-нибудь древние трактаты или хотя бы груду золота, но реальность оказалась куда прозаичнее. Я предположил, что Слизерин забрал все богатства, если они и были, с собой, когда покинул Хогвартс.

Итогом наших трудов стало очищенное и облагороженное помещение с несколькими тяжелыми столами, стульями и парой старых кресел. Помещение для лаборатории, скрытое от любопытных глаз и ушей, было готово. Оставить в тайне сам факт ее существования у нас, конечно, не получилось бы, но мы упорно не хотели признаваться себе в этом и старались не показывать явно хотя бы положение входов. Выученные дезиллюминационное, заглушающее шаги и отбивающее запахи заклинания были совсем не лишними, помогали так же простейшие, но сложно обнаруживаемые чары, следящие за определенным местом. Мантию-невидимку после долгих споров было решено не использовать. Вообще пора было отвыкать пользоваться артефактами вместо аналогичных заклинаний.

Об эффективности принятых мер судить было сложно, но по крайней мере Рона, пытавшегося проследить за нами несколько раз, обмануть удалось. В очередной раз потеряв нас в пустом коридоре без портретов, он бросил это бесперспективное занятие. Официально мы его совершенно не замечали, так что о мотивах его действий оставалось только догадываться.

В любом случае после уборки Тайная комната стала вполне комфортной, но мы старались пользоваться ей не слишком активно, чтобы не слишком сильно будоражить интерес директора. Однако предстоящий разговор требовал максимально секретности, которую мы могли обеспечить.