Григорий Устинов - Первая зорька

— Вот тебе раз! Значит, я и в самом деле попал не туда, куда собирался.

Старик усмехнулся:

— Оно понятно, охотникам теперь здесь делать нечего, а раньше тут охота была знаменитая. Да ведь если по правилам рассудить, что важнее: хлеб сеять или утей да куликов стрелять? Поохотиться можно и в других местах. Вот, к примеру, Ивановские болота. Версты три до них осталось. Дичи там нынче развелось… тьма!

То ли голос его мне понравился, то ли наружность, но старик сразу расположил к себе. Я угостил его папиросой, и мы разговорились.

— Почему же те болота называются Ивановскими?

— Уж и не знаю, как тебе объяснить… У нас здесь каждая третья семья — Ивановы. И деревня Ивановской называется, а по ней, стало быть, и болото.

— Не покажешь ли дорогу туда, отец?

— Отчего не показать, можно.

Старик долго пояснял, как найти Ивановские болота, а потом сказал:

— Да я лучше сам пойду с тобой, а то опять не туда забредешь.

И мы пошли. «Почему это у нас часто встречаются такие деревни, где половина жителей — однофамильцы? — думал я. — Неужели все родственники?» Вспомнилось начало слышанной где-то шуточной песни:

— Как тебя зовут, отец?

— Меня-то? Серафимом.

— А фамилия?

— Ивановы мы.

Задумавшись, я не слышал, что рассказывал мой спутник.

— Стой, — сказал Серафим. — Видишь мелкие кустики? Стало быть, там и начинаются Ивановские болота.

— Спасибо за услугу. Да ты, Серафим, подожди меля. Потом чайку попьем вместе.

— Коли недолго, подожду. Ну, ни пуха ни пера.

На первый взгляд место ничем не отличалось от того, где я бродил утром. Не было ничего примечательного: болото, как болото, за ним тянулось поле, а вдали рисовалась зубчатая полоса леса. Но не прошел я и полсотни шагов, как из-за кочки вылетел дупель. От неожиданности растерялся и не выстрелил.

«Тетеря», — мысленно обругал я себя и едва сделал следующий шаг, как справа, резко вскрикивая, поднялся бекас. Кажется, ружье само подскочило к плечу, мушка накрыла кулика. Раздался выстрел… Птица упала в траву. Это был мой первый трофей на Ивановских болотах.

И пошло! Дупеля, бекасы вылетали один за другим — справа, слева, впереди. Такого обилия дичи давно не встречал. Я посылал вслед долгоносикам выстрел за выстрелом. «Эх, если бы с собакой сюда! — подумал я, перезаряжая ружье. — Прав был мой приятель, ведь это мечта, а не охота!»

Я прыгал по кочкам, перескакивал ямы и зорко смотрел по сторонам, примечая вылетавших куликов. От излишней поспешности случалось и промахнуться, где казалось, что бьешь наверняка.

…Охота прервалась неожиданно: в патронташе не осталось ни одного патрона. «Ну что ж, хорошего понемногу, а горького не до слез, — усмехнулся я и не спеша направился к тому месту, где оставил Серафима. — Что-то он теперь скажет насчет сетки?»

Старик издали заметил меня. Он разложил небольшой костер и сидел возле него. Над огнем висел котелок с водой.

— С полем! — сказал Серафим вставая. — Что я говорил? Славное место. Наши Ивановские болота по всему району славятся. Ишь ведь как сетку-то раздуло. А я слушаю, слушаю, стреляешь прямо без передыху.

Старик заварил чай, я достал из рюкзака провизию, и мы принялись закусывать. Приятно было сидеть в тени кустов, чувствуя легкую усталость во всем теле, и маленькими глотками пить горячий ароматный чай. Потом я предложил папиросы, но Серафим отказался.

— Мой-то самосад покрепче будет. Отведай.

Он свернул из газеты козью ножку, выхватил из костра уголек и, перекидывая его с ладони на ладонь, прикурил. Чтобы не обидеть старика, я тоже завернул самокрутку, похвалил его табак.

Вдруг Серафим спохватился:

— Да что же я засиделся, болтаю с тобой. На пасеку пора. Приходи ко мне, чаю с медом отведаешь. Я охотников уважаю. Сам раньше-то любил походить с ружьишком. Меня, бывало, хлебом не корми, а на охоту позови. И не столько стрелял, сколько по лесам да полям ходил. Чего только не насмотришься. А потом вот в прорубь угодил, ногами ослаб, и кончилась охота… Так ты приходи на пасеку-то.

— Спасибо, будет время — приду.

Солнце, пройдя зенит, опускалось к западу. Собрав свои вещи, я простился с Серафимом и, не торопясь, зашагал к деревне.

Слышу громкий треск будильника. Я знаю, что сейчас четыре часа утра, что надо вставать, одеваться, а потом шагать по дороге добрый десяток километров к соседнему озеру, чтобы успеть на утренний утиный перелет.

Но вставать не могу. Накануне я поздно лег, и даже заманчивые картины предстоящей охоты не оказывают обычного действия. «Вздремну еще часок, — решаю я, укрываясь с головой одеялом, — все равно успею, теперь светает поздно».

Будильник замолкает, и в комнате снова становится тихо. Но вот слышатся легкие осторожные шаги. У кровати они замирают, и до меня долетает глубокий вздох. Мне совсем не хочется знать, кто это стоит возле кровати и вздыхает. Новый вздох снова раздается над самой моей головой, а затем я чувствую, как кто-то медленно стягивает одеяло.

Я не открываю глаза, стараюсь придержать сползающее одеяло, но тотчас же лица моего касается что-то влажное и холодное. Я вскакиваю и вижу: возле кровати стоит Люкс и виновато смотрит на меня, помахивая пушистым хвостом.

— Тьфу ты, безобразник! — выругался я.

Убедившись, что я проснулся, сеттер тихо и радостно повизгивает. «Извини, хозяин, — говорит его взгляд, сам знаешь, пора собираться». Я грожу собаке пальцем и начинаю одеваться. Люкс обиженно отходит в сторону.

И так бывает каждый раз, когда надо рано отправляться на охоту. Сеттер отлично знает, для чего звонит будильник, и если я не услышу звонка — он все равно не позволит проспать. В конечном счете я только благодарен за это своему четвероногому другу. Без его мягкого, но настойчивого вмешательства я, вероятно, пропустил бы не одну утреннюю зарю.

— Мошенник, — браню я его, — выспаться не даст. Дрянь собака, продам собаку.

Но «дрянь-собака» все понимает в обратном смысле и всем своим видом выражает довольство, восторг. Люкс носится по комнате, кружится на месте, пытается лизнуть меня в лицо или руку.

Все у нас приготовлено с вечера, и потому сборы заканчиваются быстро. Завтрак мой и Люкса отнимает не более пяти минут. Осторожно проходим через комнаты, стараясь не уронить что-нибудь и не разбудить домочадцев.

Кухонные окна не прикрыты ставнями, и виден серый мрак начинающегося осеннего утра. В стекла мерно барабанит дождь. Вода косыми струйками стекает вниз. Осенний дождь — мелкий и холодный — вещь малоприятная. Но кого из охотников может остановить такая мелочь?

Мы выходим из дома и шагаем по спящим улицам города. Сквозь частую сетку дождя тускло мерцают электрические лампочки в защитных шарах. Люкс и я — хорошие ходоки. Расстояние до озера мы проходим точно за полтора часа, как по расписанию.