Журнал Юный натуралист №2, 1936

Возможно, что разведчики в поисках кремневых россыпей забирались в пустыню, пренебрегая опасностью. И следы этих экспедиций находят теперь археологи. А великое песчаное море — Сахара — образовалось прежде, чем в Африке появился человек.

Исследование центральноазиатских пустынь началось после того, как русские завоевали Туркестан. Знаменитый Пржевальский (1839–1888) первый открыл для географии огромные пространства пустынь Гоби и Лоб-Нор.

Лет десять назад работала в Гоби экспедиция Американского музея естественных наук — 60 человек с директором музея Эндрюсом. В пластах красных глин в восточной Гоби они открыли целое кладбище допотопных животных. Они нашли множество скелетов первобытных ящеров той эпохи, когда еще не появились млекопитающие; впервые в мире они нашли яйца динозавров, сохранившиеся в песках. Среди костей ящеров им попалось несколько совсем маленьких, величиной с крысиные, черепов. Эти маленькие черепа были находкой исключительного значения: оказалось, что они принадлежали первым млекопитающим на земле.

Из клада, найденного в Хара-Хото: старый монах; картина на шелку. Пострадала от времени

Из клада, найденного в Хара-Хото: кусочек буддийской иконы, нарисованной на тонком синем шелку. Хорошо сохранилась.

Возможно, что здесь, наконец, найдена родина млекопитающих. Ученые нашли огромный скелет предка носорога и лошади. Несомненно, что уже в эпоху млекопитающих здесь были леса и пастбища, было обильное орошение. Безводье и пески наступили позднее. Еще Пржевальский открыл в Центральной Азии живого предка наших лошадей — лошадь Пржевальского. Шведский путешественник Свен Гедин, который еще и теперь, 70-летним стариком, совершает свои экспедиции в Гоби, нашел в оазисах пустыни Лоб-Нор уцелевшие стада диких верблюдов. Вероятно, здесь развились многие виды наших млекопитающих.

Пустыня росла медленно. Песчаное море разливалось по высоким равнинам Центральной Азии в течение многих тысячелетий. Теперь, после находок Свена Гедина и нашего путешественника Козлова, мы можем даже проследить этот ход песков в ближайшие к нам исторические эпохи.

Сухое море, затопляя новые области, сохраняет в своих недрах много остатков прежней жизни. В сухом чистом воздухе не происходит гниения.

Вдоль берегов засыпанных песком рек посеревшие скелеты мертвых лесов продолжают стоять в течение долгих столетий. Глинобитные сторожевые башни указывают направление древних караванных путей. На перекрестках этих путей — могилы умерших городов. Развалины стен и домов, скелеты фруктовых деревьев выглядывают из-под песчаных дюн.

Свен Гедин открыл несколько мертвых городов в пустынях Такла Макан и Лоб-Нор. Он высчитал скорость движения песчаных волн и определил, что эти города полторы тысячи лет тому назад стояли живыми на большой караванной дороге, по которой везли китайские шелка в Персию, в Сирию, в Рим.

Недавно, этой осенью, умер Петр Кузьмич Козлов, который свои первые путешествия в Центральную Азию совершал еще под руководством Пржевальского. Он исследовал между прочим бассейн озера Сего-Нор и здесь нашел мертвый город Хара-Хото. Этот город стоял тогда при слиянии двух исчезнувших рек и совсем не так давно был затоплен песками, не больше пятисот лет тому назад.

Это был город народа Си Ся, и последний батырь (владетель) этого города захотел завладеть китайским престолом. Он думал, что его храброе войско непобедимо. Но китайский император выслал против него сильнейший отряд. После целого ряда битв батырь отступил к Хара-Хото и заперся за его стенами.

Караван верблюдов в пустыне.

Началась долгая осада.

Китайцы отвели от города реку, засыпали ее русло мешками и песком. В городе пытались рыть колодец, но воды не нашли. Город стоял на границе пустыни: Тогда батырь зарыл в землю все свои богатства, убил своих жен и детей, велел пробить брешь в северной стене и вышел во главе своих воинов навстречу врагу.

В битве погиб он сам, и погибло его храброе войско.

Китайцы разграбили город.

Они искали сокровища, запрятанные батырем, но не нашли их.

Через пятьсот лет Хара-Хото открыла русская экспедиция. Мертвый город очаровал Козлова. Он два раза возвращался туда. И второй раз, исследуя сторожевую башню близ северных ворот города, он нашел в ней клад, драгоценный для науки и искусства. Но золота там не было.

Там была целая библиотека книг, свитков, рукописей, множество буддийских священных картин, отпечатанных или вытканных на полотне, на шелку, на бумаге; множество статуй из бронзы, из глины, из дерева. Все прекрасно сохранилось в сухом воздухе. Эти сокровища можно видеть теперь в музее Эрмитажа, в Ленинграде.

Саксаул — колючий кустарник пустынь.

В. Меннер

Сорок миллионов лет тому назад моря еще только начали отступать, обнажая зыбкие, болотистые равнины. На этих болотах, среди пышно разросшихся лесов каштанодуба, лавра, тополей и магнолий, жил небольшой, с нашу теперешнюю лисицу, зверь.

Выгнутая спина, длинный хвост, острые сильные клыки и мелкие бугорчатые зубы — все это роднило зверька с группами насекомоядных и даже хищников. У него подвижные, как у нашей кошки, лапы, пять широко расставленных пальцев; на трех передних — копытца, на задних коготки. С такой стопой по любому болоту пройдешь — не завязнешь.

Этого зверя ученые зовут эогипус, то есть заря лошади.

Эогипус

* * *

Прошло десять миллионов лет — моря все больше уходят с континента. Почва высыхает. Для того, чтобы сохранить устойчивость, довольно и трех пальцев. Пять пальцев замедляют бег. И у мезогипуса только три пальца — три копытца. Клыки, которыми эогипус рвал корни деревьев, не нужны мезогипусу, потому что теперь сплошной лес сменился лесостепью. Клыки уменьшились, и зубы приспособились к пережевыванию только травы и мелких веточек. Тело степного мезогипуса стало легче, выше, стройнее. Однако, в речных долинах, там, где сохранились болотистые леса, еще существует другой потомок эогипуса — тяжеловесный, неуклюжий палеотерий. У него зубы, как у носорога, нос, как у тапира. Он ведет не подходящую к новым условиям жизнь и погибает, не оставив потомков.

* * *

Прошло еще двадцать миллионов лет. Влажный тропический климат сменился резко континентальным: суровая зима и жаркое, сухое лето. От Китая до Средиземного моря тянется степь. Жесткие листья плотных злаков не разжуешь слабыми зубами. Травоядные, у которых на зубах не появился твердый цемент, гибнут. Но хотя у трехкопытного гипариона быстро специализировались зубы, но мало изменились ноги. Гипарион обречен на смерть. Выживают только те, у кого вместе с зубами изменяются строение ног, рост, стать. Такова судьба протогипуса. Он опирается только на одно среднее копыто. Лучевая и локтевая кости ног срослись. Он устойчив и неутомим в беге. Выгорели злаки в одном месте — протогипус легко перебегает на другое. У него хорошо развита грудная клетка, и кожа покрыта густой шерстью. Ему не страшны ни ветер, ни мороз. От протогипуса два-три миллиона лет тому назад произошло животное эквус, что в переводе с латинского означает лошадь.