Эрин Хантер - Тайный враг

– Д-да… – с усилием выдавил Счастливчик. Ему не понравились эти слова. Дикая стая больше не была ему врагом – по крайней мере, у него язык не поворачивался назвать врагами большую часть собак, спавших сейчас в лагере. Он не был стайным, и врагов иметь он тоже не хотел.

Слишком поздно он понял, что одно без другого не бывает.

– Мы все расскажем Белле, – протявкала Дейзи. – Она будет так гордиться тобой!

Счастливчик оставил эти слова без ответа и спросил:

– Как Бруно? И Марта?

Солнышко мгновенно съежилась и отвела глаза, словно внезапно обнаружила на краю поляны нечто исключительно интересное. Дейзи села, почесала живот.

– Они поправляются, но очень медленно. Мартина лапа очень плоха. Очень-очень плоха…

– А Бруно… ой, ему так плохо, – пискнула Солнышка. – Слава Небесным Псам, что ты спас его, Счастливчик! А то бы он совсем умер… Ой…

Счастливчик растерянно пошевелил ушами.

– Но почему? – проскулил он. – Ведь им уже должно было стать лучше… Рана у Марты была совсем не серьезная, она должна была зажить…

– У нее в ране оказался яд, – запинаясь, объяснила Дейзи. – Наверное, это все от купания в реке! Ей лучше, но лапа заживает очень медленно.

Солнышко по-прежнему прятала глаза. Недоброе предчувствие холодными мурашками расползлось по шкуре Счастливчика. Яд попал в рану? Но если Марта хорошо вылизывала лапу, то все должно было пройти. Неужели отрава распространилась глубже? Но тогда Бруно…

– Они поправятся, Счастливчик! Не волнуйся!

Солнышко, всегда готовая на пустом месте устроить целое представление, произнесла эти слова тихо и бесстрастно, даже не ойкнула ни разу. Счастливчик напрягся. У него зародилось подозрение, что Солнышко врет – но зачем? Неужели положение в стае гораздо хуже, чем они говорят? Счастливчик просто не мог придумать никакого другого объяснения этому неуклюжему вранью – наверное, друзья пытаются оградить его от какой-то ужасной правды.

«Марта, Бруно… Мы с вами столько прошли вместе! Пожалуйста, продержитесь еще немного, скоро мы снова будем вместе».

Может быть, он еще успеет добежать до пещер и своими глазами посмотреть, что там происходит? Но Собака-Луна уже уверенно спускалась к земле, время бессолнечницы подходило к концу. И все-таки…

– Отведите меня в лагерь, – попросил Счастливчик. – Я хочу поговорить с Беллой. Может, я смогу помочь Марте и Бруно.

– Ой, Белла еще не вернулась с задания, – торопливо пропищала Солнышка. – И скоро Собака-Солнце выберется на небо.

Счастливчик кивнул. Да, наверное, ему нужно поскорее вернуться в свою палатку. Он должен доверять Дейзи и Солнышко… хотя… что-то мешало ему это сделать.

– Тогда я возвращаюсь, – сказал он, – пока мое отсутствие не заметили. – Он ласково лизнул Дейзи в оба ушка. – Когда я вернусь, то научу вас славным охотничьим приемам. Мы больше никогда не будем голодать.

– Ты прекрасный наставник, Счастливчик, – затявкала Дейзи. – Ты самый лучший!

– Ой, как же я рада снова тебя увидеть, Счастливчик! – пропищала Солнышко. – Мы та-аак по тебе скучаем! Так скучаем… Особенно мы с Дейзи, ой.

– Вот почему мы вызвались отправиться на встречу с тобой вместо Беллы, – подтвердила Дейзи.

– Я тоже скучаю по вам, – заверил их Счастливчик, торопливо вылизывая обеих на прощание. – Но мы расстались не на всегда. Очень скоро я вернусь.

«По крайней мере, я на это надеюсь», – подумал он.

Но когда они, наконец, распрощались и разошлись в разные стороны, тревога вновь охватила Счастливчика.

«Собака-Земля, мы уже потеряли Альфи, – с жаром прошептал он. – Ты ведь не хочешь принять в себя еще двоих моих друзей! Пожалуйста, не торопись забирать их!»

Счастливчик был так поглощен своими невеселыми мыслями, что совсем перестал обращать внимание на окружавшие его звуки и запахи леса, он не слышал ни шороха листвы, ни треска веток под чьими-то осторожными лапами. Только когда довольно крупная тень мелькнула среди ветвей, он остановился и замер.

«Кто там? Неужели еще один Длиннолапый?» – с бьющимся сердцем подумал Счастливчик.

Нет, пожалуй, для Длиннолапого тень была слишком мала. На всякий случай Счастливчик оскалил зубы и угрожающе зарычал.

Тишина.

Наверное, это лисица вышла на ночную охоту. Если она одна, без друзей, то Счастливчику не о чем беспокоиться…

Но тень никуда не делась, напротив, она подползала все ближе, и, судя по шороху и пыхтению, это не могла быть осторожная лисица. Счастливчик напрягся всем телом и громко тявкнул, вызывая невидимого противника.

Громко зашуршала листва и из зарослей показалась уродливая квадратная мордочка. Нет, это была не лиса, но маленькие черные глазки на сморщенном личике смотрели с ничуть не меньшим коварством.

– Омега! – изумленно охнул Счастливчик. – Что ты тут делаешь?

– Я могу задать тебе тот же вопрос, охотник, – нагло пропищал Омега. – Если я ничего не забыл, то ты больше не патрульный. Не так ли, Счастливчик?

– Я… но я…

– Ах, не нужно оправдываться передо мной, – отвратительно ухмыльнулся Омега. – Я видел, как ты тайком уходил из лагеря. Я все видел, я все-все заметил…

Счастливчику показалось, что его сердце не просто замерло, а совсем перестало биться. Омега весь дрожал от радости, и Счастливчик с ужасом понял, что из всех собак, которые могли бы застать его на месте преступления, Омега был самым худшим.

– Да я… просто хотел немного побыть один…

– Правда? – глазки Омеги недобро заблестели. – Какая жалость, что встреча с собачками-на-поводочках помешала тебе побыть одному! Поверь, я всем сердцем сочувствую твоей неудаче!

Все пропало. Счастливчик инстинктивно покосился назад, лишь подтвердив подозрения Омеги. Сердце бешено колотилось у него в груди, предательская паника уже начала дрожью расползаться по телу.

– Я не…

– Ах нет, лживый пес! Не нет, а да! Да! Ты водишь дружбу с маленькими пушистиками? Тебе нравятся все эти ахи-охи, вылизывания и причмокивания? Фи!

«Он все видел. И все слышал».

– Ты шпионишь для стаи поводочных, – продолжал Омега. Куда подевался вечно униженный и трясущийся уродливый песик, которого Счастливчик каждый день видел в лагере? Теперь Омега говорил развязно, с невыносимой наглостью: – А ведь я с самого начала знал об этом!

«Не может быть! – ахнул про себя Счастливчик. – Это невозможно!»

Но тут запоздалое прозрение узлом скрутило ему внутренности. Тот запах, который он почуял, когда Белла посвящала его в свой безумный план… тот странный, кажущийся смутно знакомым, запах… и отпечатки собачьих лап, невесть откуда взявшиеся на мокрой земле. Неужели это был Омега, бедный изгой, которого настолько презирали в стае, что даже не замечали его тайных отлучек?