Журнал Юный натуралист №2, 1936

Так мне и не удалось поспать. С тяжелой головой я встала и начала одеваться. Любка приняла это за новую игру. Она стала наскакивать на меня, вырывать из рук чулки и башмаки. Я рассердилась, схватила ее за шиворот и хотела выпороть, но Любка сразу ловко вывернулась из рук, села на задние лапы и злобно затявкала. Потом, обиженная, залезла под кровать. Я оставила ей корм и ушла на работу.

Когда я вернулась домой, я не узнала своей комнаты. Спрятанные ботинки были вытащены и разбросаны по полу, около печки лежала груда золы, и всюду — на полу, на столе, на кровати — красовались следы Любкиных лап. Около стола валялась разбитая сахарница.

Оба мирно устроились спать рядом.

С этого дня Любкиным проказам не было конца.

Как-то я мыла ноги, а Любка наскакивала на меня и кусала голые икры. Мое терпение лопнуло, я схватила Любку и посадила в таз. Любке это понравилось, и я стала ее купать. Она смирно стояла в тазу и жмурила глаза. Но, как только я ее выпустила, она вскочила на кровать, встряхнулась, улеглась на подушку и начала вылизываться. С тех пор мою подушку Любка особо облюбовала. Она любила на подушке спать, а под подушкой устроила продуктовый склад. Она засовывала туда сахар, хлеб, мясо и зарывала носом. Но достать корм из-под подушки она не умела. Казалось бы, чего проще: засунуть морду под подушку и бери, что надо. Но Любка «копала» подушку сверху, неистово скребя лапами.

Хуже всего было то, что Любка накладывала на все с’естные припасы свои «заметки», то есть попросту пачкала на подушку. Точно так же лисицы поступают на воле. По запаху «заметки» они находят свои запасы.

Я много раз стирала и меняла наволочку, но потом решила просто свертывать постель.

Однажды я принесла домой хорошенького сибирского котенка. Мне захотелось посмотреть, уживутся ли кошка и лиса. Встретились они недоверчиво. Котенок забрался на стул и, выгнув спину, шипел на Любку. А лиса ходила вокруг стула и рассматривала диковинного зверя. Вот лисе удалось дотянуться до котенка носом, но она тут же отскочила, получив царапину.

Любку это только раззадорило, и она бешено заскакала вокруг стула, пытаясь укусить котика. Но котенок ловко отражал нападение. Любка устала, подошла к блюдцу с молоком и громко начала лакать. Коту стало завидно. Помедлив немного, он соскочил со стула и подошел к блюдцу с другого края. Любка бросила лакать и уставилась на кота. Некоторое время оба выжидательно глядели друг на друга, затем котенок осторожно наклонил голову и, не спуская глаз с Любки, раза два лизнул молоко. Любка последовала его примеру, и вскоре блюдечко было пусто.

После этого оба рядышком устроились спать на моей постели.

Но настоящей дружбы у них все же не было. Любка любила сидеть на окошке и смотреть во двор, а котенок принимался играть с лисьим хвостом. Любка как будто не слышит и только слегка пошевеливает хвостом. Вдруг она оборачивается и хватает кота поперек. Котенок орет и царапается. Лисица отскакивает, а кот обиженно уходит ко мне на колени.

Котенок ловко отражал нападение.

Коту стало завидно, и он подошел к блюдцу.

Я выпускала кота гулять, и он предпочитал возвращаться домой только с моим приходом. После гулянья котенку хотелось отдохнуть, а соскучившаяся за день Любка встречала его бурными играми. Котенок не выдержал такой беспокойной жизни и переселился к соседям. Любка кота выжила.

Оставалась очередь за мной. Но и я уже наполовину выехала из комнаты. Завтракать и обедать пришлось в кухне, потому что в комнате Любка каждый раз прыгала на стол, таскала хлеб и совала нос в горячий чай или суп. Вся моя комната провоняла терпким лисьим запахом. За какие-нибудь 10–12 дней Любка довела меня до того, что я шаталась от усталости.

Я уже решила отправить Любку в зоопарк, но неожиданный случай изменил мое решение.

Один раз, уходя из дому, я забыла запереть мое окошко, и Любка сбежала. Сознаюсь, что сперва я даже обрадовалась: тотчас произвела генеральную уборку комнаты и с наслаждением растянулась на кровати с книгой, но читать я не могла: вдруг стало скучно без Любки. Я успела к ней привязаться.

Прошло несколько дней. Я расспрашивала всех соседей, но Любка как в воду канула.

Я уже потеряла всякую надежду увидеть ее. Но вдруг прибежали соседние ребятишки и радостно сообщили, что лисица живет на соседнем лесном складе. Я побежала туда и, заглянув в щелку забора, увидала свою Любку. Она носилась по доскам со щепкой в зубах. Лисичка очень похудела, но веселости не потеряла. Я быстро перелезла через забор и позвала Любку. Как она обрадовалась! Она бросилась ко мне, легла брюхом на землю, прижала уши и завиляла хвостом.

И опять Любка стала жить со мной. Но теперь порядок у нас установился другой. Целый день Любка носится по двору и заходит в комнату только поесть. Спать она устроилась под домом. Там же у псе и склад с'естных продуктов.

Так мы с Любкой уладили наш жилищный вопрос.

А. Покровская

Сто лет назад в Америке существовали первобытные степи — прерии — со стадами бизонов и мустангов. Их прекрасно описали Майн-Рид и Купер в своих романах. В течение XIX столетия прерии исчезают, на их месте появляются обработанные поля.

Еще 15–20 лет назад эти поля были покрыты, точно золотом, лучшей в мире пшеницей. Но очередной кризис капитализма разорил фермеров, и они побросали свои участки.

И вот лишенную обработки, обнаженную землю стало заносить песком. Цветущие равнины превращаются в бесплодные пески. И кто знает, смогут ли люди остановить рост этой новой пустыни?

Песок, как вода, — он вздымается волнами — дюнами, он движется от ветра и затопляет все, что встречает на своем пути. Он образует целые моря. Сухие моря песчаных пустынь опоясывают почти все материки земли. Самые большие из этих безводных морей — Сахара в Африке и Гоби в Центральной Азии.

Пускаться в них еще и теперь опасно. Единственным кораблем здесь служил с древнейших времен верблюд — замечательное животное, которое восемь, даже десять и двенадцать дней может обходиться без воды.

Песок, как море, — он вздымается волнами.

Автомобиль и аэроплан пришли теперь на помощь верблюду. Проникать в глубину пустынь стало легче. Исследователи пустынь открывают в их недрах замечательные находки. В Сахаре, например, нашли кости и орудия людей древнего каменного века.

Может быть, тогда Сахара была орошена и покрыта растительностью, иначе как же могли обитать в Ней люди? Но не все ученые так думают. Некоторые по-другому об’ясняют эти находки.

Они думают, что тогда, как и теперь, звери и люди обитали лишь в долине Нила.

Там, в прибрежных зарослях, водилась изобильная добыча для двуногих охотников и четвероногих хищников. Могучие первобытные звери были опасны. Человек нуждался в крепком орудии. Лучшие рубила и наконечники для копий делались тогда из кремня. Кремень был так же необходим древним охотникам, как нам необходимо теперь железо.